Его ледяное высочество

Глава 7

В то утро Малфой оставил Гермиону на кухне, а вечером она узнала, что с хозяйского обеденного стола, которому исполнилось триста лет, пришлось смывать кровь. Жаль, что эльфы так немногословны. Даже это они почти не обсуждали. Она знала, что они носят в подземелья испорченный хлеб. И что мастер Драко тоже присутствует на собраниях. Шел пятый день с тех пор, как она видела его в последний раз. Синий ковер колокольчиков все еще стоял перед глазами, когда она засыпала.

Все эти обрывки разговоров про пытки в подвале и знание, что где-то рядом ходит Беллатриса и Люциус, и Волдеморт, и собрания, на которых кого-то убивают, — Гермиона беспокоилась все чаще.

Украсть у Драко палочку не представлялось возможным. Он был внимателен, быстр и умен. И он не подпускал ее к себе. Даже целуя ее, он не расслабился ни на миг. Что же ей делать? Как выбраться отсюда? Может, она могла бы его усыпить? Сварить зелье… Но какое?

Когда ее попросили отнести ему ужин, она волновалась так, словно это было свидание. Подойдя к его двери, Гермиона постучала и, услышав короткое «Грейнджер», вошла.

В гостиной было зябко. Руки слегка дрожали, когда Гермиона ставила поднос на стол, а в животе было то странное и неприятное ощущение, словно его распирает воздухом.

Глаза сами устремлялись к Малфою, и Гермиона была рада, что он, сидя на корточках, был занят разжиганием камина и не смотрел на нее. Едва вспыхнул огонь, он отвел палочку, встал и облокотился о каминную полку. Он продолжил смотреть в сторону, видимо, ожидая, что она уйдет.

Но у нее было слишком много вопросов. И она не могла, не могла, не могла выбросить его из головы.

Драко взглянул на нее. Его неприязненное выражение лица смягчилось.

— Чем ты занимаешься? — спросила Гермиона.

В тишине прозвучал стук палочки, когда Драко положил ее на каминную полку. Гермиона услышала, но не обратила внимания. Она ждала ответ. Она ждала чего-то…

Взгляд переместился на его губы, и в голову одна за другой полезли мысли об их поцелуе. Гермиона снова ощутила стыд вперемешку с разочарованием. И еще что-то. Что-то, что сейчас заставляло ее смотреть на него, любоваться им и презирать себя за это. Она так близко сидела к нему в роще… Захотелось подойти к нему и снова ощутить, как это — находиться с ним рядом. Она много раз — постоянно — была физически близко к Гарри и Рону, но никогда не чувствовала ничего.

— Пытаюсь не сойти с ума, — ответил он после долгой паузы.

— Я думала, твой хозяин доволен тобой.

Малфой дернулся.

— Ты тоже участвуешь в собраниях? — не получив ответа, спросила она.

— А ты думала, у меня на руке простая татуировка? — уголки его губ дернулись вниз.

— В прошлом году я вообще не верила, что она у тебя есть.

Он потемнел.

— В прошлом году у меня не было выбора.

— Всегда есть выбор, Драко.

Малфой казался ей чем-то знакомым и оттого безопасным. Но на шестом курсе он прожил целую жизнь, о которой она ничего не знала. Он почти не доставал их тогда. Если бы не Гарри с его маниакальным желанием вывести его на чистую воду, она бы вообще о нем не вспоминала. Гарри, в конце концов, оказался прав. Прав во всем. Малфой всегда был заносчивым трусливым говнюком, но зачем он принял метку?

Гермиона не отводила от него взгляда, когда он поглаживал предплечье, очевидно, думая о своем.

Что с ним вообще происходит? Его отец вернулся. В его подвалах мучают магглов. Волдеморт устраивает собрания в его поместье. Он сам, по слухам, теперь запугивает сокурсников в школе. Разве он не рад?

— Зачем ты вернулся из Хогвартса? Занятия еще не закончились.

В его глазах промелькнуло какое-то чувство. Как будто в ледяную воду упала горячая капля воды, но ее было недостаточно, чтобы согреть всю жидкость. Или словно из-подо льда вырвалась кипящая лава, но снега оказалось слишком мало, чтобы остудить ее.

