Колокол Люцифера

Гитлер 6 октября 1939 года предложил Франции и Великобритании именно такое условие заключения мирного договора, а нацистская служба безопасности через своих «шептунов» тут же стала распространять по стране слухи о близком отречении британского монарха Георга VI, отстранения английским парламентом премьера Невилла Чемберлена.

Сразу после того, как западные союзники отвергли предложение Гитлера о мире, нацистская пропаганда стала с ещё большим рвением изображать Германию сторонницей мира, а Британию — поджигательницей новой масштабной европейской войны.

На митинге в Мюнстере 28 февраля 1940 года Гёббельс вспомнил о Первой мировой войне, и позорном для немцев Версальском мире, навязанном победителями, обвинил британских «плутократов» в намерении свергнуть национал-социалистов, устроив в Германии революцию, как это уже было в 1918 году, полностью лишить немцев собственной государственности, заключив новый, намного более позорный и кабальный мирный договор.

Обвиняя британцев в чудовищных преступлениях, Гёббельс не выбирал средств. Доходило до абсурдных обвинений в том, что британцы якобы сами себя убивают, с целью скомпрометировать германские вооружённые силы и флот.

Например, когда 3 сентября 1939 г. в Атлантическом океане затонул, торпедированный немецкой подлодкой U-30, английский лайнер «Атения», Гёббельс заявил о том, что англичане сами пожертвовали «Атенией» с целью представить немцев преступниками в глазах всего мира.

Нацисты утверждали, что идея потопить «Атению» принадлежала самому Уинстону Черчиллю, который тем самым хотел взбудоражить мировое общественное мнение и втянуть США в войну на стороне Великобритании. Немецкое радио несколько недель подряд убеждали в этом немцев, доказывая вину британцев потоплении лайнера откровенно идиотским тезисом: «Совершенно исключено, чтобы немцы имели хотя бы косвенное отношение к гибели „Атении“ по той простой причине, что фюрер категорически запретил любые нападения на пассажирские корабли». Такая вот логика — если фюрер запретил, то этого не может быть никогда.

Крайне негативный образ Великобритании стихийно складывался у немцев под впечатлением от бомбёжек городов, чем умело пользовалась государственная пропаганда.

Описывая ужасы авианалётов немецкое радио называла британских лётчиков кровожадными убийцами, не уточняя при этом, что если бы не международные амбиции нацистской партии и не агрессивное поведение лично Гитлера, то никаких бомбёжек не было бы совсем. Радиокомментаторы «забывали» уточнить, что именно ничем не спровоцированная агрессия Германии против соседнего государства привела к бомбёжкам, гибели солдат на фронте, недостатку продовольствия и топлива в тылу.

Налёты авиации, в особенности ночные, которым Германия подвергалась всю войну с мая 1940 года, выводили жителей немецких городов из душевного равновесия, держали их в перманентном стрессовом состоянии, что отрицательно сказывалось на работоспособности. Гибель родных, друзей, соседей и просто знакомых, постепенно разрушала психику миллионов немцев. Некоторые впадали в истерику, другие замыкались в себе, что провоцировало широкий спектр психологических реакций, от внезапного всплеска патриотизма и безумного преклонения перед нацистами, до апатии или резко отрицательного отношения к партии, фюреру и вообще к любой власти.

В 1943 году к бомбёжкам присоединилась американская авиация, после чего количество жертв возросло многократно. Под английскими и американскими бомбами погибло более миллиона мирных жителей Германии и почти 7 миллионов немцев остались без крова.

На следующий день после первого налёта британской авиации на Берлин, который произошёл в ночь с 28 на 29 августа 1940 года, немецкие газеты вышли под единым заголовком: «Трусливое британское нападение». Позднее такого рода статьи выходили уже после каждого крупного авианалёта, где утверждалось, что Германия ведёт войну честно, по-рыцарски» — люфтваффе бомбят в Британии лишь военные объекты, в то время как «британские бандиты», по личному приказу Черчилля намеренно бомбят мирное население, убивают стариков, женщин и детей, т.к. выполняют чудовищный приказ вечно пьяного премьера об истреблении как можно большего числа немцев.

Гёббельс неоднократно в публичных выступлениях призывал население и полицию к расправам над вражескими лётчиками, сбитыми над территорией Рейха. Призывая не соблюдать конвенцию об обращении с военнопленными, министра пропаганды говорил: «Полиция и вермахт не будут применять силу против немецкого народа, когда он обращается с детоубийцами так, как они того заслуживают. Если вражеских пилотов не поведут на эшафот, а совершат расправу на месте, то мы не будем проливать крокодиловы слёзы».

Когда после совещания Гитлер поделился с Гёббельсом своими опасениями, что немецкая экономика не выдержит затяжной войны, особенно если в войну вступят США, рейхсминистр пропаганды ответил фюреру, что немцы станут не роптать, а усердно трудиться в тылу и героически сражаться на фронте, но только в том случае, если будут видеть в будущем победу и власть немецкой нации над всеми европейскими народами. Поэтому для достижения народного единства, Гёббельсу нужен беспрецедентный тотальный контроль над умами и душами людей, которого никогда ещё не было в мировой истории. Лишь когда немцы проникнутся верой в непогрешимость фюрера, когда их стремление к полному разгрому врагов Рейха будет сочетаться с трудолюбием и самопожертвованием, только тогда наступит долгожданная победа.

