Последний эльф

А оказывается, всё не так: он мог соединиться с человеческой девушкой. От этой мысли у него тревожно сжалось сердце. Человеческая девушка была бы человеком, то есть со всеми свойственными человеку характеристиками. Слёзы, которые капают, как вода, из глаз и из носа. У людей редко бывают светлые волосы и голубые глаза. Часто — гнилые зубы. Она ела бы мёртвое мясо и прихлопывала комаров ладонью. Нет, это всё-таки не сердце сжималось, скорей, его желудок.

И в придачу ко всему этому их дети бредили бы принцессами, потерянными на фасолевых полях и снова найденными на гороховых.

Зато его дракончик, если не разрушит до основания всю библиотеку пожарами и обвалами, сможет когда-то снести своё яйцо. Хорошее укрытие, фрукты в достатке и сколько угодно отвратительных идиотских романов ему обеспечены.

Вдруг в памяти Йорша всплыло предсказание, прочитанное в Далигаре.

Там говорилось что-то об эльфе, который был самым последним и самым могучим. Теперь-то он знал, что всё это о нём. Самый последний и самый могучий эльф встретится с последним драконом. Йорш похолодел от этой мысли. Последний? Последний — в смысле, что драконы могут существовать сейчас лишь по одному, или потому что его дракон не сможет отложить яйцо и станет последним в племени?

Кажется, там было ещё написано, что ему назначено судьбой жениться на девушке с именем утреннего света, дочерью мужчины и женщины, которые… Было ещё четыре слова, но он не смог дочитать их до конца. Письменность второй рунической династии читать было нелегко, особенно на руках у кого-то бегущего. Если бы только он смог прочесть последние три слова, после «которые»! Если бы охотник, нёсший его на руках, хоть немного замедлил свой бег! Он прочёл бы предсказание целиком и сейчас точно бы знал, что именно уготовано ему судьбой. Но если бы охотник замедлил бег, их поймали бы и повесили. Это наверняка тоже помешало бы его судьбе, так что лучше не жаловаться. Понять бы, почему на них так рассердились тогда в Далигаре! Конечно, он был эльф, но единственное, что сделал он с помощью волшебства в городе Далигаре, — воскресил курицу. Чудесная курица, с перьями тёплого коричневого цвета.

Но он точно знал, что это именно ему предстоит жениться. Жениться на девушке с именем утреннего света.

Нужно научить дракона летать. Нужно обязательно научить дракона летать. У него возникла новая идея, которая могла бы сработать.

Йорш направился к заснеженным вершинам. Эрброу затрусил за ним, не чувствуя холода под тёплой шёрсткой и изумрудной чешуёй.

Эльф передёрнулся от мороза. Изо всех сил сосредотачиваясь на ощущении тепла, ему удавалось избежать обморожения, но всё равно было ужасно холодно. Растительность поредела. Сугробы стали выше. Внизу, в долине, недавний снегопад всего лишь покрыл снегом траву, а здесь, на высоте, он лёг поверх прошлогодних сугробов.

Йорш нашёл подходящее место. Он разглядел его ещё в долине — большая, уходящая в небо скала, с утёсом футах в двадцати от верхушки. Ещё ниже, в тысяче футах вертикального падения среди гранитных пиков, высоких, как десяток башен, начиналось ущелье. За ущельем виднелись долины, леса лиственниц, небольшие просеки, и вдалеке во всём своём великолепии раскинулось море.

Было нестерпимо холодно. Но всё-таки это отличное место. Йорш собирался поиграть с дракончиком в догонялки. Увести его за собой к скале. Неожиданно броситься со скалы: внизу было что-то вроде ниши, как будто для этого сотворённой. Эрброу, догоняя его, упал бы в пустоту и, уже находясь в воздухе, неизбежно открыл бы свои широкие крылья, чтобы спланировать на утёс. Утёс был достаточно широким, никакого риска для малыша упасть в ущелье: план простой и гениальный.

Йорш побежал, размахивая руками, стал кричать и подзывать к себе малыша. Эрброу был счастлив. Он пищал от радости. Маленькие полосы огня растапливали снег и согревали воздух.