Что он от нее скрывает?

— Ешь, если хочешь, — равнодушно сказал он, кивнув на еду, которую она принесла.

— Спасибо. Я поужинала на кухне. Который час?

Малфой пожал плечами.

Почему… почему он не сдал Гарри Беллатрисе?

Очень хотелось просто поговорить с ним. Но ведь он не станет.

— Пойду спать, — сказала она.

— И не спросишь про Темного Лорда или что еще ты там хотела узнать?

Гермиона замерла. Она только тут обратила внимание, каким припухшим, как от постоянного недосыпа, было его лицо.

— Что с тобой, Драко?

— Ничего особенного, — ухмыльнулся он. — Наслаждаюсь своим статусом.

Он погладил место, где была метка.

— У тебя круги под глазами. Ты вообще спишь?

Он не отвечал. Снова. Она вдруг поняла, что он не ухмылялся больше. На его лице была знакомая уже гримаса отчаяния.

Гермиона шагнула было к двери, но в последний момент развернулась и подошла к Малфою. И да, она сама, сама обняла его. Некоторое время они стояли так. Гермиона обнимала его, как ребенка, едва касаясь. В тот момент все, что она желала, — утешить его. Или она опять обманывала себя, потому что все эти дни не могла не вспоминать то, как близко он был на той поляне.

— Зачем я в это ввязался, Грейнджер? — Малфой отстранился.

Он снял пиджак и остался в рубашке. Затем положил руки ей на талию и развернул так, что теперь она стояла лицом к нему и к камину.

Какие-то секунды она осознавала происходящее. Его рубашка слабо пахла тем самым парфюмом. От его прикосновения мурашки бежали по коже. Гермиона застыла, не в силах отстраниться, даже попросить прекратить то, что он делал. Она осознавала эти бесконечные секунды, ощущая его руки на своем теле. Она ожидала, когда это закончится или, наоборот, начнется.

А потом увидела.

На каминной полке за его спиной, на расстоянии вытянутой руки, лежала его палочка.

— Грейнджер, ты покрылась мурашками. — Драко провел рукой по ее предплечью, по каждому съежившемуся комочку кожи. — Ты знаешь, что домашние эльфы не могут носить одежду. Почему ты все еще в платье?

Она должна была возмутиться, но ощутила его личный запах, отчего все ее мысли на мгновение спутались.

— Ну же, — Малфой подтолкнул ее к себе так, что она почувствовала тепло его тела через одежду. Он посмотрел на ее губы. — Или ты хочешь узнать, как это — по-настоящему?

Ей снова вспомнился их поцелуй, его мимолетность, как будто ей дали попробовать что-то и тут же забрали.

Ладонь Малфоя, едва касаясь, скользнула по ее спине. Гермиона непроизвольно выгнулась ему навстречу.

Реакция собственного тела ошеломила ее.

— Нет, — ответила она, очнувшись. Или думала, что очнулась, потому что бессознательно потянулась к нему сама.

Он усмехнулся, оценив ее безотчетное движение.

— Это заметно, — сказал он, целуя.

На мгновение она потеряла связь с реальностью — в тот момент, когда ощутила запах его дыхания, а его язык прошелся между ее губ. Но она спохватилась, вспомнила про палочку и толкнулась к нему. Опустила руки ему на спину, туда, где, по ее ощущениям, должна находиться каминная полка, но сжала его тело сильнее, чем собиралась. Сильнее, чем могла разрешить себе.

Вытянула правую руку. Пальцы ударились о камень, соскользнули с полки. Ладонь снова опустилась ему на спину, сжимая хлопковую ткань. Подол рубашки выскользнул из брюк. Гермиона вдавливалась в его тело, пытаясь стать ближе к камину.

Снова потянулась рукой; нащупала пальцами каменный выступ, пока Малфой исследовал ее рот, притягивая ее к себе.

Его глаза были закрыты. Он медленно выдохнул, отрываясь от ее губ.

— Давай же, — прошептал он.

