Мой варвар (Харлоу и Рух)

У Вэктала раздуваются ноздри.

Лииз отнюдь не слепа к обостренной напряженности, кипящей в комнате. Так почему же она притворяется, что это не так? Вэктал выглядит разъяренным, и я знаю, что меня трясет от гнева от одной только мысли о том, что он отнимает у меня мою пару.

Она моя. Если придется, я похищу целительницу и притащу ее в нашу пещеру на берегу моря, но Хар-лоу моя.

— Кроме того, — добавляет Лииз. — Джорджи снова плачет над шитьем.

Выражение лица мужчины меняется от застывше яростного на тревожное. Потирая лоб, он проносится мимо нас.

— Вот и все, — шепчет Лииз. — Проблема решена.

— Ни одна из проблем не решена, — рычу я на нее.

— Ты что, издеваешься надо мной? Если бы это превратилось в соревнование, у кого длиннее член, тебя бы обыграли, приятель. Я восхищена твоим упорством и все такое, но он — вождь и что он скажет, так и будет. А теперь, пойдем. Я и правда собираюсь накормить тебя.

Я хочу сказать ей, что не голоден, что хочу вернуться к своей паре и сидеть возле нее. Но когда мы выходим из пещеры вождя, я вижу, что занавес целительницы все еще задернут, не допуская нас внутрь. Увидев это, все силы покидают меня. У меня в ногах слабость, и я иду шатаясь. Когда я последний раз спал? Ел? Не могу вспомнить.

Лииз толкает меня вперед, в направлении другой пещеры в сторонке. Я вижу, как в центре пещеры пара вождя вытирает глаза, а Вэктал обнимает ее. Он прижимает ее к себе и гладит по волосам, а она зарывается лицом в него. Вождь выглядит одновременно и уставшим, и обеспокоенным и в замешательстве от своей пары.

— Гар-моны беременности, — шепчет Лииз. — Они у Джорджи просто ужжжасные. Бедный Вэктал. Уже несколько недель она сводит этого парня с ума, — ее рука сжимает мою руку. — Это еще одна причина, почему нам пришлось вытащить тебя оттуда. Не хотели, чтобы кто-нибудь сказал что-то, о чем потом пожалеет, ну, когда вся эта детская фигня закончится. Этим вечером ты можешь потусить у костра со мной и Рáхошем. Я сделала еще одну постель с парой запасных шкур, на случай, если целительница будет занята дольше, чем мы надеемся.

— Я подожду свою пару, — говорю я, выправляя свое усталое тело.

— А это ты можешь делать во время еды и поздоровавшись со своим братом.

Я колеблюсь. Моя потребность в моей паре борется с моей усталостью.

— Вот что я думаю, — говорит Лииз, похлопывая меня по руке. — Сейчас ты раздражен на меня, но я просто пытаюсь быть хорошей невесткой. А теперь, давай, двигай. Я приготовила немного тушеного мяса, и вы с Рáхошем сможете сидеть у костра и упорно пялиться друг на друга.

Меня пробирает смешок. Рáхош был прав — у его женщины и правда язычок, которым можно содрать шкуру с пернатого зверя.

— Хочешь ты того или нет, — говорит Лииз, заталкивая меня в свою пещеру. Воздух там теплый, наполненный ароматом приготовленной пищи и пахнет она, как одно из блюд Хар-лоу. — Тебе нужна семья. И мы с Рáхошем всегда будем с тобой.

Часть 9

РУХ

Несмотря на мою усталость, я не могу уснуть. Теплое тело моей сладкой Хар-лоу не прижимается ко мне, и повсюду раздаются звуки. Не обычные звуки, которые нарушают тихие ночные часы, а звуки, издаваемые обитателями пещер. Кто-то кашляет. Мужской храп. Кто-то шепчется. Шуршание шкур, когда Лииз с Рáхошем двигаются в своей постели. Все они — слабые шумы, но для меня это бесконечный поток, напрягающий мои нервы до предела.

