Просто однофамилец

— Похоже, это вам, Амелия — вздохнул отец.

— Как же не вовремя… — та осеклась и побледнела, потому что вторая сова гораздо более плавно и спокойно, чем её товарка, села перед отцом и нетерпеливо протянула ему конверт с министерской печатью. — Мерлин, мы оба нужны на работе? Надеюсь, это не насчёт Мальчика-Который-Выжил! Руфус же обещал, что его бойцы ни с одного волшебника на Косой аллее глаз не спустят!

Ничего не ответив, отец быстро распечатал письмо. Взволнованный Гарри, затаив дыхание, следил за выражением его лица. А ну, действительно что-то случилось с Джеймсом Поттером? Или это предупреждение о возможной опасности и о том, что Мальчика-Который-Выжил срочно увезли в безопасное место? Его же не зря десять лет прятали ото всех, могли найтись желающие отомстить Джеймсу за смерть Тёмного лорда.

— Это не от Руфуса. От Отдела тайн, — отец недовольно прищурился. — Прочтите, Амелия, что теперь натворили эти напрочь лишённые инстинкта самосохранения идиоты.

— Но идти придётся, раз вызывают одновременно нас обоих, Северус.

— Увы. Мистер Поттер, я полагаю, вы сможете провести некоторое время без сопровождения и при этом вести себя достойно?

Гарри слабо кивнул. Под присмотром домовика ему приходилось оставаться одному дома на несколько дней, когда отец проводил затяжные эксперименты или какое-нибудь важное заказанное зелье требовало круглосуточного внимания, но сегодня... сегодня Гарри как никогда требовалась поддержка. Он же впервые увидит брата! Даже если Джеймс об этом не знал и не узнает, скорее всего, Гарри не понимал, как себя вести, что ему делать, каким окажется младший брат. Вдруг Джеймс появится, когда папы не будет рядом?

— Не скучайте, — миссис Боунс улыбнулась. — Мы постараемся вернуться поскорее.

Отец посмотрел Гарри в глаза и смягчился.

— С мороженым будьте аккуратнее, мистер Поттер.

— Да, сэр, — Гарри порозовел щеками от смущения. Он же достаточно взрослый, чтобы помнить свою аллергию на Перечное зелье, зачем так-то?

Наверное, папа хотел в своей своеобразной манере подбодрить его, но не сработало. Когда взрослые аппарировали, Гарри почувствовал себя страшно неуверенно и, когда к ним подошли принять заказ, еле-еле что-то проговорил.

— Строгий он у тебя, — заметила Сьюзен, — мистер Снейп.

— Да, строгий, хотя справедливый. Если ругает, то только по делу. И заботится обо мне, хотя совсем не обязан.

Та вздохнула.

— Тётя тоже такая. Ты всё ещё так его и зовёшь, «мистер Снейп»? Ничего не поменялось?

Обманывать Сьюзан, его лучшую, практически единственную подругу, было ужасно, у Гарри ком стоял в горле, поэтому он ограничился кивком. Иногда он думал, что Сьюзан, надёжной, верной Сьюзан можно открыть все свои тайны: про родителей, брата, про то, что мистер Снейп для него давно уже папа, просто об этом никому другому нельзя знать. Кто ещё понял бы Гарри так, как она, тоже пострадавшая от деяний Волдеморта, который оставил её без родителей. Однако Гарри каждый раз вспоминал слова отца, что даже самый близкий и верный друг может предать, и молчал. Мама Гарри, папина подруга, поступила так с ними обоими. Не хотелось бы обнаружить, что и Сьюзан...

— Нет пока.

— Не сдавайся, — она похлопала Гарри по плечу. — Тётя говорит, что если мистер Снейп до сих пор тебя не усыновил, значит, у него на то серьёзные причины. Но ты должен пытаться.

— Я и пытаюсь, — глухо ответил Гарри, не зная уже, как свернуть с неприятной темы.

Мало того, что отец запрещал называть себя так на людях, он ведь действительно не переоформил опекунство на усыновление. Наверное, это что-то из взрослых заморочек, или есть какие-нибудь важные обязательства, которые Гарри поймёт, когда станет старше, но порой проскальзывала холодная, пугающая мысль, что папа... ждал. Ждал чего-то или, правильнее, кого-то. Может быть, того же Джеймса Поттера, чтобы оценить и понять, кто из них лучше и... Нет!

