Среди осколков

3

Когда Луна с Эгирином скрылись в воронке, все драгомирцы, собравшиеся на площади, вздохнули с облегчением. Конечно, это лучше, чем попасть в лапы Карнеола. Луна жила в том мире тринадцать лет, так что не пропадет. Тем более с ней Эгирин, вместе они точно справятся.

– Ничего не можешь сделать правильно, глупец! – раздался вдруг чей-то резкий голос.

Сквозь разрушенную цветочную арку на площадь влетел высокий всадник на черном коне. Он тоже был в маске. Паук радостно бросился ему навстречу и, ловко перебирая лапками, забрался на плечо. Карнеол тоже суетливо метнулся к величественной фигуре, но всадник оттолкнул его ногой, да так сильно, что помощник викариума уже в который раз упал в пыль.

Осадив коня у дворца, человек выпрямился в седле и высокомерно взглянул на правителей и людей, стоявших за их спинами.

– Не радуйтесь! Я все равно заполучу девчонку. Стражники отыщут ее, где бы она ни была.

– Господин! Это я виноват, простите меня! Я не знал, что парень владеет заклинанием портала. И не ожидал, что мальчишки бросятся на меня, – Карнеол подскочил к всаднику и, вцепившись в его сапог, уткнулся лбом в начищенное голенище.

Тот зло взглянул на него в прорези на маске и взмахнул жезлом, на кончике которого вспыхнул огонь, вытянувшийся в длинную ленту. Всадник щелкнул огненным бичом, и на Карнеола посыпались искры. Тот отпрянул и упал на колени.

– Убирайся. Ты испортил мой план. Тебе всего лишь нужно было нагнать страху и потянуть интригу для моего эффектного появления. Но ты даже с этим не справился.

Предводитель был зол. Страшно зол. Особенно на то, что Карнеол устроил демонстрацию неуязвимости, израсходовав на это всю силу заклятия. Его он берег для себя. Теперь придется уговаривать Обсидиана вновь сотворить нечто подобное. А это снова жертвы. Много жертв. Ярость захлестнула предводителя, рука потянулась к кинжалу, но он остановился. Если он расправится с Карнеолом на глазах правителей, те поймут, что неуязвимость – это блеф.

– Прочь! Пока я не разделался с тобой! – закричал он.

– Еще один прихвостень ведьмы, – презрительно произнесла Анита. – Откуда вы только беретесь?

Железные маски с птичьими клювами напомнили ей стражников, которые схватили ее в мире по ту сторону земли. Правда, у этого человека маска была покрыта позолотой. Зато манера поведения ничем не отличалась. Такая же напыщенная поза с неестественно прямой спиной и надменный взгляд сквозь прорези маски.

В руках у всадника был жезл, способный извергать пламя. Гелиодор вздрогнул, признав огненного воина.

Анита тоже увидела кнут, и рука ее непроизвольно потянулась к плечу, куда два года назад обрушился удар подобного чудовищного орудия. На том месте долго оставался уродливый рубец, который Александрит смог убрать только после падения ведьмы.

Вспомнив ту боль, Анита разозлилась еще сильнее.

– Все так же прячетесь за масками. Презренные предатели и трусы.

– А ну молчать! – взревел главарь. – Ваше время кончилось. Теперь Драгомир мой!

Аметрин напряженно вслушивался в голос всадника. Все три брата стояли на коленях со связанными за спиной руками. И вдруг Пироппо осипшим, совсем не детским голосом произнес:

– Папа?

Вся площадь беззвучно охнула. Наступила оглушительная тишина.

Всадник неторопливо снял маску и явил миру свое лицо с надменным профилем.

Да. Это был Гиацинт, правая рука Гелиодора, военный викариум, знающий Драгомир и все его секреты, сын начальника караула Галита, отец Аметрина и Пиритти с Пироппо, которые в немом изумлении таращились на него.

