Котел, полный солнечного света

* * *

Ключ дважды повернулся в замке. Пенни зашла в дом и поспешила наложить на дверь защитные чары. Приятная усталость разливалась по телу, и девушка поспешила стряхнуть туфельки, чтобы погрузить гудящие ноги в пушистые тапочки. Когда мягкий ворс коснулся стоп, она не сдержала удовлетворенного стона: наконец-то. Однако ощущение сладкой расслабленности длилось недолго — ее внимание привлек какой-то звон, доносящийся с кухни. Пенелопа подобралась, через мгновение палочка взлетела в правой руке, а левая сжала в ладони хрупкий фиал с усыпляющим зельем. Тихо, как кошка, она скользнула в холл и резко повернула влево, готовая атаковать незваного гостя.

Посреди кухни, оперевшись на разделочный столик спиной, стоял Северус. До Пенни вдруг дошло, что в воздухе пахнет мятой и смородиновыми листьями. В руках Снейпа красовалась кружка Хэйвуд — подарок от Джейн с надписью «самому гениальному зельевару Хогвартса». На столе, на расстоянии вытянутой руки, стояла вазочка с домашним печеньем.

Пенни чуть не выронила фиал.

— Мерлина ради, Северус! Как ты сюда попал?

Снейп и ухом не повел.

— Не забывай, пожалуйста, кто наложил подавляющее число чар на твой дом. Будешь чаю?

Она кивнула и вошла на кухоньку. Северус налил ей ароматного напитка в другой бокал.

— Извини, вероятно, она твоя? — он указал на дымящуюся в его ладони чашку.

— Тебе этот эпитет больше подходит. — с улыбкой заметила Пенни, отпивая терпкий чай. Вкус был божественным.

— Я тоже так подумал. — пожал плечами Снейп.

Пенни рассмеялась. Кружка с глухим стуком опустилась на стол, и через секунду девушка юркнула к Северусу, обхватив руками. Мужчина последовал ее примеру и крепко обнял, закопавшись лицом в волнистые волосы. Его дыхание щекотало шею, и Пенни невольно закрыла глаза, наслаждаясь его близостью.

Они договаривались не видеться без крайней нужды. Это было условием Северуса, не ее. Была бы воля Пенни, Снейп бы остался здесь и никогда больше ее не покинул. С того дня в лесу они встречались несколько раз, но те редкие визиты ограничивались строгой необходимостью: проверить укрепляющие чары, позаниматься окклюменцией, напомнить о мерах предосторожности. Северус приходил как стремительная туча, и спешил удалиться ни секундой позже, чем было нужно.

Стоявший сейчас посреди кухни человек вел себя иначе: Пенни чувствовала, что он не сорвется стремглав, не убежит, как всегда, от нее куда-то в ночь.

— Что-то случилось?

Он ответил что-то нечленораздельное и уткнулся в ее плечо. Девичьи пальцы скользили по его спине и затылку, бережно гладили отвердевшие мышцы. То, как тело Северуса было напряжено, выдавало внутренние переживания, горечь, тоску — все, чему в его душе было не место.

Пенни слегка отстранилась и взяла его за руку.

— Пойдем.

Они поднялись наверх, в спальню. Не зажигая свет, девушка усадила Северуса на постель и помогла расшнуровать плащ, расстегнуть многочисленные пуговицы, избавиться от тяжелой материи, стягивающей грудь. Он не возражал, послушно позволяя ей распоряжаться его одеждой. Когда на нем остались только брюки, Пенни обошла его и примостилась позади. Ее ладони мягко растирали плечи, поглаживающими движениями массировали спину вдоль позвоночника, легонько сминали кожу, и Северус физически ощущал, как ее пальцы выдавливают черную скверну тоски из его тела полностью, до последней капли. Дыхание становилось спокойным и размеренным, жилы больше не тянулись дрожащими железными прутами и стали заметно мягче, эластичней. Он закрыл глаза, позволяя рукам Пенни утягивать его куда-то в тепло, туда, где было уютно и спокойно.