«Пора», — подумал эльф и разогнался. За его спиной земля содрогалась от пудового топанья малыша. Подбежав к обрыву, Йорш спрыгнул вниз и быстро спрятался в нише. Сердце выскакивало у него из груди. Дракончик, бежавший за ним, не успел остановиться. Вдруг оказавшись без опоры под ногами, он испугался и, не распахивая крылья, грохнулся на скалистый утёс.

Эрброу боялся подняться: в первый раз в жизни ему было больно, очень больно. Грязный мех был в крови, и чешуйки, защищавшие его, поцарапались и помялись. Дракончик даже не плакал. Он медленно поднял голову и нашёл глазами Йорша. Самым ужасным был взгляд малыша. Широко распахнутыми глазами дракон неотрывно смотрел на эльфа.

Тысяча шестьсот фунтов изумления. Тысяча шестьсот фунтов отчаяния, страдания и разочарования. Даже разум новорождённого осознавал, что это было сделано нарочно. Как он мог так поступить? Зачем?

Дракончик опустил голову и только теперь жалобно заплакал. Никакого пламени не вырвалось из его пасти, как будто бы его огонь потух.

Йорш чувствовал себя жутко. Голова его поникла. Он этого не выдержит.

Эльф снова оказался под колпаком одиночества, ему не хватало воздуха.

Совсем один он тащился в грязи под дождём. Два человека подобрали его и спасли, но они не могли его утешить. Они были людьми, а он — эльфом, и стена различия и непонимания навсегда осталась между ними.

Больше десяти лет он провёл с драконом, настолько поглощённым высиживанием своего яйца, что он толком не замечал эльфа и не интересовался его мыслями. И сейчас опять эльф был один.

Ему хотелось, чтобы кто-то утешил его, обнял и сказал: «Молодец, ты сделал всё, что мог. Не беспокойся, теперь я обо всём позабочусь».

Никто никогда не говорил ему: «Не беспокойся, теперь я обо всём позабочусь».

Ему хотелось, чтобы кто-то позвал его, потому что готов ужин. Хотелось, чтобы кто-то подоткнул ему вечером одеяло.

Хотелось, чтобы пришёл кто-то большой и сильный и помог маленькому дракончику, кто-то, кто знал бы, что сказать и сделать, чтобы облегчить страдания малыша.

Но никого не было. Только он. И маленький отчаявшийся дракон.

Нужно было что-то делать. Он вспомнил, как воскресил кролика и курицу, когда они были уже по ту сторону жизни. Как помог Сайре избавиться от воды в лёгких. Не было кого-то большого и сильного, был только он. А это лучше, чем ничего.

Был он. И этого должно было хватить. Нужно пойти к дракончику, избавить его от боли, заживить его раны. Йорш не мог залечивать свои раны, но мог заживлять чужие.

Потом нужно утешить дракончика и заодно самого себя. Утешаться можно и в одиночестве, но вдвоём это получается намного лучше: пока ты утешаешь кого-то, проходит и твоя боль.

И уж потом он научил бы его летать. У них бы всё получилось. Дракончик просто был ещё слишком маленьким.

Они попробовали бы через несколько месяцев, и тогда дракончик всё бы прекрасно понял. Да, точно, он просто слишком рано начал. Йорш выбрался из ниши, поднял голову, выпрямил ноющие плечи и направился к малышу… И тут он наступил на какую-то обломанную ветку, больная щиколотка подвернулась, Йорш не удержал равновесия и полетел вниз со скалы. Он пролетел двадцать футов и упал прямо на дракончика. Жалобный плач малыша сменился судорожным воплем. Эрброу подпрыгнул от боли, и Йорш отлетел в сторону: длительный полёт по чёткому, как арки первой рунической династии, полукругу.

Эльф приземлился на самом краю утёса, за которым начиналась пустота. Он ухватился руками за куст ежевики, наполовину вися над ущельем. Внизу — прыжок в тысячу футов и смертоносный гранит ущелья.

— Помоги мне! — во всё горло закричал он дракончику. — Протяни хвост! Спаси меня!