— Ты, я смотрю, тоже ничего не купил к школе. На Поттера пришёл посмотреть?

— Ну да, — осторожно ответил Гарри. Он упорно не помнил, что стало с купленными во «Флориш и Блоттс» учебниками. Их с отцом тогда отвлёк Локхарт. Может быть, отец всё-таки уменьшил их и забрал с собой? К такому подвигу, как возвращение в книжный, Гарри был не готов. — Интересно же. Знаменитость, победитель Тёмного лорда Волдеморта.

— Ты называешь Того-Кого-Нельзя-Называть по имени?

— Почему нет? Мистер Снейп говорит, что глупо бояться имени или прозвища. На них нельзя наложить проклятье, а чем дольше мы будем страшиться мелочей, тем дольше проживёт память о тех кошмарах.

— Звучит логично, — согласилась Сьюзан, подумав. — Тётя ещё считает, что ребёнок, пусть он даже сын самого Мерлина, не смог одолеть такого страшного волшебника в полтора года. Того-Кого-Нельзя-Называть победили мистер и миссис Поттер, но мы почему-то совсем не благодарим их за это. Только их сына.

Гарри закусил губу. Он не мог отрицать, что его родители действительно многое сделали для магического мира — ценой своей жизни остановили террор и смертоубийства, — но и восхвалять их не получилось. В сердце ещё жила обида на настоящую мать с настоящим отцом, которые совсем не хотели его и пожертвовали собой ради его младшего брата.

Наконец принесли мороженое. Гарри неспешно пил сок, Сьюзан потягивала через трубочку лимонад. Они успели обсудить предстоящий год, как изменились знакомые и отбор в квиддичные команды, сойдясь на том, что Малфой будет пробоваться однозначно, а по остальным непонятно. Гарри нравилось летать, он бы, может, и сам поиграл за команду Рейвенкло, однако тренировки отнимали слишком много времени, а Гарри нужно было учиться. У него, в отличие от того же Малфоя, не имелось сейфа в Гринготтсе, битком набитого золотом.

Внезапно ему сделалось неуютно, словно кто-то жадно сверлил его взглядом. Гарри поёрзал на своём стуле, покрутился, выбирая позу поудобнее, но неприятное ощущение никуда не делось. А он, наивный, думал, что после прошлогодней истерии в Хогвартсе не испытает больше ничего подобного.

— Гарри, ты чего?

Оглядевшись, он нашёл, что искал. Из очереди, что змеилась в ожидании у входа в кафе, на Гарри в упор смотрела рыжая девочка, та самая, из книжного магазина.

— Самая младшая Уизли, — пояснила Сьюзан, когда узнала. — Поступает в этом году. Наверное, тоже думает, что ты — тот самый Поттер.

— Она же была во «Флориш и Блоттс», когда Локхарт обознался, и всё слышала, — возразил Гарри. — И я не думаю, что брат ей ничего не рассказал.

— Может, не поверила, кто знает.

Они понаблюдали за Уизли ещё немного. Та заметила, что раскрыта, и заметно покраснела, но пялиться на Гарри не перестала. Очередь постепенно продвигалась, девчонка оказалась уже в нескольких ярдах от их со Сьюзан столика, и тут с ней начало происходить что-то странное. Рыжая стала смущённо прятать взгляд и постоянно скрывалась за спинами других волшебников и волшебниц. Гарри смотрел за её ужимками, ничего не понимая. Он знал, что девочек порой очень трудно понять, словно они вообще из другого мира, но эта вела себя слишком уж необычно, неестественно.

— Джин! Вот ты где! — распихав возмущённо загомонившую толпу, появился Рон Уизли. — Ты чего вообще? Зачем сбежала? Мама сейчас половину Косой аллеи разнесёт.

— Пусти! — у девочки прорезался голос, и она отдёрнула руку, за которую её только что схватил брат. — Никуда я не пойду! Тут же сам Джеймс Поттер!

— Поттер? Где?! — Уизли торопливо огляделся, но, видимо, никого подходящего, кроме Гарри, не нашёл, потому что недовольно скривился. — Дура ты, Джин. Никакой это не Поттер.

Его сестра, не обращая внимания, что на них уже оглядывались люди, вдруг затопала ногами.

— Нет, это он, он! Я ещё в книжном магазине слышала! Это Поттер!

— Ага, такой же Поттер, как из слизеринца нормальный маг. Однофамилец это, сирота, приютский, — Рон раздосадованно сплюнул. — Обманщик.