Золотые локоны защекотали обнаженную грудь, когда Пенелопа придвинулась ближе, обнимая его, легко прикасаясь губами к его шее сбоку. Северус невольно склонил голову в противоположную сторону, открывая ей лучший доступ, и Пенни прижалась к оголенному участку смелым поцелуем, лаская чувствительную точку губами и языком. Его судорожный вздох перерос в тихий стон, когда она наконец оторвалась от увлажнившейся кожи. Северус оглянулся на нее, синие глаза встретились с черными и то, что сияло в глубине черных, отозвалось в груди Пенелопы мучительной нежностью.

Взгляд Пенни манил и умолял, и Северусу невыносимо захотелось забыть обо всем, что ждало его за дверью ее дома, о своей миссии, о застарелой гноящейся боли. Мужчина взял ее за подбородок двумя пальцами и притянул ближе, накрывая губы своими. Он чуть подался назад, развернулся к ней торсом, не разрывая поцелуя — руки крепко обхватили ее талию, перемещая девушку вперед, усаживая на колени, лицом к лицу. Его пальцы нашли застежку платья, и сместили бегунок вниз. Северус и Пенни в четыре руки стянули фиалковую ткань через голову и отбросили ее прочь, туда же вскоре улетело и тонкое кружево нижнего белья.

Он жался к ней всем телом, каждой клеточкой впитывая солнечный жар, струящийся по ее коже. Пустота внутри него умирала, вытеснялась пульсирующим живым светом. Легилимент невольно чувствовал, как Пенни привычно обнажает перед ним свой разум, и ее обжигающая любовь бурлящим потоком хлынула на него, закрутила в водовороте, наполнила каждую полость и гигантской волной приподняла высоко над землей, туда, где горю и боли было его не достать.

Прижимая трепещущую девушку к груди, Северус опустился спиной на прохладную простынь, замер, и на несколько долгих минут полностью отдался ласковым рукам, едва позволяя себе дышать, наслаждаясь ее движениями и поцелуями.

Луна выглянула из-за тучи и наполнила комнату синевато-серебряным светом, четко очертив фигуру Пенни и две бледные ладони, мягко сжимающие ее талию. Северус любовался ее наготой, запах мелиссы кружил голову, и сладкое спокойствие медленно разбавлялось будоражащим томлением. Желание накатывало волнами, сметая прежние барьеры в его сознании. Вдох, и он подхватил ее, уложил на спину, приподнимаясь на постели, сминая простыни руками по обеим сторонам от ее подрагивающих плечей. Выдох, и губы требовательно впились в приоткрытый рот, а язык и член одновременно ворвались в опьяняющее тепло ее тела.

Момент слияния взорвался в мозгу фейерверком чистого наслаждения. Повинуясь животному порыву, Северус раскачивал бедрами все быстрее, все резче. Испарина покрывала спину и лоб, и в груди рождался глухой рык, рвущийся наружу стоном удовольствия. Растворяясь в своих ощущениях и в ее обволакивающем жаре, он не сразу заметил блестящие влажные полоски на щеках.

— Пенни… — он замер внутри нее, обеспокоенно вглядываясь в мокрые от слез глаза. — Что случилось?

В душе клубилось смятение — он не понимал, чем спровоцировал подобную реакцию.

«Идиот» — подсказал досадливый внутренний голос. — «Думал только о своих нуждах, даже не удосужился разогреть, подготовить ее…»

— Тебе больно?

Маленькая ладонь коснулась его щеки.

— Я…

Он нагнулся ниже, почти вплотную к заплаканному лицу.

— Что такое, милая?

Это слово заставило ее вздрогнуть, синие глаза неверяще сверкнули радостью, а новые слезинки градом устремились по вискам вниз, увлажняя собой подушку и растрепанные волосы.

— Милая... — ее губы повторили за ним, и легонько улыбнулись.

Северус оперся о подушку локтем, и пальцами другой руки провел по скулам, стирая слезы.

— Я что-то сделал не так?

Она отрицательно покачала головой, и, словно в подтверждение своего жеста, обхватила его ногами, вжимая в свою плоть до упора.

