Рыцарь мечты. Легенды средневековой Европы в пересказе для детей

Бланшефлор, словно погруженная в забытье, молча сидела, даже не глядя на бесценные украшения.

Вдруг она почувствовала, что пол в каюте качнулся. Бланшефлор бросилась к окну и, к своему ужасу, увидела, что корабль отплыл от берега и удаляется в открытое море. Она залилась слезами, догадавшись, как бесчеловечно ее обманули.

Она кинулась в ноги к толстому купцу, умоляя отвезти ее на берег. Но тот с усмешкой только поглаживал свою длинную бороду. Деньги, деньги! Больше ничего не интересовало его. Бланшефлор вернулась в свою каюту. От качки шкатулка с драгоценностями опрокинулась, и сверкающие украшения рассыпались по ковру. Бланшефлор, не глядя на них, опустилась на колени и начала молиться:

— Господь милосердный! Ты с нами и в радости, и в беде. Молю Тебя, не допусти, чтобы язычники надругались над моей душой и телом! Пресвятая Владычица Богородица, заступница наша, спаси и охрани моего любимого!..

А во дворце эмира аль-Фелиса слышен был стук молотков, отбивающих куски мрамора, торопливые голоса. Работали художники, скульпторы, златокузнецы. Ювелиры выкладывали узоры из драгоценных камней.

Возле могилы Эльвиры, матери Бланшефлор, был установлен еще один надгробный камень. Смерть украла то, что казалось бессмертным, — жизнь Бланшефлор, ее несравненную красоту и прелесть.

Кто видел надгробие над могилой Бланшефлор, замирал, пораженный. Мастера выковали подобия всех зверей и птиц, живущих на земле, и рыб, которых прячет морская глубина. Между причудливыми узорами поднималась хрустальная плита, на ней были изваяны из золота две детские фигурки, навек заключившие друг друга в объятия. Над их головами был укреплен бесценный карбункул, [13] сиявший так ослепительно, что путники могли видеть его свет еще издали, даже когда дворец эмира еще тонул в утреннем тумане. Самоцвет сверкал так ярко, что слуги по ночам могли ходить без факелов и фонарей.

А между тем Флор, приготовив дворец для встречи Бланшефлор, в нетерпении сам решил ехать за ней и привезти ее в Монтуар.

Он торопил коня, слуги едва поспевали за ним, и наконец он увидел вдалеке дворец эмира, освещенный незнакомым светом. Это был драгоценный карбункул, укрепленный на хрустальной плите.

С темным волнением, которое таит неспокойная совесть, ждали сына эмир и Заринда.

— Где Бланшефлор? Почему она не встречает меня? — еще издали крикнул Флор. — Скажите, что я приехал! Позовите же ее!

— Позвать? Откуда?.. — дрожащим голосом ответила Заринда, закрыв лицо руками.

— Так где же она? — спросил, подскакав, Флор. Сердце его сжалось от мрачного предчувствия. — Для шутки это слишком жестоко.

— Прекрасная Бланшефлор там, откуда нет возврата. Бланшефлор мертва… — собравшись с силами, тихо проговорила Заринда.

Эмир обнял сына, но, выскользнув из его объятий, Флор без чувств упал на мраморные ступени могилы.

Едва придя в себя, он, шатаясь, поднялся по ступеням, обнял могильный камень и застыл, словно став его частью.

— Смерть, не убегай, я догоню тебя!.. — еле слышно простонал он. — О моя Бланшефлор!.. По расцветающему лугу я пойду искать тебя, чистейшую жемчужину вселенной… Скоро мы встретимся.

Флор выхватил из ножен тонкий отточенный кинжал… Еще мгновение — и он вонзил бы его себе в сердце. Но мать в своем отчаянии оказалась проворней. Она успела выбить кинжал из его руки, и он со звоном покатился по мрамору надгробия.

— Сын, мой любимый сын, опомнись! — крикнула Заринда, прижимая Флора к своей груди.

Но Флор оттолкнул ее и, словно охваченный безумием, бросился к высокой скале, одиноко нависшей над морем. Под скалой бешено кипели морские волны, то закрывая пеной смертельно опасные острые камни, то, отхлынув, снова открывая их.