Малыш в оцепенении не отрывал от него глаз. Дракончика парализовало от страха.

Тысяча шестьсот фунтов бессмысленного непонимания.

— Хвост! — ещё раз крикнул Йорш. — Дай мне свой хвост!

Падая, он поранил руки, которые и так не зажили от старых ожогов, а теперь ещё и были утыканы колючками ежевики.

Эльф старался изо всех сил, но его руки не выдерживали.

— Я умру, не дай мне умереть. Твой хвост, ты можешь меня спасти, проклятая зверюга, сделай же что-нибудь!

Тысяча шестьсот фунтов абсолютной, ошарашенной ненужности.

Руки эльфа разжались.

Он полетел в пустоту.

Йорш попытался подумать, что ещё можно сделать, не для того, чтобы спастись, а чтобы меньше страдать в момент удара. Он задался вопросом, сразу ли он умрёт и почувствует ли боль. Вспомнил маму. Теперь они наверняка встретятся. Но его не радовала эта мысль. Каждой клеточкой тела Йорш хотел жить.

Вдруг всё позеленело. Небо, солнце, его широко раскинутые в падении руки и тело, снег высоко на вершинах. Всё. Над ним распахнулись два огромных зелёных крыла, сквозь которые просвечивало солнце.

Дракончик летел! Хоть летать-то малыша он научил.

Йорш не слишком обнадёживался.

«Он просто повторяет за мной, — пришло ему в голову, — имитирует. Сейчас послышится радостный „пиииииииииииииииииип“, и вместо того чтобы разбиться о камни, я сгорю заживо».

Но тут его взгляд встретился с взглядом Эрброу. Тысяча шестьсот фунтов решительности. Тысяча шестьсот фунтов твёрдости. Малыш летел ему на помощь. Когда дракончик упал, он сильно ударился и понял, что, падая, можно сделать себе очень больно. Теперь он летел, желая предотвратить падение друга на землю. Малыш изо всех сил старался и был уже совсем рядом. Йорш закрыл глаза и затаил дыхание — сейчас дракончик вонзит в его тело свои острые когти! Он спасёт его от падения, чтобы пронзить когтями.

Он почувствовал рывок вверх. Эрброу своими передними лапами схватил его за запястья. Хватка была сильной, решительной и на удивление мягкой… Лапы дракончика были мягкими, как у щенка, и он даже не дотронулся до него когтями. Его мозг развивался и работал!

Тысяча шестьсот фунтов ума.

Дракончик снова решительно взмыл вверх и направился к холмам за Чёрными горами. И вот они уже летят над живописной местностью, где виноградники чередуются с яблонями. Йорш напряг мускулы живота и подтянул вверх ноги, как бы собираясь перекувыркнуться через голову. Эрброу понял его намерение и помог, опустив правое плечо и в подходящий момент отпустив запястья эльфа. Как умелый акробат, как будто они тренировались долгие годы, юноша взобрался на спину дракона. Внизу, между рядами винограда, разбегались во все стороны малюсенькие фигурки.

— Летим отсюда! — закричал Йорш.

Ещё один вираж, и они направились в сторону моря за Чёрными горами. Иногда они поднимались высоко над облаками, иногда, наоборот, чуть не касались вершин лиственниц. Йорш увидел, что его библиотека практически изолирована от окружающего мира: оползни, случившиеся, очевидно, предпоследней весной, с её сильнейшими дождями и таянием ледника, засыпали как лестницу, по которой пришёл он с Сайрой и Монсером, так и дорогу, по которой его спутники покинули пещеру. До библиотеки теперь можно было добраться только на крыльях. И вот перед ними наконец-то открылся горизонт, чья чёткая линия нарушалась лишь летающими чайками. Ветер развевал волосы эльфа. Шум моря сливался со свистом ветра и голосами птиц.

Спина дракона будто предназначалась для всадника: между настоящими крыльями находились два внутренних маленьких крыла, покрытые мягкой шерстью. Когда дракон заметил, что Йорш трясётся от холода, он накрыл его этими малыми крыльями. Более удобного места невозможно было и представить.