— Ты все делаешь так. Это я… Я просто…

— Просто что?

— Я так скучала по тебе, Северус… — она подалась вперед, прильнула к его губам, чередуя поцелуи с горячим шепотом. — Пожалуйста, не останавливайся.

Вздох облегчения, и он охотно повиновался просьбе, но теперь старался двигаться настолько бережно и нежно, насколько позволяла обуревающая жажда обладать ею.

«Я тоже скучал» — колотилось в висках, пока кончик языка скользил по окружности призывно затвердевшего соска. Два года, что он провел без нее вдруг показались целой вечностью. Мерлин, какие же это были долгие два года!

Сейчас, растекаясь радостью между крепко обвивших его рук и ног, он осознавал четко и ясно, как сильно он тосковал по этим ощущениям. По вкусу ее кожи, по запаху волос, по тому, как она повторяет его имя, чередуя его с полными страстью стонами…

Северус помнил зачем отталкивал ее все это время, но сейчас, вернув себе ее горячие ладони, ее поцелуи, ее голос, разве мог он считать эту ночь ошибкой?

Вина, боль, отчаяние — от них ему никуда не деться, они будут жить в душе еще долго. Но и это тоже будет. Пальцы чуть дрожали, пока он скользил ими по контуру изогнутых губ. Сейчас ему казалось, возможно просто чудилось, но ее свет был ярче, живее, чем бездонная тоска, в которой он чуть не захлебнулся сегодня в комнате Бродяги.

* * *

Северус вдыхал запах васильков в ее косах, наблюдая как тонкая ручка выводит узоры на его груди.

— И как все прошло?

— М-м-м? — Пенни повернулась к нему и удивленно посмотрела в сощуренные глаза. — Ты о чем?

— Свадьба. Ты же, кажется, туда сегодня ходила?

Девушка тихонько усмехнулась, и опустила голову обратно на его плечо. Северус был не в восторге, когда она покидала защищенный дом, и не преминул прямо или намеком напомнить ей об этом во время редких коротких встреч. Пенни понимала почему его это беспокоило, но не выходить из убежища совсем не могла — время от времени нужно было покупать ингредиенты, продукты. Да и близкие подруги шли под венец далеко не каждый день.

— Неплохо. Даже очень. Дора и Ремус — прекрасная пара.

Северус хмыкнул.

— Ну разумеется.

Пенни продолжала улыбаться. Она знала, что Северус не очень ладил с Ремусом, но, если вдуматься, Северус «не очень ладил» со всеми.

— В конце подавали замечательный торт. Знала бы, что ты придешь — прихватила бы кусочек.

— Ничего. Твое печенье тоже недурно.

— Рада, что ты оценил мои кулинарные таланты.

Они помолчали. Северус задумчиво перебирал пряди волос, погружая в них пальцы, как в жидкое золото.

— Ты же помнишь, что тебе лучше держаться подальше от сборищ и публичных мест? Ты понимаешь, что…

— Я помню, Северус. Но это же венчание Доры! Я была крайне осторожна. Да и Тонксы наложили столько охранных чар, что нас даже Мерлин не нашел бы. Муди руководил защитной магией.

— Муди устанавливал защиту и на Площади Гриммо, причем лично против меня. И, тем не менее, я прошел.

— Ты был на Гриммо? Зачем?

Снейпу стоило большого труда не чертыхнуться.

— Да неважно зачем я был в штабе! Пенни, важно то, что я пытаюсь до тебя донести. Тебе не стоит так рисковать. Сейчас и прогулка до булочной небезопасна, а это…

— Свадьба моих друзей!

— Нет, Пенни. Это свадьба членов Ордена! Это, дементоры побери, свадьба племянницы Беллатрикс Лестрейндж и оборотня! Ты понимаешь, что бы произошло, приди чистокровной тетушке в голову расстроить венчание? Несколько Пожирателей устроили бы там кровавое побоище! С тем же успехом ты могла направиться напрямую в ставку Темного Лорда.

— Северус… — Пенни в ужасе смотрела на него, не замечающего, как меняется ее лицо. — Что ты такое…