Пожиратель огня

Я совершенно не обращал внимания на это существо, принявшее личину ищущего мира аскета. И лишь случайно я обнаружил, чем занимаются его слуги – омерзительные создания, восставшие со дна преисподней и демонические твари. Страшные человеческие жертвоприношения, мерзкая некромантия и непотребная волшба успели осквернить Великие Пески! Только тогда я понял, что Тулса Дуум готовит свои собственные войска, собираясь обмануть и Молодых Богов и созданий Ктулхи. Мне открылась истинная сущность этого демона, но было уже слишком поздно!

Май Есумдун на мгновение замолк, ветер трепал края его призрачного плаща.

– Тулса Дуум искал ключ моей власти над Душою Песков. Если бы ему удалось его получить, то в распоряжении этого создания преисподней оказалась бы целая армия неуязвимых существ из песка. Я думаю, что еще жив, только потому, что колдун надеется пытками вырвать у меня это знание…

Колдуну удалось захватить меня врасплох. – Голос старика был тих и печален. – Обманом он лишил меня волшебной силы, превратив в жалкую тень, видимую лишь ночью! Злодей мог бы вообще меня уничтожить, но ему доставляет изощренное удовольствие наблюдать за моими муками и бессилием. Часто он является сюда, чтобы, наполнив мое тело былой жизнью, подвергать меня невыносимым мукам.

Кулл сплюнул в песок:

– Клянусь перьями великой Птицы Творения, я положу конец его деяниям!

– Скажи, как можно тебе помочь, почтенный Есумдун? – спросил в свою очередь Асаф.

– Нет ничего проще. – Печальная улыбка тронула морщинистое лицо правителя Великих Песков. – Нужно всего лишь разбить песочные часы Тулсы Дуума, которые хранятся в его покоях в некогда принадлежавшей мне Замке из Песка. Именно в этом магическом талисмане он удерживает мою силу. Как только будут разбиты оковы заклинаний, удерживающих мою душу, я снова стану тем, кем был раньше, – великим волшебником Май Есумдуном. И тогда преисподняя покажется Тулсе Дууму обителью покоя!

На мгновение глаза старика вспыхнули нестерпимым блеском.

– Увы, я в состоянии лишь скитаться по этому оазису, ставшему моей тюрьмой. И в ужасе глядеть на убывающую луну… Потому что в новолуние, когда небесная черепаха Варжва проглотит ночное светило, моя дочка, мой цветок пустыни… – Голос призрака стих.

– У тебя есть дочка, почтенный Есумдун? – поинтересовался Асаф бер Барахия, явно тронутый историей старца.

– Да. Шестнадцать лет тому назад моя любимая Енгельда покинула этот мир, оставив безутешному отцу дочь. С тех пор Таалана – моя единственная радость, мой смысл жизни. А теперь… – Взгляд старика погас.

– Что же с ней случилось? – спросил Асаф.

– В новолуние моя дочка Таалана, радость моей души, моя единственная услада, волей треклятого злодея обречена выйти замуж за вождя племени афридов-людоедов страшного Курашбаха. Этого цепного пса Тулсы Дуума! Колдун поклялся, что сломает мою волю, даже если ему потребуется вывернуть мир наизнанку!

Призрачные слезы скатились по призрачным щекам.

– Но расскажите мне вашу историю, путники. – Май Есумдун взял себя в руки. – Кто вы, и что за напасть вынудила вас пересечь бескрайние просторы пустыни? И где ваш караван, я не вижу ни лошадей, ни верблюдов, ни ездовых страссов?

– Я – повелитель Валузии, Кулл, – гордо произнес атлант.

– А я, Великий Хелиф Муджарии Асаф бер Барахия. – В голосе юноши отчетливо прозвучали царственные нотки.

– Напасть, которая с нами приключилась, носит имя Тулсы Дуума, – выругался Кулл. – Что же касается каравана, то его никогда и не было.

– Но как вы оказались прямо в центре безжизненных песков? – удивился старик.

– Коварный колдун заманил нас в ловушку, и мы свалились прямиком в гигантскую воронку в песке, – ответил Асаф.