Гермиона скользнула пальцами по камню. Коснулась какого-то предмета. Магия, исходящая от палочки, окутала пальцы. Надо притянуть палочку к себе. Но Гермиона не могла — не пока пьянела от близости Малфоя. Не пока чувствовала его дыхание на своей коже.

— Давай, — простонал он ей в шею.

Гермиона уцепилась за палочку указательным и средним пальцами. И в тот же миг Малфой ее оттолкнул. Палочка покатилась в сторону. В возникшей затем тишине ясно прозвучал треск в камине. Малфой держал ее за плечо. Его глаза горели. Он смотрел на нее так, что ей второй раз наедине с ним стало страшно.

— Что… — начала было она, глотая слова от испуга.

Он поволок ее к противоположной стене. Гермиона увидела очертания двери. Малфой повернул ручку раз-другой. Дверь не открылась. Треск в камине становился громче. Малфой выругался и толкнул Гермиону за портьеру.

— Сиди тихо, — прошептал он. Его глаза смотрели напряженно и встревоженно.

Куда он ее тащил? Гардеробная, спальня или что там бывает в таких больших домах… Гермиона постаралась успокоить дыхание. А когда пришла в себя, услышала голос Драко. Затем второй.

Старый бархат портьеры наполнил нос пылью, когда она прижалась к нему так сильно, словно это помогло бы ей лучше расслышать разговор.

— Грязнокровка… — донеслось до ее слуха. Гермиона вся напряглась, узнавая голос. — Грязнокровка Грейнджер ходит по поместью…

— Отец, она ходит только по кухне и по коридору, который я для нее наколдовал, — голос Драко звучал раздраженно.

— Если Темный Лорд узнает, что ты оставил ее в живых…

— К черту! — голос Драко прозвучал неожиданно высоко. — Беллатриса мне ее отдала. Я делаю с ней, что хочу.

— Она отдала ее, чтобы ты ее убил или пытал в подземелье, — почти шепот, но Гермиона услышала. В животе заныло, а ладони стали влажными. — Не обманывай себя, Драко.

— Я говорил с тетей, когда вернулся из Хогвартса, — ответил он тихо. — Я сказал ей, что грязнокровка заменяет нам предателя Добби. Ей это показалось забавным.

— Драко…

— Отец, я не ребенок…

— Эта девчонка умна и беспринципна. Она легко обведет тебя вокруг пальца. Состряпает какое-нибудь зелье или украдет твою палочку.

— Отец, — голос Драко дрогнул, — ты унижаешь меня. На коридор и кухню наложены чары. Она даже не может взять нож, чтобы я это не узнал. Я не настолько глуп.

— Но ты мужчина.

—…

— Она разбила тебе нос в школе… разобьет и сейчас. Люди не меняются.

Раздался шум шагов.

— Дай палочку! — голос Люциуса прозвучал так близко, что Гермиона испугалась, что тот может услышать шум ее дыхания.

— Зачем?

— Ты прячешь грязнокровку в спальне!

Скрип открываемой двери.

— Всё? — прошипел Драко.

— Она тут была.

— Конечно, была! Она приносит ужин.

Снова шаги. Шепот. После опять голос Люциуса:

— Ты понимаешь, в каком мы положении, Драко?

— Отец, я понимаю это лучше всех.

Бормотание. Потом тишина. Наконец, голос Драко:

— Можешь выйти, Грейнджер.

Драко был один. Он стоял у стены и крутил палочку в руке: вверх-вниз, вверх-вниз. Неужели это его голос только что звучал так взволнованно? Драко казался холодным и спокойным. Как всегда. Как всегда с ней.

В сгущающейся тишине Гермиона могла слышать шелест ткани, когда палочка, проскальзывая, задевала рубашку.

— Знаешь, Грейнджер, если победит Орден, у Малфоев нет будущего. Но с Темным Лордом у нас его уже нет, — сказал Драко чуть слышно. — Грейнджер… правильная Грейнджер, у которой всегда есть выбор.

Он откинулся на стену и сверлил ее взглядом. В животе разрасталось гнетущее волнение. Гермиона прошлась языком по пересохшему небу, не сводя глаз с палочки.