Но там, наверху, Флора поджидали преданные слуги, предусмотрительно посланные туда эмиром.

Юноша быстро спустился вниз и бросился к глубокому темному подземелью, где два свирепых льва с рычанием грызли тяжелые цепи, которыми они были прикованы к железным кольцам.

Отчаянно вскрикнула Заринда. Но что это? Не знающие жалости звери легли у ног Флора и ласково прижались к нему косматыми головами.

— Сын мой, любимый сын, поднимись наверх! — рыдая, воскликнула Заринда. — Мы виноваты перед тобой. Мы жестоко и подло обманули тебя. Поднимись к нам, и мы откроем тебе страшную тайну!

Флор поднялся из подземелья по спущенной ему в темноту веревочной лестнице.

Заринда обняла его ноги, эмир покаянно опустил голову.

— Прости нас, сын! — Аль-Фелис сокрушенно вздохнул. Казалось, вздох вот-вот разорвет ему грудь. — Мы знали, что ты любишь красавицу Бланшефлор, но не понимали, что твоя любовь бескрайня, как сама жизнь. Ложь и обман не открывают двери в царство счастья. Узнай же правду: прекрасная Бланшефлор жива!

— Жива? Вы сказали — жива?! — вне себя от волнения воскликнул Флор. — Но как же? Я же видел там, в саду…

Он не мог выговорить слово «могила».

— Могила пуста, мой милый сын. — Голос эмира прерывался. — Ты можешь сам убедиться в этом.

По знаку эмира черные рабы отвалили тяжелый, покрытый драгоценностями надгробный камень, затем они стали рыть глубокую яму. Флор, не выдержав, помогал отбрасывать землю голыми руками.

Могила была пуста. Только осколки мрамора и увядшие лепестки цветов.

— Но где же она, где?! — вне себя от волнения воскликнул Флор. — Да говорите же!

Заринда стояла молча, не смея обнять сына.

— Мы продали ее богатому купцу, — глухо проговорил эмир. Это был голос старика. — Мы думали, пройдет время, и ты забудешь ее. А мы найдем тебе другую невесту, красивую и бога…

Он не договорил. Только сейчас, глядя в глаза сыну, полные отчаяния и тоски, он впервые до конца понял, каким низким и бесчеловечным был их обман.

Флор вскочил на ноги. Глаза его горели.

— Клянусь! — воскликнул он. — Нет такого уголка земли, самого дикого и отдаленного, куда бы я не отправился, чтобы найти Бланшефлор!

Эмир и Заринда безнадежно переглянулись. Было ясно: им не удастся удержать сына.

Вздыхая, аль-Фелис приготовил Флору все, что может пригодиться ему в далеком пути. Лучший, самый надежный корабль приказал он снарядить в дорогу. Слуги до позднего вечера грузили на корабль тяжелые мешки и сундуки. Ковры тонкой работы, лучшие шкурки соболей и куниц, золото и серебро, драгоценную утварь.

Отец дал Флору коня редчайшей породы. Один бок коня был алый как кровь, другой сиял белизной, как снег на горных вершинах. Не забыл он положить среди вещей сына бесценный кубок, из которого пил когда-то сам Юлий Цезарь. [14]

Мать надела на палец Флора медное кольцо, блистающее невиданными камнями и покрытое таинственными письменами.

— Береги это кольцо, мой милый сынок, — сказала Заринда. — Это не простое кольцо. Пока ты носишь его, тебе не страшен ни огонь, ни бурные морские волны, тебя нельзя ни отравить, ни заколоть кинжалом. Береги это кольцо, сынок!

Преданных, верных слуг послал в дорогу эмир, ведь его сын еще так молод. Семь закаленных в боях воинов должны были охранять Флора день и ночь.

— Но в какую сторону мне направить корабль? — уже стоя на палубе, спросил Флор. — Куда направился купец? На запад, на восток, на юг? Всюду безбрежное море.