Почти сразу после начала войны, буквально с первых месяцев, стала ощущаться нехватка продовольствия и топлива. Правительством были введены ограничения на продажу отдельных промышленных товаров. Эти вынужденные меры объяснялись гитлеровским правительством военным положением и потребностями фронта.

В газетах стали появляться объявления о закрытии кафе и ресторанов. Причиной закрытия в первые недели войны честно указывалась нехватка продовольствия. В январе 1940 года Гёббельс запретил под страхом закрытия газет и увольнения всего персонала, упоминать в средствах массовой информации о каких-либо перебоях в снабжении населения промышленными товарами и продовольствием.

Весной 1940 года длинные очереди выстроились у винных магазинов и табачных лавок, торговавших импортными сигаретами и алкоголем. Чтобы оправдать нехватку топлива, Гёббельс поручил прессе регулярно публиковать материалы о том, что весь мир страдает от необычно суровых весенних холодов.

В самом начале войны Гитлер воздерживался на западном направлении от активных действий на суше и в воздухе, одновременно пытаясь заключить мирное соглашение, не допустив гибельную для Германии войны на два фронта, как это случилось в 1914 году.

Предпринимались лишь ограниченные акции на море против Англии. Западные державы также не предпринимали никаких действий против Третьего Рейха. Французские генералы лишь с некоторым опасением наблюдали за перемещением дивизий вермахта. Авиация бездействовала с обеих сторон, лишь иногда с самолетов сбрасывали пропагандистские листовки.

Несмотря на то что согласно польско-французского военного договора Франция должна была в 15-ти дневный срок после нападения Германии на Польшу начать наступательные действия против Германии, на встрече глав правительств и начальников военных штабов Франции и Великобритании в Аббевилле было решено не начинать никакого наступления на западном фронте, перенести его на весну 1940 года.

Об отказе начинать военные действия поляков не уведомили, а военных представителей в Париже и Лондоне попросту перестали принимать и давать им какие-либо объяснения.

Первый испуг Гитлера и германского военного командования от объявления войны Великобританией и Францией прошёл через две недели. Стало понятно, что западные союзники отдали Польшу Гитлеру.

Бездействие вооружённых сил Франции и Англии, которые имели огромное превосходство, не могли потом объяснить даже немецкие генералы. Начальник штаба Верховного главнокомандования генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель на Нюрнбергском процессе так сказал о первых неделях войны: «Если бы французы наступали, мы смогли бы им противопоставить лишь видимую оборону». Генерал-полковник Альфред Йодль полагал, что в 1939 году вермахт избежал полного разгрома только потому, что 110 дивизий, которые имели вместе французы и англичане, стояли без действия против 23 немецких дивизий. Один из наиболее выдающихся военных стратегов Третьего Рейха генерал-полковник Хайнц Вильгельм Гудериан писал после войны по этому поводу в мемуарах: «…не покидает удивление, почему французы не воспользовались таким удачным моментом».

После вступления США в войну, нацистская пропаганда, не меняя курса, просто увеличила объём идеологической лжи, выливаемой ежедневно в головы граждан Третьего Рейха.

Гёббельсовские радиоговоруны и борзописцы пугали обывателей старыми глупыми страшилками, опробованными в антибританской пропаганде, всячески пытались представить Соединённые Штаты как страну, захваченную евреями, где наверху правят капиталисты-эксплуататоры, а внизу влачит незавидное существование несчастный многонациональный американский народ, бесправный в своей массе, бескультурный и малообразованный.

Из пропагандистских статей и книг, выпуск которых щедро оплачивался Имперским министерством пропаганды и народного просвещения Третьего Рейха, следовало, что США — это морально разложившаяся страна, где царят полная бездуховность, не порицается гомосексуализм и проституция, страна хитрых и подлых еврейских банкиров, биржевых воротил, жестоких итальянских и ирландских гангстеров, состоящих на службе у банкиров и продажных политиков.

Первоначальный страх, связанный с начавшейся войной, навеянный воспоминаниями об ужасах Первой мировой, прошёл. По мере того как Германия одерживала одну победу за другой, росла уверенность в непобедимости вермахта и вера в Гитлера не только как в выдающегося немецкого политика, вождя нации, но и великого военного стратега.

Агрессивная война против Польши была первой, развязанной Гитлером, следующими двумя странами, подвергшимися агрессии, стали Дания и Норвегия.

Между Германией и Данией 31 мая 1939 года был заключён договор о ненападении, в котором говорилось, что стороны «полны решимости поддерживать мир между Данией и Германией при любых обстоятельствах».

Несмотря на заключённый договор, Третий Рейх вторгся в Данию 9 апреля 1940 года, т.е. уже через 10 месяцев.

2 сентября 1939 года, сразу после нападения на Польшу, гитлеровское правительство, заверила Норвегию в добрососедских отношениях и ненападении ни при каких обстоятельствах: «Интересы Германии никогда не сталкивались с интересами северных государств и между ними не существовало и не существует спорных вопросов. <…> Правительство Германской империи, учитывая дружественные отношения, существующие между Норвегией и Германией, не намерено ни в коем случае нарушать целостность и неприкосновенность Норвегии и будет уважать территориальную неприкосновенность Норвежского государства».