Котел, полный солнечного света

— Все правда хорошо, Орион. Вернемся к столу? Я что-то проголодалась.

Вечер накатывал волнами. Профессора откланялись — покидать школу надолго они не могли теперь даже летом. Остальные гости разбились на группы по интересам. Дора, Андромеда и Молли о чем-то весело спорили, Артур обсуждал последние новости с Лайеллом Люпином и Аластором Муди, Орион показывал Киаре, Флер и Джейн магловские фокусы, Хагрид и Билл громко шутили — лужайка звенела радостным смехом. Пенни захотелось пройтись, и она отправилась на короткий променад вокруг дома Тонксов.

Ремус и Тед курили на крыльце. Мужчины не замечали приближения Пенни, тихо говоря о своем:

— Мистер Тонкс, я благодарен Вам за то, что доверили мне Дору. Несмотря на… кх-м, обстоятельства.

— Брось. Во-первых, не «мистер Тонкс», а «Тед». Сколько раз говорить? — Тед хлопнул Люпина по плечу и мягко рассмеялся. — Во-вторых, пока моя девочка счастлива с тобой, и пока ты ее не обидишь, мне все равно, оборотень ты или горный тролль.

Жених молча пускал сигаретный дым, глядя на серебряный полумесяц, сияющий над крышей.

— Правда, Ремус. Просто радуйся. Нам с Медой тоже было тяжело первое время, но любовь все расставляет по местам. Ты — хороший человек, а это самое главное. Все у вас будет замечательно.

Пенни на цыпочках поспешила вернуться к гостям — не хватало, чтобы подумали, что она греет уши.

Слова отца Доры крутились в голове, пока она со смехом смотрела, как платок в руках Ориона превращается в голубя. И впрямь, если двое счастливы, какая разница, кто твой избранник: оборотень, тролль или... опальный пожиратель смерти?

* * *

Северус стоял на коленях на пыльном ковре в спальне Блэка. Он пришел сюда забрать несколько необходимых артефактов и никак не ожидал найти среди вещей Бродяги письма Лили. Знакомый почерк бросился в глаза, и Снейп забыл обо всем, перечитывая пожелтевшие от времени странички снова и снова.

Когда-то они с Лилс обменивались записками по сто раз на дню. Сидя за одной партой, они обычно усваивали школьный материал быстрее сокурсников и проводили остатки уроков за веселой болтовней, а в классах строгих учителей — за перепиской на тетрадных страничках. Эванс не знала, что Северус очень часто тайком прятал исписанные листы в карман. У него накопилась целая стопка, которую он часто перебирал после злополучной ссоры. Поныне ничего не сохранилось — в день ее свадьбы он сжег все, что бережно хранил годами. Впоследствии Снейп, конечно, жалел об импульсивном порыве, хотя глубоко в душе и понимал, что поступил правильно.

Письмо словно вернуло Северуса на две декады назад, во времена, когда он тешил себя воспоминаниями о дружбе, которая могла бы стать чем-то бóльшим. Могла бы, если бы он в свое время сделал правильный выбор.

На втором листе значилась подпись: «С любовью, Лили». Северус гладил пальцами ее имя и ее любовь, и ему казалось, что он касается не пергамента, а теплой, еще живой ладони. Повинуясь неожиданному импульсу, он спрятал страничку под мантию, к сердцу.

Приложенная к письму фотография изображала маленькую семью. Джеймс, гордый дурак, который расплодил «друзей» как грязи, и в итоге доверился не тому, погубив тем самым себя и жену. Гарри, годовалый малыш, чей факт существования и привел Волдеморта в Годрикову Впадину. И Лили, невинная Лили, которая не должна была умирать, которая никогда и никому не делала дурного…

Уютная детская была усеяна щепками и осколками. Северус стоял на пороге и не мог отвести взгляд от женщины, лежавшей посреди комнаты. Длинные рыжие локоны разметались по полу, обручальное кольцо поблескивало в свете разбитой лампы, а красивые зеленые глаза были распахнуты и смотрели куда-то вбок, не замечая рыдающего в кроватке сына и повалившегося спиной на стену бывшего лучшего друга. Ноги Снейпа не держали его, и бессильно опустившись на ковер, он пополз к ней, словно надеясь, что Лили жива и ей еще можно помочь. Холодность ее кожи обжигала его пальцы, которые тщетно искали пульс на коченеющей шее.

— Лили! — надтреснутый, словно чужой голос был едва слышен из-за плача перепуганного Гарри.

Она не отзывалась ни тому, ни другому. «И уже никогда не отзовется», — понял он. Северус приподнял ее за плечи и прижал к груди. Слезы градом катились по щекам, губы покрывали мертвое лицо поцелуями, сердце разрывалось от немого вопля, и Снейп просил всех богов и демонов, которых помнил, вернуть Лили жизнь и забрать его взамен. Но небо отвечало ему лишь грозовыми раскатами.

Комната малыша Гарри растаяла, и вокруг вновь раскинулась спальня Бродяги. Северус все еще сжимал фотокарточку во вспотевшей руке. Он смотрел на изображение еще несколько секунд, а затем разорвал его надвое, забрав себе Лили Эванс такой, какой хотел помнить — живой и смеющейся. Ненужные Поттеры остались на второй половинке колдографии, которую он не глядя запустил на пол, под комод.

— Прости, — шептали тонкие губы почти касаясь глянцевой поверхности фото. — Прости меня, Лилс, пожалуйста, прости.

Прости за то, что так никогда и не решился признаться в том, что любил тебя. Прости за то, что был чурбаном, который обижал твою сестру и навсегда испортил ваши с ней отношения. Прости за то, что не напросился на распределении в Гриффиндор, чтобы быть с тобой рядом. Прости за то, что мне хотелось всем доказать, какой я «великий волшебник», отчего я в итоге и погряз в самых темных аспектах магии, которые тебе были глубоко отвратительны. Прости, что подражал недоумкам-однокашникам, что называли маглорожденных «грязнокровками». Прости, что примкнул к Пожирателям, отказываясь понимать, что их победа будет означать для таких, как ты. Прости, что, стараясь выслужиться перед господином, поведал Волдеморту о словах Сивиллы Трелони, не дав себе и пары часов все обдумать и понять.

Прости, что мои гордыня и ошибки привели к тому, что я потерял тебя еще при жизни. И словно того было мало — впоследствии бездумно и глупо обрек тебя на смерть. Прости, прости, прости…

— Это я виноват, Я ВО ВСЕМ ВИНОВАТ!

Северус лежал на пыльном ковре, глядя в бурый, покрытый пятнами плесени потолок. Воспаленные глаза блестели от слез, зубы стиснуты так сильно, что челюсть начинало сводить болью. Впервые за много лет он разрешил себе произнести эти слова вслух. Да, он мог злиться на Джеймса и Гарри, презирать Сириуса, обвинять Дамблдора, мечтать придушить Хвоста. Но их ответственность за ее гибель была косвенной, чертовски малой. Ведь все, что случилось, произошло именно потому, что он пересказал Волдеморту то проклятое пророчество. Пришла пора прямо признаться себе в том, что это он, Северус Снейп, погубил свою любовь собственными руками. Сказать это и осознать, что единственный, кого стоило ненавидеть все эти годы, кого он и ненавидел сильнее всего на свете, каждое утро смотрел на него из зеркала.

Как вообще можно жить с таким грузом? Он и сам не знал, хотя пытался уже шестнадцать лет. Ведь назвать это жизнью… Эти годы были всего-навсего временем, текущим мимо него, пока он существовал в воспоминаниях о своей утрате. Лишь редкие маленькие детали придавали смысл этому водовороту из дней и событий. Но привязанности, что помогали держаться и продолжать борьбу, разбивались одна за другой.

Мальчишка Поттер, которого он хранил все эти годы, был важен, и Северус верил, что, оберегая ее сына, он искупает вину перед Лили. А потом этого якоря не стало — Снейп узнал, что Гарри не суждено жить долго и счастливо. Учительство осталось в прошлом — убийство Дамблдора может и не перечеркнуло дорогу в Хогвартс, но в классные комнаты он больше не вхож. Одно дело преподавать тем, кто считает тебя злобным самодуром, а другое — людям, каждым взглядом винящим тебя в смерти всеми любимого директора.

Даже отомстить как следует он не сможет. Снейп напрасно лелеял желание собственноручно расквитаться за все с Темным Лордом. Жаль, но не ему предстоит вырвать жизнь из тела бездушного монстра. Убийца Лили падет благодаря жертве Гарри, которому предстояло погибнуть, несмотря на все силы, приложенные Северусом, чтобы его спасти. Снейп даже не мог во имя возмездия убить любовницу Лорда, ведь это значило бы раскрыть Пожирателям свою личину. Да он и сомневался, что Волдеморт тосковал бы по Беллатрикс так же сильно, как он сам страдал по Лили.

Значит, все, что ему оставалось — ждать, пока сын Поттеров сделает все сам. А дальше? Что со мной будет дальше?

А потом не будет ничего. Ты не заслужил никакого дальше, Северус.

Что-то темное и склизкое затопило комнату, заслоняя собой свет, перекрывая кислород. Это нечто вливалось в его распахнутые глаза, рот и нос, втекало в уши. Снейп начал задыхаться, ногти зацарапали горло, словно пытаясь продрать новые отверстия для воздуха. Тяжёлая маслянистая жидкость придавила его к полу, сжала грудь и шею, расползалась по вопящим в агонии внутренностям.

После того, как Лили будет отомщена, не будет никакого смысла продолжать этот цирк с уродами.. с одним единственным затравленным уродцем. Бесполезное, болезненное существование — зачем оно вообще ему сдалось? Черная тина наполнила его до краев и потянула куда-то вниз. Надоело, все это так ему надоело! Северусу нужен был покой и избавление от боли, он смертельно устал и хотел туда, к ней. Здесь его уже больше ничего не держало.

Ладонь непроизвольно дернулась, судорожно потирая вторую онемевшую руку, и зацепилась за шелковую ленточку. Прохладное прикосновение материи подействовало, как удар током. Он словно вновь ощутил, как теплые пальчики бережно поправили узелок.

— Пусть будет у тебя, Северус. Просто так, на память.

Снейп сидел, прислонившись спиной к поваленному дереву, а Пенни свернулась калачиком в его объятьях, прильнув к нему всем своим существом. Он только что закончил колдовать над самодельным порталом, который минуты назад служил ему шнурком для ворота рубашки. Пенни повязала его словно браслет, а затем вытянула из волос длинную ленту и закрепила ту на его запястье.

Их глаза встретились, и она подалась вперед, прижимаясь губами к его губам. Поцелуй распался нескоро, а когда это наконец случилось, она не спешила отстраняться.

— Я люблю тебя. — чуть слышно шептала она, а его рука гладила ее по щеке. Пенни смотрела в глаза Северуса и не думала отводить взор — она больше не боялась озвучивать свои чувства. Пережитые волнения и печали выжгли прежний страх дотла.

Его пальцы легли на ее затылок, и Северус мягко притянул ее ближе, успев соскучиться по вкусу припухших губ. Он отвечал на признание пронзительно нежным поцелуем, а по жилам разливалось живительное тепло…

Жар ее тела был всего лишь воспоминанием, но ощущался явно, словно солнечные лучи, которые засияли где-то глубоко под кожей. Они выжигали темную жижу, выплескивали ее из его внутренностей, снова позволяя Снейпу дышать и видеть.

Он открыл глаза и заморгал. Комната возвращала себе очертания, воздух снова стал невесомым и наполнил легкие, медвежьи объятия черной тоски отпускали грудь.

Голос боли и отчаяния по Лили твердил ему, что на свете ни осталось ни одной причины, ради чего стоило бы жить. Только вот он ошибался. Ласковая улыбка Пенни Хэйвуд предстала перед глазами, и Северус медленно поднялся на ноги. Не глядя убрал фотографию под мантию, к письму, и поспешил прочь из бывшего штаба Ордена. Выйдя за порог, Снейп повернулся на каблуках и, живо представив улочки Хогсмида, аппарировал.