Орнейские хроники -2

Взгляд Раймона стал тяжелее, а аура запереливалась яркими цветами. Раздражение — и неожиданно, алым росчерком — сдерживаемое желание. Лара оборвала хлынувший на нее шквал эмоций. Это бесчестно. Она как будто подглядывает за ним. А если он догадывается о чем-то подобном? Знать, что ей внятны настоящее и грядущее, что она считывает его чувства, и то, что, возможно, он не хотел предавать огласке?

— Я читала жизнеописания Искр, многие из которых превосходили меня в своих способностях. Они не затворялись от мира и других людей, а несли свой дар на благо Орнея и всех живущих в нем. И брачные узы никогда не были препятствием для служения. А дар возрождался в потомках.

— Вы являетесь единственной Одаренной, — сухо сказал Раймон и шагнул к дверям. — Я не могу рисковать.

— Раймон, рисковать — чем?

Он промолчал, лишь алый в ауре разгорелся сильнее.

— Странник не только одарил меня благодатью, но и допустил, чтобы я стала вашей женой, — мягко улыбнулась Лара. — А значит, положимся на его милость и дальше, — и совсем тихо добавила. — Я скучала по вам.

Видя, что Раймон не двигается с места, Лара подошла к нему. И тогда он мотнул головой и, глухо пробормотав что-то сквозь зубы, подхватил на руки и зарылся лицом в ее волосы.

Глава 3

Рагаста, месяц Весенних зорь

Южный Ноэт, упорный и недобрый, дул больше седмицы, нагоняя иссушающую жару. Его называли «Белым ветром» — зародившись в сердце пустыни Сах, Ноэт закрыл небо белесой пеленой и поднял высокую волну; море в узком проливе Фаринго вскипело пеной. Воздух наполнился мельчайшим песком, который скрипел зубах, раздражал глаза и забивался под одежду. Жизнь в городе замерла, лишь редкие жители в просторных плащах-абаях с капюшоном — из тонкой, но плотной шерстяной ткани, перенятых у сынов пустыни, торопливо проходили по опустевшим улицам, спеша добраться до какого-либо укрытия. Зато в Термах было не протолкнуться: кто не мог себе позволить собственные купальни, стремились понежиться в воде и смыть вездесущий песок.

Арно тоже не избежал соблазна окунуться в бассейн — когда еще доведется, и доведется ли. Отплыть в Талассу он намеревался несколько дней назад, но Ноэт спутал его планы, впрочем, Арно не знал — досадовать или наоборот, радоваться.

— Ноэт дует либо день, либо три, либо шесть, — философски заметил разморенный Джузе, откинувшись на бортик бассейна.

Под высокими сводами Терм метались голоса и смех. Рядом плюхнулся в воду тучный мужчина, щедро окатив либеросов брызгами.

Арно чуть поморщился и покосился на Джузе:

— Шесть дней были позавчера.

— Такой бури не доводилось мне видеть, особенно в начале Весенних зорь, — кивнул тот, — Но поверь моему чутью, Ноэт завтра уляжется. Хотя нам был бы благоприятным.

— Если бы удалось выйти из Фаринго, — хмыкнул Арно, но затем вздохнул и произнес другим тоном. — Я все еще сомневаюсь, что тебе следует ехать вместе со мной. Что ты забыл в Пиррейских горах? Чужая тебе земля и неясный исход... этой авантюры.

— Эко ты завернул. Считая, что мной овладела охота к перемене мест, и я жажду напитаться мудрости у пирров. Нико справится, толковый из него вышел лекарь.

— А как же Манэула?

— Мануэла все понимает и готова меня ждать, — Джузе заулыбался. — Ей хорошо у Сестер. И знаешь — по милости Странника, она... забыла, что с ней сделали те ублюдки. А я рассказал ей, что она заболела и не смогла продолжать путь со своей госпожой.

— Я даже приблизительно не могу сказать, сколько продлится моя миссия, — Арно помрачнел. — И вернемся ли мы в Рагасту или наши трупы останутся в одном из ущелий на радость диким зверям.