— Нет, не обманщик! — не выдержала Сьюзан. — Просто нужно слушать, что тебе говорят люди, Уизли. А ты слушаешь только себя.

Тот скорчил презрительную гримасу, но хотя бы глупости говорить перестал. Как и его братья-близнецы, Рон Уизли очень старался не задевать тех, кто имел хотя бы косвенное отношение к власти. Это Гарри, безвестного «магглорождённого», он мог оскорбить без зазрения совести (и то поутих, выяснив, кто у Гарри в опекунах), а племянница главы ДМП — совершенно другое дело, с ней Уизли связываться не хотел. Его сестра недоверчиво покосилась на Гарри, однако скандалить, слава Мерлину, не стала, и на том спасибо. Одного концерта от Локхарта было достаточно.

Наконец Рон уволок уже несопротивлявшуюся сестру к остальной части семейства, и наблюдавшие за этой сценой маги с облегчением вернулись к своим делам. Всё ещё взволнованный Гарри вяло возил по блюдечку подтаявшее мороженое.

— Тяжело? — сочувственно спросила Сьюзан.

— Не то чтобы тяжело… странно. Я же вроде не похож на Мальчика-Который-Выжил, ну, разве что глазами, а меня путают. Ладно, пускай, но тогда бы хоть извинялись, что ли.

Он постарался улыбнуться как можно беззаботнее, однако на душе было муторно. Каждый такой случай заставлял Гарри сжиматься от страха, что уж сейчас-то его тайну раскроют. Папа зельями исправил ему зрение, волосы Гарри сам пожелал немного отрастить, чтобы не так торчали в разные стороны, но он по-прежнему походил на биологического отца. Цвет глаз Гарри, как и Джеймс, тоже унаследовал от матери, а зеленоглазых волшебников в Англии было, увы, немного. Наверное, папа всё-таки прав, и признать в Гарри сына знаменитых Джеймса и Лили Поттеров волшебной общественности мешала лишь твёрдая уверенность — у Поттеров был лишь один ребёнок. Заподозрить семейную пару светлых магов, борцов против террора Тёмного лорда в том, что они бросили собственную кровиночку, — нет, этого никто бы не посмел сделать.

Иногда Гарри казалось, что некоторые всё же догадывались, например, миссис Боунс. Бывало, ему самому до умопомрачения хотелось признаться всем, что никакой он не магглокровка из приюта, а самый настоящий Поттер, просто появившийся на свет слишком рано, когда его родители не нагулялись и не хотели обременять себя ребёнком. Но так Гарри подставил бы отца и даже довёл его до суда. Непогрешимые Поттеры вскоре после рождения Гарри спихнули его маминой сестре, маггле. У той была своя семья и сын того же возраста, женщина пришла в ужас и возиться с племянником отказалась наотрез. Гарри и в самом деле оказался бы в приюте, если бы его тётка не попыталась добраться до Поттеров. Она отправилась на Косую аллею, и в «Дырявом котле» её случайно перехватил папа, то есть, тогда ещё просто Северус Снейп, бывший школьный друг мамы. Крики и ругань тёти привлекли его внимание. Папа не собирался оправдываться, он выпил Веритасерум и рассказал Гарри всё без прикрас: как безжалостно залез в мозги маггле, как ужаснулся увиденному обращению с маленьким ребёнком, её близким родственником, как забрал Гарри к себе, а Петунье Дурсль просто-напросто стёр память. Гарри ведь подбросили тётке на порог, как бездомное животное: в корзине, ночью и с письмом, — и относилась она к нему соответствующе. Правда, в своём послании родители клятвенно обещали забрать сына через какое-то время, но тётя им не поверила и папа, то есть, ещё не папа, тоже. Тогда Джеймс и Лили Поттеры жили очень шумно и весело. Это уже после победы над Волдемортом магам стало как-то неудобно вспоминать о весёлых вечеринках в Годриковой лощине, где гуляла чуть ли не половина магической молодёжи страны. Однако некоторые заметки в газетах сохранились, как и письмо Поттеров к Петунье Дурсль. Гарри видел их своими глазами, не раз прочёл и осмыслил. Но что тут можно было сказать? Отец позже приходил на всякий случай проверять тётку и выяснил, что Поттеры не просто не разыскивали фактически украденного ребёнка, они про своего сына забыли и не проведывали его.