– Нас подхватил темный вихрь, – добавил атлант, – и мы оказались здесь.

– Горе мне, горе! – вскричал Май Есумдун. – Тулса Дуум прочитал мои свитки! Значит, теперь он может перемещаться Путями Песков. Печальную весть принесли вы, незнакомцы…

– Что такое Пути Песков? – спросил атлант у призрака.

– Я могу открыть магический проход в любое место, где есть хотя бы куча песка, – ответил Май Есумдун.

– А ты можешь переправить нас обратно в Муджарию? – оживился Асаф.

– Увы, смелые воины, – развел руками старик. – В своем нынешнем состоянии я не могу даже покинуть этот оазис. Вот если бы моя сила была при мне…

– Скажи, – спросил Кулл у призрака, – сколько времени нам потребуется на то, чтобы пересечь Великие Пески и достичь гор Коф?

– Вся жизнь, – ответил Май Есумдун. – И, поверь мне, владыка Валузии, срок этот будет короток. Никто не в силах в одиночку преодолеть эти безжизненные земли. Но даже если бы в твоем распоряжении был целый караван, тебе пришлось бы пробираться до Края Мира долгие-долгие луны.

– Значит, придется навестить Тулсу Дуума, – решил Кулл. —Ты как думаешь, Асаф?

– Только после того, как мы освободим несчастную дочь этого человека из лап афридов, – ответил юноша.

– Судьба прекрасной Тааланы предопределена, – покачал головой старик. – Лучше удалитесь в пустыню, чтобы избегнуть страшной смерти в руках Тулсы Дуума, и проведите оставшееся вам время в молитве и размышлениях. Ваша смерть ничего не изменит… Да и что могут противопоставить два человека целому воинственному племени и могущественному колдуну, перед которым даже я оказался бессилен… – с горечью закончил старик.

– Многое! – не выдержал Кулл. – Смелость, мастерство, стальной клинок и силу духа!

Атлант был не на шутку рассержен.

– И главное из этого – сила духа, которой ты, старик, начисто лишен! Клянусь Валкой, ты забыл, что ты в первую очередь мужчина, а не колдун! Возьми себя в руки. Пока ты жив, ты должен бороться! Ты говоришь, что некогда был великим воином, а я слышу речи трусливого крестьянина… Ничья судьба не может быть предопределена, пока человек не сдается!

На протяжении всей речи горца глаза Мая Есумдуна разгорались странным пламенем.

– Ты трижды по три раза прав, воин! Благодарю тебя за то, что ты мне напомнил о том, что я мужчина! Проклятый Тулса Дуум почти добился, чтобы я превратился в живого мертвеца. И я буду бороться до конца!

– Вот эти слова более подобают мужу, – кивнул Кулл. – Итак, где находится деревня афридов?

* * *

– Мы чуть не опоздали, – прошептал Асаф Куллу.

Муджариец, задрав голову, внимательно изучал темное звездное небо.

– Ничего, у нас осталось еще пара часов. Ты все запомнил, Асаф?

– Не волнуйся, – легко улыбнулся муджари-ец. – Все должно пройти как по маслу!

Глядя на молодого хелифа, охваченного возбуждением предстоящей битвы, атлант улыбнулся. В Асафе Кулл видел себя в юности: бесшабашного, уверенного в своих силах, верящего в свою счастливую судьбу. Впрочем, надо отдать должное, Кулл и сейчас оставался таким.

Они затемно подкрались к окраине деревни афридов, обойдя ее по совету Мая Есумдуна с востока. Именно в этом месте, прилепившись к высокому частоколу, располагались хозяйственные постройки и хлев.

На фоне звезд отчетливо выделялись силуэты часовых, что несли вахту на крыше деревянных строений. Уверенные в своей безопасности, африды, которые прекрасно видели в темноте, время от времени лениво оглядывали пустыню. Трое рослых тварей, о чем-то переговариваясь, прикладывались в кувшинам с вином.

– Твой тот, что слева, – шепотом велел Асафу Кулл. – Ну, да поможет нам Валка, вперед!

Стремительной тенью он скользнул к высокой – в три человеческих роста – стене. Муджариец последовал за ним.

Петли на концах сплетенных из лиан веревок упали точно на заостренные колья, и две фигуры, сливаясь с темным деревом, начали бесшумно подниматься. Ухватившись левой рукой за ствол дерева, Кулл осторожно высунулся из-за частокола и огляделся. Так же, как и африды, он прекрасно видел в темноте.

– Проклятие! – про себя выругался Кулл.

Дело в том, что к троице часовых афридов присоединилось еще двое их собратьев. Прислонив длинные копья с широкими стальными наконечниками к стене, мерзкие создания сошлись кружком. Откуда-то появились новые кувшины с вином, африды возбужденно размахивали руками и то и дело разражались отвратительным хохотом, походившим более на ржание осла, объевшегося пьяных смокв.

– Клянусь копытом Шаб-Ниггурата, проклятый Курашбах не заслуживает такого везения! – ударил могучим кулаком по бедру один из афридов – молодой верзила.

– Ты говори, да не заговаривайся, – осадил его коренастый африд с шрамом через всю морду. – Хотя кое в чем ты прав. – Его широкий рот открылся и длинный звериный язык облизал острые треугольные клыки. – Эта Таалана, с какой стороны ни поглядеть, в самом деле лакомый кусочек!

– Нет братцы, Курашбах – вождь, каких поискать надо, – вступил в беседу еще один африд. Судя по покрытому шрамами лицу и обломанному рогу, это был ветеран, прошедший не одну кампанию. – Будь уверен, нам всем перепадет от этой девки, когда Курашбах с ней наиграется.

– Ага, Хребтолом, наиграется… – сплюнул себе под ноги еще один африд, затачивая длинным кинжалом свои когти. – Если она к тому времени не помрет…

– А какая разница? – удивился Хребтолом.

– Для тебя может быть, и нету, – заржал молодой, – а мне нравится, когда они кричат и корчатся от боли!

– А ну кончай болтать! – приказал самый здоровый африд. В отличие от всех остальных он был одет в клепаный нагрудник и не выпустил из рук оружия. Кулл подумал, что это, наверное, начальник караула. – Как Курашбах скажет, так и будет, ясно!?

– Да кто же спорит, Костогрыз! – развел руками африд со шрамом. – Ну, ладно, вы тут стойте, а нам пора. Когда вас сменят, давайте к Столбу Шаб-Ниггурата бегом. А то как бы парни не сожрали этого здоровенного варвара. Как там его, Прул или Мрул? Крепенький такой, даром что пятерых положил, вкусный, наверное!

– Ты уж пригляди, Зубодыр, чтобы и нам по кусочку оставили, – заискивающе попросил приятеля молодой африд.

– Не бойся, Мосол, всем достанется, – хохотнул Зубодыр.

Брул?! А он-то как здесь оказался?

От волнения Кулл, забывшись, изо всех сил сжал кол, за который держался. Сухая древесина не выдержала хватки атланта и раскололась с громким треском. Африды мгновенно схватились за оружие, напряженно вслушиваясь в ночь.

– Ну-ка, быстро осмотреть все кругом, – велел Костогрыз.

Африды мгновенно рассыпались по крыше. Кулл, проклиная себя за несдержанность, скрылся за частоколом. Его план, построенный на внезапности атаки, грозил развалиться как тростниковая хижина в объятиях черного смерча.

Он услышал приближающиеся шаги, и над частоколом появилась черная фигура одного из афридов. Мосол, а это оказался именно рослый молодой африд, перегнулся через частокол, напряженно вглядываясь вниз.

Кулл решил, что настало время действовать. Попрочнее уперевшись ногами в деревянную ограду, он распрямился, словно атакующая кобра, и, ухватив Мосла за правый рог, изо всех сил рванул его вниз.

Африд, разинувший от удивления зубастую пасть, даже не успел вскрикнуть, когда заостренное дерево с мягким чавканьем вонзилось в его глазницу. Рывок Кулла оказался настолько силен, что кол пробил голову африда насквозь и вышел из затылка. Изо рта краснокожей твари хлынула кровь, Мосол судорожно задергался и умер. Используя рог убитого африда в качестве опоры, Кулл одним тигриным прыжком бросил свое тело за частокол.