Философы из Хуайнани (Хуайнаньцзы)

Идея особности небытия, его абсолютности находит выражение и в таком фрагменте из «Хуайнаньцзы»: «Свет решил вступить в небытие и отступил, растерявшись. И сказал: «Я могу быть и не быть, но не могу абсолютно не быть»» (7, 20) или в другом варианте: «Свет спросил у Небытия: «Ты действительно существуешь? Или ты на самом деле не существуешь?» Небытие не отвечало. Не получив ответа, Свет стал всматриваться в его облик: темное, неразличимое, смотришь — не видишь его формы, слушаешь — не слышишь его голоса. Хочешь схватить — не можешь, вглядываешься в даль его — не видно края. И Свет сказал: «Великолепно! Кто бы мог достигнуть этого! Я могу быть и не быть, но не могу абсолютно не быть»» (7, 206)[1287]. Для понимания этого фрагмента надо учитывать, что Свет принадлежит не к миру форм, а к миру образов (сян): «...бесформенное — великий предок вещей... Его сын — Свет, его внук — вода, оба они родились от бесформенного. Свет можно видеть, но нельзя зажать в ладони, воде можно следовать, но нельзя ее уничтожить» (7, 10-11). Благодаря тому что Свет видим, он как бы принадлежит бытию, но отсутствие у него других характерных для мира форм свойств — вкуса, запаха, четких очертаний и пр. — делает его только «образом», причастным и к небытию. Светом, кроме того, наполнена пустота-ничто (7, 19). Таким образом, когда Свет говорит, что он может «быть и не быть» в одно и то же время, но не может «абсолютно не быть», это значит, что выделено некое иное небытие, которое недоступно даже для небытия как пустоты и ничто.

Мы не беремся здесь с большой определенностью говорить о гранях между бытием и небытием (как двух противоположностях диалектического единства) и о небытии как самостоятельной субстанции, стоящей над бытием и небытием (как единством). Это компетенция специалистов-философов. В нашу задачу входит только указать на то, что филологический анализ текста показывает существование явственного различия этих граней в тексте, и притом именно в такой соподчиненности.