Голубятня на желтой поляне: Роман-трилогия
- Автор: Владислав Крапивин
- Жанр: Эпическая фантастика / Детская фантастика / Социально-философская фантастика
- Дата выхода: 1988
Читать книгу "Голубятня на желтой поляне: Роман-трилогия"
Нос Ереме сделали из оранжевого мячика с двумя дырками-ноздрями. А точнее, из баллончика детской клизмы, засунутого острым концом внутрь головы. Глазами служили зеленые индикаторы от старинных ламповых приемников.
Этими индикаторами Ерема и смотрел на меня. Не поймешь, как смотрел: то ли по-хорошему, то ли с насмешкой.
— Да ты не бойся, — сказал он с хрипотцой.
— Я и не боюсь, — хмуро сказал я. — Просто удивился: откуда ты меня знаешь?
— Я всех знаю, — ответил Ерема с горделивой ноткой. — Память-то электронная. — Он похлопал себя по гулкой голове.
— Электронная, а не знаешь, как меня зовут, — сердито отозвался я.
— Ко… пейкин…
— Сам ты Копейкин! Меня зовут Гелька!.. То есть Гелий. Потому что мой дедушка был астроном, он Солнце изучал!
Ерема, видать, смутился. Сморщил резиновый нос, хрюкнул им.
— Я думал, Копейкин — это фамилия…
— А фамилия — Травушкин.
Ерема нерешительно покачал ногой в бутсе.
— А почему тогда Копейкин?
— Потому что дураки придумали, — буркнул я.
Три года назад в летнем лагере была игра «Взятие крепости», и нас, маленьких, старшие ребята записали в разведчики. И всё так хорошо было сначала, я к самой крепости подобрался, но там вдруг меня схватили и вытащили из травы. И хохочут: «Мы еще издалека видели, как ты ползешь. Голова-то блестит на солнце, как новая копейка!»
С тех пор и приклеилось: Копейкин да Копейкин. У меня и правда волосы такие, с медным отливом. Вернее, с латунным. Особенно когда постригусь ежиком.
Но при чем тут Копейкин! Такое дурацкое прозвище, будто дело не в волосах, а в том, что цена мне одна копейка…
Ерема прыгнул с крыши в репейник, с треском шагнул ко мне сквозь стебли. Он был с меня ростом, но гораздо шире.
— Ладно, Ко… Травушкин. — Он виновато помигал индикаторами. — Дураки, они… Ты на них тьфу. У меня дело к тебе.
— Что за дело? — важно спросил я и обрадовался: теперь у моего опоздания уважительная причина. Скажу Юрке: Ерему встретил, о делах говорили.
— У тебя случайно нет старого лампового приемника? — спросил Ерема и переступил валенком и бутсой. — Тут у меня в потрохах одна лампа сгорела. Теперь оглох на левое ухо и в затылке ломит. Пакостно так…
— Разве ты не на транзисторах? — удивился я.
— Во мне всего хватает. Собирали-то, можно сказать, из утиля. Я в себе кое-что заменяю потихоньку, а для этой лампы никак не отыщу транзисторного эквивалента. Замаялся… Может, найдется приемник?
— Ты заранее знал, что найдется, или наугад? — спросил я.
— Есть?! — обрадовался Ерема. — Я не знал. Я логически. Думаю, у Ко… у Травушкина дом старинный, на чердаке, наверно, всякого барахла хватает.
Дом у нас правда старый, еще при дедушкиных родителях построен. Маленький, но двухэтажный, с четырехскатной крышей, под которой просторный чердак. С высокими березами у окошка моей комнаты. Я его люблю, наш дом…
— Так и быть, — вздохнул я. — Поищу тебе приемник.
— Милый, — проскрипел Ерема и часто замигал зелеными глазками. — Я тебя до самой переплавки не забуду…
— Да ладно, — смутился я. — Только ты ко мне за ним не ходи. Понимаешь, тетка у меня… Я сам принесу тебе.
— Вот спасибо! Ты сегодня, как выберешь времечко, принеси в свой вагон, а я вечером приковыляю, заберу.
«И про вагон знает!» — подумал я и даже испугался.
Но Ерема успокоил:
— Я про что знаю, про то молчу, ты не сомневайся. Во мне, как в сейфе… Значит, что? До вечера?
— Ага. Я побежал. Пока!
— Пока, Ко… Ой, Травушкин. Это у меня из-за той лампы сбой в контактах…