— Мельком слышал я, что поплыл он на восток, к Валдаху, городу богатому и славному, — ответил аль-Фелис, прижав к груди дрожащие руки. — Туда раз в месяц съезжаются короли и эмиры. Там можно купить черного раба и красивую девушку для гарема…

— Туда я и поплыву. Для гарема… — Голос Флора дрогнул.

Стоит ли говорить, как плакала мать, обнимая сына, а эмир стоял молча, с омраченным лицом.

Но вот моряки подняли паруса. Воздух был прозрачен, свеж и светел. Все предвещало хорошую погоду.

— Как быстро удаляется корабль! — Заринда, рыдая, закрыла лицо руками.

Четыре дня плыли путешественники, не слишком удаляясь от берега, и наконец вдали показались башни большого города, воздвигнутого на высоком берегу.

Флору указали дом зажиточного [15] купца, который охотно принимал у себя богатых путников.

Юноша одарил хозяина щедрыми подарками и был гостеприимно принят им в лучших покоях.

За вечерней трапезой Флор стал расспрашивать купца, не слыхал ли он о пленной девушке, золотоволосой и несравненной прелести.

— А как же! А как же! Сам видел! — воскликнул словоохотливый хозяин. — Клянусь всемогущим Аллахом, на свете не сыщешь второй такой красавицы! Волосы цвета золота и меда, личико нежное и прозрачное, а глаза…

— Это она! — воскликнул Флор. — Где мне ее искать, скажи! Вот тебе золотая цепь с изумрудами. Расскажи все, что знаешь.

— Многие, многие хотели ее купить… — вздохнул купец. — Да ее владелец заломил такую цену, что не подступишься. Один хотел продать и дворец, и все свои владения, да что там! Не сторговались.

— Так куда же повез ее купец? Куда мне плыть? — в тоске спросил юноша.

— Что тебе сказать? Думаю, не иначе как в далекий город Вавилон. [16] Там, где течет река Евфрат. Нет другого города на свете богаче его. Только знай: труден этот путь. Плыть придется в обход больших островов, а сколько времени пройдет, пока доплывешь до него, никто не знает. Как повезет…

— А если прямо плыть? — нетерпеливо проговорил Флор. — Нет сил ждать!

— Э-э, юноша! — отвечал купец. — Иного пути нет. Подводные скалы, острые и неприступные, преграждают путь в открытое море. Да с этим, пожалуй, справится твой опытный кормчий. [17] Беда в другом. Два острова преградят тебе путь. Говорят, легче было проплыть между древними Скиллой и Харибдой, [18] чем в узком проливе между этими островами. Угнездились на них лихие разбойники. Только войдет корабль в смертельный пролив, вцепляются, проклятые, острыми крючьями в борта корабля. Умело и ловко прыгают они на корабль, застрявший между берегами. Начинается грабеж и резня. Никому еще не удалось пройти между этими островами.

— Но я не могу ждать и плыть в обход! — в отчаянии воскликнул Флор. — Неужто нельзя перерубить их крючья и проплыть мимо?

— Есть у нас в городе оружейных дел мастер, — задумчиво сказал купец. — Выковывает он такие топоры, что и камень разрубят, и железо. Только суров он нравом и мало кому соглашается помочь.

— Я уговорю, умолю его! — с возбуждением ответил Флор. — Веди меня к нему.

Оружейных дел мастер был высок ростом и широкоплеч. Он казался великаном среди своих подмастерьев. У него были густые, мрачно нависшие брови, но глаза смотрели спокойно и мудро.

Выслушав сбивчивый рассказ Флора, он отомкнул ключом крепкую дверь в мастерскую, освещенную факелами.

Никогда еще Флор не видел столько оружия: прекрасно выкованные мечи, сверкающие кинжалы, острые наконечники для пик.

— Вот что тебе надо. — Оружейный мастер открыл большой деревянный ларь, полный крепких, искусно сделанных топоров.

— Продай мне их, мастер! Я заплачу сколько скажешь! — воскликнул Флор.

— Не продажны эти топоры, — возразил оружейник. — Но я отдам их тебе даром, потому что вижу: нужны они тебе для благой цели. Поспеши на корабль.

— Я никогда не забуду твоей доброты! — растроганно произнес Флор. — Да хранит тебя Аллах всемогущий!