– Я тысячи раз представлял себе этот момент, и, признаюсь, вы превзошли все мои ожидания. Видели бы вы свои физиономии! Все эти годы я прятался в тени Обсидиана, – Гиацинт погладил паука, который разглядывал всех, сложив лапки. – Сначала поставлял сведения Жадеиде, затем готовил восстание. Но теперь настало мое время!

– Но как? – Гелиодор справился с изумлением. – Мы же сняли с тебя все подозрения. Ты не мог быть доносчиком, физически не мог…

– Ха, ты забыл, мой дорогой друг, что, когда вырвал у меня победу в поединках, мне вместо силы алмаза досталась энергия рубина. Настолько жалкий приз, что вы и думать о нем забыли. Но именно благодаря этому дару, которым меня наградила доверчивая Эссантия, я столько лет дурачил вас. Я могу перемещаться на большие расстояния, практически не тратя время. Поэтому у меня всегда есть надежное алиби. Правда, сейчас из-за возрождения ваших дурацких поединков вы стали иногда вспоминать о титулах. И рано или поздно догадались бы. Так что пришлось немного затуманить вам разум. Это было забавно.

Только теперь правители поняли, откуда взялись странные провалы в памяти, которые не давали им покоя в последнее время.

– Как ты мог! – вскричала Криолина. – Мы доверяли тебе!

– Я творил такие дела практически у вас под носом. На вашем месте я бы в два счета вычислил шпиона. Но вы ничего не заподозрили. Только этот ищейка Празет все-таки учуял запах черной магии от моей раны на руке, когда я кормил кровью колдовские книги и оживлял статую Жадеиды. Именно поэтому я избавился от него, как только представилась возможность.

– Что? – воскликнул Александрит.

– Да-да, я запер старика в его комнате. Он сначала стучал в дверь, просил, чтобы его выпустили. А когда он затих, я положил его на кровать и тихо ушел. Никто даже не подумал, что в комнате был кто-то еще.

– Это невероятно, – заплакала Анита.

– О! Я даже хуже, чем ты думаешь, – довольно рассмеялся Гиацинт. – Сколько раз вы могли меня поймать, но вам всегда было достаточно моих объяснений. А как я ловко подсунул вам Мориона! Именно я надоумил Жадеиду задействовать его и отвести подозрения от меня. И вы поверили. Он так и умер с мыслью о том, что вы считаете его предателем. А заодно избавил меня от Жадеиды, не пришлось делать это самому!

Викариум упивался своим рассказом. Впервые он был в центре внимания. Больше всего на свете ему надоело быть на вторых ролях. Он искренне гордился тем, что столько лет дурачил правителей, восторгался своим умом и ловкостью.

– Да ты, да ты… – грудь Сардера раздувалась, словно кузнечные меха.

– Ну, ну, кто я? – глумился Гиацинт. – Давай, говори. Все равно, кроме слов, вы больше ничего сделать не можете. Вы бес-силь-ны. Наши маленькие камушки будут следить за вами день и ночь.

И он вновь погладил паука, сотворившего осколки, которые хищно мерцали рядом с драгомирцами.

Его разглагольствования прервал тихий стон, и правители, оглянувшись, увидели Галита, который упал на колени, а потом и вовсе завалился набок.

– Дедушка! – закричал Аметрин.

Он вскочил, и стражники тут же повисли на нем. Пиритти с Пироппо тоже завопили и, лягаясь, попытались освободиться из крепких рук.

Александрит и Анита бросились к старику. Анита бережно приподняла его голову и подложила под нее свернутый пиджак Гелиодора. Алекс привычно протянул руки и вдруг понял, что не чувствует тепла. Он напрягся, и на ладонях появилось едва заметное свечение, которое тут же втянулось в его осколок. Камень немного увеличился в размерах.

Галит тяжело дышал, его губы посинели, глаза закатились.

– Дай мне помочь твоему отцу! – воскликнул Александрит. – Он умирает.

– Молчать! – рявкнул Гиацинт.

– Разойдитесь, расступитесь, – раздался вдруг уверенный голос Гилмара.