— Ты, вроде, веришь в Ананк? — посерьезнел лекарь. -Что, если я... ощущаю, что мой путь — идти с тобой? А не вернуться мы можем из любого похода.

Арно медленно кивнул.

— Будь по твоему. Как только стихнет Ноэт, выходим в море. В Талассе нас уже заждались.

...Когда его вызвал к себе сид Танкред, менее всего он ожидал, что речь пойдет о татуировке, знаке побратимства с кланом Фальго. Предложение герцога Монтего, подкрепленное настойчивой просьбой Танкреда, больше напоминавшей приказ, вызвало протест. Но пенять, кроме как на себя, было не на кого. Взбрело же ему в голову привлечь внимание сьера Эрнана! Но кто мог знать, что чьи-то пытливые глаза рассмотрят татуировку, более того — альбийцы сумеют правильно определить ее происхождение. Как и раскроют его настоящее имя. В первый миг казалось немыслимым отправиться защищать интересы Альби, когда не раз случалось ему думать о принчипате как о возможном противнике Галеи. Однако справившись с изумлением и гневом, он вспомнил слова дука Конти.

К тому же, наблюдая за сидом Танкредом, Арно пришел к выводу, что тот тоже вынужден подчиняться некой силе. Уж не о об этом ли коэртский правитель говорил в их первую встречу? Тайный союз влиятельных людей Орнея, куда входит герцог Монтего? И конечно же, Танкред заверил, что ждет Арно после завершения миссии.

Арно выторговал себе отсрочку до начала весны. Ему предстояло не только свыкнуться с мыслью, что он отправится в Пиррей, но и решить, кому передать командование «Этансель». Он склонялся к Вольху, отличавшемуся большей рассудительностью, чем Ниградо, однако как сам суровый до жесткости рунеец отнесется к этой идее? И пойдут ли за ним люди? Но все разрешилось проще, чем Арно ожидал, хотя известие поначалу вызвало у либеросов ропот. Микеле сгоряча предложил сняться с якоря и стать вольными охотниками, однако Арно остудил его пыл, приведя доводы о необходимости наличия надежной гавани в Срединном море, добавив, что Рагасте врядли найдется полноценная замена.

В итоге, не переставая ворчать, Вольх, Микеле и Ниградо смирились с решением своего капитана. А Джузе не смирился, заявив, что поедет с ним. А то мало ли. Арно надеялся его отговорить, но судя по всему, не удалось.

Ему нужно было обдумать свои действия после прибытия в Альби. Земли клана Фальго примыкают к границе принчипата, и было бы логично начать с визита в Руэрбу, уповая на то, что Астигар все еще является вождем клана. Но, Тьма его раздери, он не представлял как будет договариваться с пирром. Положим, месьер Эрнан выдаст ему инструкции, но отроду Арно претили ухватки циничных льстецов из Посольского департамента. И — Роса... Как сложилась ее судьба? Все это время Арно почти не вспоминал о ней, однажды решив, что их дороги разошлись навсегда, а между тем, у него мог родится сын. Или дочь. Слабый укор совести коснулся души. А в Талассе его наверняка ждет новая встреча с Волком и весьма вероятно — доной Ларой. Арно усмехнулся. Жизнь однажды круто изменилась, забросив его, потерявшего все и всех, на многие лиги от дома. Так неужели он не примет новый вызов от богини Рока?

* * *

«Этансель» вошла в гавань Талассы в последний день Весенних Зорь. На грот-мачте был поднят штандарт либеросов. Пушка форта поприветствовала шебеку; вскоре от берега отчалил таможенный баркас, на корме которого сидел офицер в темно-синем мундире и шляпе с белым плюмажем. Фальконет, установленный на носу баркаса также выстрелил холостым зарядом — знак лечь в дрейф. Арно приказал спустить штормтрап, дожидаясь на шкафуте таможенников. Рядом с ним остановился сосредоточенный хмурый Вольх. Баркас приблизился, и матросы подтянули его крюками. Поднявшийся на борт офицер глянул на грамоту, полученную от принчепса, и вытянулся, щелкнув каблуками:

— Лейтенант Азуро, к вашим услугам. На ваш счет оставлено распоряжение, капитан Фальго. Меьсер Эрнан повелел немедленно известить его о вашем прибытии. Вам же предлагается остановиться на постоялом дворе «Старая башня». Как только шебека бросит якорь, я пришлю провожатого. Теперь же прошу следовать за нами к причалу.