Все тут постоянно окружены другими. Рядом всегда кто-то есть. Я не могу себе представить такую жизнь, и меня приводит в ужас, что, чтобы быть вместе с Хар-лоу, я должен считаться с этим. Я убеждаю себя, что она того стоит, но всякий раз, когда я это делаю, очередной звук изводит мои и так уже истрепанные нервы, пока меня не начинает бросать в дрожь и я уже не могу найти себе места.

Не в силах спокойно отдохнуть, я встаю со шкур. Я должен увидеть свою пару. Узнать, что с ней все в порядке. Я не могу избавиться от мысли, что она тянется ко мне, а меня нет рядом. Я бесшумно выбираюсь из пещеры Лииз и Рáхоша в главную пещеру, теперь уже опустевшую. Пещера целительницы больше не заблокирована, и я направляюсь к ней.

Когда, наклонив голову, я вхожу в это жилище, в маленьком помещении очень тихо. В задней части пещеры спит мужчина, а сама целительница сидит рядом с постелью Хар-лоу. На руках у нее ребенок, которого она бережно укачивает, в то время как присматривает за моей парой. Эта целительница — прекрасная женщина.

Заметив меня, она поднимает глаза и прикладывает пальцы ко рту в знак вести себя тихо. Я подхожу к своей паре и беру ее за руку. Ее пальцы теплые, и она уже не выглядит так плохо, как раньше. Я вздыхаю с облегчением.

— Ей сейчас немного лучше, — шепчет Мэйлак. Рукой она гладит волосы спящего ребенка, свернувшегося калачиком у ее округлого живота.

— Благодарю тебя, — говорю я ей. Полное изнеможение, которое читалось в глазах Хар-лоу, судя по всему, перенеслось на целительницу. Совершенно очевидно, что женщина измотана, целый день заботясь о моей паре.

Она медленно кивает головой, и ее взгляд направляется на Хар-лоу.

— Ее кхай все еще очень утомлен, — ее голос настолько тихий, что я едва его слышу, поэтому наклоняюсь вперед, чтобы не пропустить ни единого слова. — Ее тело,… оно было больным еще до того, как она приняла кхай. Ему приходилось прилагать огромные усилия, чтобы поддерживать ее здоровье. Теперь, когда у нее будет ребенок, он борется изо всех сил.

Я киваю головой. Она уже говорила мне об этом раньше, хотя услышать это во второй раз не менее страшно.

— И что делать?

— Комплект наверняка появится в ближайшее время, — сообщает она, протягивая руку, как будто намереваясь прикоснуться к животу Хар-лоу. — Ее тело не может обеспечить ему достаточное питание, и когда он изрядно проголодается, будет искать выход. Мы должны быть готовы.

Я медленно киваю головой. Тогда Хар-лоу должна остаться здесь, с целительницей.

А я должен остаться с ней.

Я нежно поглаживаю руку Хар-лоу, тогда как Мэйлак встает на ноги и укладывает своего ребенка в соседнюю кроватку, после чего заползает в шкуры возле своей пары. Теперь остались только мы с Хар-лоу, и мои отчаянные мысли. Ее кхай усиленно борется, пытаясь поддерживать ее здоровой. А что, если она пострадает в нашей пещере на берегу моря? А что если мы снова будем резонировать? Целительница сама вынашивает в животе комплект, а на руках у нее уже есть один.

Если я ее заберу отсюда,… это приведет ее к смерти.

Одна только мысль об этом — мучительная агония. И мне вспоминается суровое лицо Вэктала, и его напоминание о том, что относительно Хар-лоу решения принимает он, даже если они совсем не то, чего хочется мне.

Ради того, чтобы спасти свою пару, я могу ее потерять.

Держа ее за руку, я прижимаюсь губами к ее коже, терзаясь болью от одной мысли об этом. До встречи с ней моя жизнь была ни чем иным как воплощением одиночества. Как подумаю, что потеряю мою сладкую пару?

Это убьет меня.

ХАРЛОУ

Когда я просыпаюсь, возле меня пристроилось большое, теплое тело, и впервые, кажется, за целую вечность, у меня не болит бок. Я открываю глаза, и перед всем взором предстает незнакомый потолок, и тогда я прикасаюсь к своему животу, чтобы убедиться, что мой ребенок все еще там. Под моим прикосновением он шевелится, и это успокаивает меня, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на мою пару.

Рух спит, и, похоже, не осознает, что я уже не сплю и просто смотрю на него, наслаждаясь его умиротворенным во сне выражением лица. Его пальцы переплетены с моими, и он прижался к скалистой стене, которая не выглядит такой уж удобной. Тем временем я лежу в изобилии мягких шкур и чувствую себя отлично. Я шевелю пальцами ног, еще не желая вставать и встречать новый день.

Слышится отдаленный тихий гул голосов, одновременно такой знакомый и в то же время такой чуждый. Прошел уже год с тех пор, как меня будили звуки, погруженного в сон племени. Эти звуки такие странно… громкие. Я рассеянно сжимаю руку Руха. Моему бедненькому отшельнику наверняка непросто здесь находиться. Находясь рядом со мной, он подвергается мощнейшему стрессу. А находиться в окружении племени, состоящего из сорока с лишним? Должно быть, это сводит его с ума. При этой мысли меня охватывает приступ гнетущей вины.

К моему уху прижимаются губы, и я чувствую, к моей мочке уха прикасается шершавый язык.

— Ты проснулась, — говорит Рух хриплым и сонным голосом.

Я подбираюсь к нему поближе — ну, по крайней мере, настолько близко, насколько позволяет мое неуклюжее тело.

— Хорошо выспался?

— Нет.

Моя пара, как всегда, честен. Эх.

— Вокруг слишком много народу?

— Они повсюду, — говорит он хрипло. Его пальцы ласкают мою щеку. — Странно, что они не натыкаются друг на друга и не спотыкаются.

Я начинаю хихикать.

— Все не так уж и плохо, но мне кажется, что совсем скоро я буду готова вернуться домой.

Рух молчит. Он целует меня в висок и, встав, отступает от постели.

— Пойду, разбужу целительницу.

— Не надо, со мной все в порядке, — возражаю я, но в другом конце уютной пещеры Мэйлак уже поднимается из своей постели. Она окидывает меня сонной улыбкой и приводит на себе в порядок кожаную одежду, расправляя ее на своем округлом, выпуклом животе. Так странно видеть ее год спустя, и с виду она на сроке не большем, чем когда я видела ее в последний раз. Я искренне надеюсь, что мне не надо будет вынашивать своего ребенка целые три года, как ша-кхай. Не уверена, смогу ли я выдержать оставаться беременной и такой раздутой значительно дольше.

— Как ты себя чувствуешь, Харлоу? — спрашивает Мэйлак.

Рух опускается на корточки рядом с моей постелью, как будто охраняет меня. Я приподнимаюсь, чтобы сесть, и моя пара тут же здесь, поправляет шкуры и все приспосабливает, пытаясь сделать так, чтобы мне было более удобно.

— Может, тебе нужно подложить под спину побольше? Мне принести тебе еще шкур?

— Мне и так хорошо, — отвечаю я ему. — Правда.

Встревоженное выражение не покидает его лицо, и я разрываюсь между раздражением и сочувствием. Я напоминаю себе, что для Руха все это в новинку. Он не знает, что такое лежать в больничной койке.

А я? Я знаю слишком хорошо. Правда, сейчас все по-другому. Я убеждаю себя в этом, пока усаживаюсь, улыбаясь целительнице храброй улыбкой.

Выражение лица Мэйлак спокойное, когда, согнув ноги в коленях, она присаживается возле меня.

— Рух, ты знаешь то зеленое трехлистное растение? Когда растираешь эти листья, они еще испускают отвратительный запах, похожий на вонь протухшего мяса трехдневной давности.

Он резко кивает ей головой.

— Можешь сходить и принести несколько? Из них получается крепкий, полезный для комплекта чай, и наиболее эффективен он свежим прямо с растения. Тут неподалеку есть кусты, — когда целительница смотрит на мою пару, ее взгляд излучает искренность.