Он подбежал к Галиту с тяжелой сумкой, в которой звенели склянки, опустился на колени и достал пузырьки. Сильно запахло травами. Он смочил вату жидкостью из одного пузырька и сунул под нос старику. Тот судорожно вдохнул, губы его приоткрылись, и Гилмар ловко влил ему в рот содержимое второго пузырька. Затем он расстегнул рубашку Галита и принялся делать массаж сердца. Алекс и Гелиодор стали энергично растирать руки и ноги старика, восстанавливая кровообращение. Через несколько минут Галит начал приходить в себя. Невзирая на гневные окрики викариума, Гелиодор подхватил старика на руки и отнес во дворец, где уже организовали лазарет. Гилмар остался присматривать за больным, а огненный правитель вернулся на площадь.

– Все в порядке! Он будет жить, – прокричал он потрясенным драгомирцам. – А ты можешь продолжать свои россказни.

– Вот еще, – Гиацинт немного растерял уверенность.

По его лицу пробежало раздражение. Он уже жалел, что позволил Гелиодору уйти с площади.

«Надо было запустить огненную волну и избавиться от него навсегда», – с досадой подумал он.

Но расстояние между ним и Гелиодором было слишком большим. Кроме того, направлять волну пришлось бы высоко вверх. Гиацинт засомневался, сможет ли это сделать. Отчего еще больше разозлился и прокричал:

– Вы думали, что Жадеида – ваш враг. А она была лишь марионеткой в моих руках. Я использовал ее как посредника между мной и книгами. Думаете, вы знаете, что такое война? Нет. Война началась только сегодня! И я заставлю всех, кто против меня, плакать кровавыми слезами.

Люди стояли как вкопанные, никто даже не шелохнулся.

– Правителей – в подземелье, по разным камерам.

Стражники затопали тяжелыми сапогами по белоснежной лестнице, которая явила свои ступени. Ведь никто не учил ее отличать своих от врагов.

Стражники с опаской приблизились к правителям. Те больше не могли пользоваться магией, но их авторитет все равно был очень велик. Большинство стражников пошли за Гиацинтом, так как привыкли беспрекословно подчиняться военному викариуму. Он ясно объяснил им свои мотивы, приправив речь изрядной долей колдовства.

«В Драгомире должно быть единовластие, а не пять правителей, каждый из которых тянет одеяло на себя. Из-за них только хаос и вечные споры, кто главнее», – говорил он.

«За справедливость!» – подначивал Гиацинт.

«За справедливость!» – соглашались одурманенные его речами воины.

Поэтому сторонников у него было много, но сейчас, оказавшись лицом к лицу с правителями, они оробели и медлили, не решаясь подойти ближе.

– Армия у тебя – просто мечта! – крикнул Гелиодор викариуму.

– Взять их! – завизжал Гиацинт.

Тогда стражники наконец решились и схватили правителей за руки.

– Не трогать меня, – приказала Криолина. – Я сама пойду.

Предатели невольно попятились.

– Хранителей тоже в камеру, – скомандовал Гиацинт. – Девчонка с ведьминым сынком точно попытаются освободить их, когда вернутся.

Один из воинов подошел к Сардеру, чтобы забрать Чиру и Фиччика. Едва он приблизился, хранители вцепились острыми зубками в его широко расставленные ладони. Стражнику пришлось изрядно повозиться, прежде чем он справился с двумя крохотными созданиями.

– Аметрин, Пиритти и Пироппо, за мной, – скомандовал Гиацинт.

Он спрыгнул с коня и зашагал к главному дворцу, занять который мечтал уже много лет. Стражники рывком подняли братьев на ноги. Аметрин с мальчишками не двинулись с места.

– Ну?! – окликнул их отец, успевший уже подняться на несколько ступеней.

– Что вы стоите? Это же ваш отец, вы обязаны слушаться, – заискивающе зашептал Карнеол. – Ну же, господин Гиацинт не любит ждать.

Аметрин брезгливо посмотрел на него. Близость к черным книгам никого не красила. Карнеол уже скрючился, потемнел лицом и стал похож на Гноючку.