— Благодарю вас, лейтенант, — Арно подумал, что их и в самом деле заждались, и следовательно, принчепс возлагает на него серьезные надежды.

Офицер коснулся шляпы и, звякая шпагой, спустился в баркас.

— Капитан, — буркнул Вольх, — А может, зря сюда заявились? Не шибко мне по нраву... этакий почет.

— Гляди веселей, Вольх, — ответил Арно и хлопнул его по плечу. — И капитан теперь ты.

— Фальго, нашим капитаном есть и будешь ты, — упрямо набычился Вольх. — Не мешкай в горах.

Арно кивнул, не желая выдать вдруг охватившее его волнение, и оглядел подошедших к ним хмурых либеросов. Микеле сокрушенно качал головой, но давно поняв, что Фальго не изменит решения, молчал. Джузе насвистывал незамысловатую этррурскую песенку, однако беззаботный вид лекаря не мог обмануть Арно — тот был напряжен, будто ожидая подвоха.

— Мы пополним запасы воды и провизии, — продолжал Вольх. — С вечерним отливом выйдем в море. Ежели чего не по нраву, вертайтесь.

— До сих пор нам всем везло, — твердо ответил Арно. Он крепко пожал руку рунейца. — Как смогу — пошлю весточку.

Якоря с плеском ушли в воду, с борта шебеки перебросили сходни. Баркас, который успел причалить раньше, покачивался в паре туазов слева. Лейтенант Азуро стоял на пристани, рядом с ним чуть не подпрыгивал на месте парнишка лет четырнадцати.

«Ну и расторопность!» — подивился Арно.

— Да явит вам милость Нима, — сказал он старинное приветствие галейских моряков и, закинув на плечо переметные сумы, взошел на причал.

Джузе последовал за ним. Арно оглянулся: Вольх, салютуя ему, поднял палаш острием вверх. Обычно непроницаемое лицо рунейца кривилось, будто он сдерживал рвущиеся с губ слова. Арно также поднял вверх шпагу, затем решительно развернулся и направился к Азуро.

* * *

Таласса встретила их гомоном и бело-розовой кипенью цветущих магнолий и абрикосовых деревьев. По дороге к Джузе вернулось душевное равновесие: он с любопытством глазел на знаменитые башни и при этом не упускал возможности подмигнуть или послать воздушный поцелуй какой-нибудь хорошенькой горожанке. Некоторые девушки провожали обладающего броской внешностью этррури заинтересованным взглядом, а Арно ворчал:

— Ветер у тебя в голове, Джузе.

— Я ценю красоту — любую красоту! — и восхищаюсь ею, будь то цветок или прекрасная женщина, но сие непостижимо и чуждо угрюмым северянам, — парировал Джузе.

— Ну да. Гляди, нарвешься на кулак, а то и нож ревнивого поклонника одной из девиц, коим щедро расточаешь улыбки...

Следуя за парнишкой-провожатым, они довольно быстро добрались до «Старой башни», расположенной в переулке Роз — в двух шагах от оживленной Звездной площади, однако неожиданно тихом. Давшее название переулку плетистые розы, уже набравшие бутоны, вились по стенам домов и изгородям.

Постоялый двор действительно размещался в бывшей башне с квадратным основанием. От древнего укрепления осталось два этажа, в мощных стенах из грубо обработанных гранитных блоков были пробиты окна. Хозяйственные пристройки, судя по различию в цвете камня, появились недавно. На вывеске красовалось изображение башни, правда больше напоминающей небольшой замок, видимо, относящееся к славному прошлому. Двери были распахнуты и из них тянуло соблазнительными запахами готовящейся еды. Арно кинул провожатому медный четвертак, тот ловко поймал монетку и заявил: