Просто однофамилец

— Я Гарри.

— Джеймс, — просиял брат, ответив на рукопожатие. — Ты один тут?

— Нет, со мной мистер Снейп, он мой опекун.

Обернувшись к отцу, Гарри невольно замер. С ним ещё беседовал какой-то незнакомый маг, и папа отвечал, но односложно и совсем незаинтересованно. Зато он пристально смотрел на них с Джеймсом, и Гарри это жутко не понравилось. Обычно отец так сверкал глазами, когда ему попадалась редкая книга по зельям, случался прорыв в очередном исследовании, или он радовался успехам Гарри. Сейчас-то чего? А Джеймс… он тоже рассматривал папу! Жадно, с огромным любопытством, ещё бы рот приоткрыл! У Гарри ёкнуло сердце, стало очень горько и обидно: в этом обмене взглядами он определённо был лишним.

— Крутой он у тебя, — с завистью выдохнул Джеймс, когда отец зашагал к ним. — Я у родных тёти и дяди живу, но они магглы. Боятся всего необычного и ничего мне не разрешают, наказывают только постоянно.

Гарри вдруг отчётливо понял, что сейчас если ничего не сделать, произойдёт катастрофа. Брат глядел на отца с восторгом и восхищением: ещё бы, Джеймса не любили в его семье, и тут встретился такой добрый человек, который добровольно заботился о чужом ребёнке. А папа до сих пор любил Лили Поттер и сам сказал, что младший брат Гарри очень на неё похож. Неужели отец, не сводивший глаз с Джеймса, захочет заботиться и о нём тоже? Или только о нём? От испуга и смятения Гарри мелко-мелко затрясло. Он думал познакомиться с братом, но не потерять из-за этого папу!

— По-моему, я ясно выразился: никуда от меня не отходить без разрешения, мистер Поттер. Я не намерен разыскивать вас по всей Косой аллее.

При посторонних отец всегда изображал очень строгого опекуна, но именно в этот момент каждое его слово отдавалось в душе Гарри настолько жгучей обидой, что хотелось плакать. Папа его отчитал, да ещё и при брате, хуже не придумаешь. Он что, уже попался на крючок Джеймса, проникся его жалким обликом и восторженным видом?

— Представьте уж меня вашему приятелю, раз он настолько важен, что вы проигнорировали моё предупреждение. Вдруг мне тоже будет полезным это знакомство.

— Это Джеймс, сэр. Он тут с Хагридом, но тот куда-то ушёл. Джеймс, это мистер Снейп, мой опекун. Он возглавляет зельеварческую лабораторию Министерства магии.

Зачем он расхваливал отца, Гарри и сам не понял. Его никто не тянул за язык, не спрашивал, и вообще, чем меньше противный Джеймс будет знать о папе, тем лучше! Но какой-то его частичке жизненно требовалось, чтобы брат был в курсе. Плевать, сказал ли Джеймс правду, что жил у магглов или соврал, пусть видит, что у Гарри семья не хуже, даже лучше! Отец волшебник не из последних, его многие уважают и ценят. А родители… да, они спасли Джеймсу жизнь, но оставили сиротой.

— Здравствуйте, сэр, — неуверенно пробормотал брат.

Но отца его растерянность нисколько не разозлила и не смутила, хотя он обычно терпеть не мог такое поведение, и Гарри заволновался ещё больше. Он же сам настоял на этой дурацкой встрече, сам полез знакомиться с младшим. Папа сначала не хотел идти, а теперь явно заинтересовался Джеймсом. Но кто бы знал, что брат окажется… таким? И как быть Гарри, что делать? Увести папу? Да, увести и поскорее, пусть потом сколько угодно ругается насчёт невоспитанности. Ой, нет, больше это не пройдёт. Есть же дурацкий Джеймс Поттер, а ну, папа начнёт сравнивать их и, в конце концов, выберет более послушного и скромного младшего?

— Вы меня неприятно удивили, мистер Поттер. Я как-то полагал, что вы соизволили сбежать ради чего-то более стоящего, чем просто встреча с другом.

Гарри обожгло это безапелляционное «друг», словно Джеймс уже пробрался в его жизнь и наводил в ней свои порядки. Он сжал кулаки и отчеканил:

— Мы не друзья, мы только что познакомились.

— Подождите! — воскликнул тот, от волнения чуть не выронив свой свёрток с одеждой. — Сэр, вы сказали «Поттер»? Гарри, это твоя фамилия? Я тоже Поттер, значит, мы можем быть родственниками?

От напора Джеймса, от того предвкушения, восторга и надежды, что светились в его глазах, Гарри попятился. Он не готов был к такому вопросу, знал, что однажды брат поинтересуется, но чтобы это произошло почти сразу же? Хотя для себя Гарри моментально решил, как отвечать. Нет уж, брату не удастся разрушить и его семью, пускай живёт со своими магглами!

— Нет, не думаю. Мы просто однофамильцы. Так бывает.

Потянувшийся к нему Джеймс шагнул назад, опустил плечи и весь съёжился. Его взгляд потух.

— Ага, бывает, знаю. Я просто подумал… ладно, неважно.

На мгновение Гарри возликовал: получилось, Джеймс больше не представлял никакой угрозы, — но его триумф оборвался с первым же взглядом на отца. Папа казался то ли разочарованным, то ли ошеломлённым, а то и всё вместе. Ему не понравилось то, что Гарри сказал. Не понравилось…

— Джеймс! Джеймс, посмотри сюда!

Зычный голос Хагрида вывел всех из оцепенения. Полувеликан стоял в паре магазинчиков поодаль и держал в руках большую клетку, в которой, распушившись, сидела большая полярная сова.

— С днём рождения! — широко улыбнулся Хагрид, и пригорюнившийся Джеймс расцвёл прямо на глазах.

— Это мне?

— А то ж! Принимай подарок!

Джеймс выглядел ужасно. То есть, нет, ничего по-настоящему ужасного не было, но он широко распахнул глаза, изумлённо и недоверчиво приоткрыл рот. Даже покачнулся навстречу Хагриду, но с места так и не сдвинулся.

— Это... это правда мне? — нерешительно пробормотал он, не спуская глаз с белой птицы.

Гарри вдруг стало жаль брата. Джеймсу как будто никогда прежде не дарили подарки, он на обычную сову смотрел как на величайшее чудо, боясь подойти и забрать её. Но это же просто почтальон, а не что-то невероятное или страшно дорогое. Наконец, преодолев робость, Джеймс с невероятно радостной улыбкой устремился к Хагриду, а Гарри остался стоять, и его вдруг накрыло таким стыдом, что он зажмурился. Это у Гарри, имелись и своя сова, и подарки на дни рождения и Рождество, и поездки в другие страны. Джеймсу, похоже, ничего такого прежде не доставалось. Хвастаться перед ним даже в собственных мыслях оказалось неправильно, неприлично и позорно, зато... зато мистер и миссис Поттер не выкинули его к родственникам сразу же после рождения и не забыли, а защищали до последнего. Гарри приоткрыл глаза: брат вцепился в клетку с птицей и весь сиял. Он был настолько счастлив, наивно и искренне, что даже Хагрид, пытавшийся что-то сказать, махнул рукой и подозрительно зашмыгал носом. Смотреть на это у Гарри не было сил, казалось, словно он сломал Джеймсу жизнь и всего лишил, а не наоборот, и Гарри схватил отца за руку.

— Сэр, можно мы вернёмся домой?

Тот не отрывал взгляда от Джеймса. Гарри ещё никогда не видел у папы такого сложноописуемого лица. Жалость. Изумление, сожаление. Мигом вспомнилось, как сегодня же, только час назад, Гарри снова раздумывал, почему папа так до сих пор его не усыновил. Он ведь не собирался... не собирался...

— Сэр?

Отец вздрогнул и перевёл на него пустой взгляд.

— Мне что-то нехорошо, — Гарри в подтверждение своих слов схватился за живот и скривился будто от боли. — Можно нам вернуться?

Несколько секунд, что тот размышлял, показались Гарри длиннее вечности. Краем глаза он видел, что Джеймс уже пришёл в себя и вместе с Хагридом и новой совой двинулся обратно к ним. Зачем? Гарри не нужен конкурент за папино внимание! Джеймс не отнимет у него отца, не будет этого! Гарри не позволит! Только бы уйти отсюда, а там впереди Хогвартс, и папа забудет про Джеймса. Гарри всё-всё сделает, лишь бы отец забыл: станет самым лучшим учеником, самым вежливым, воспитанным и честным сыном, больше ничего никогда без спроса не тронет в лаборатории. Не нужно было им сегодня приходить на Косую аллею, Гарри так ошибся! Тогда папа бы ещё долго не увидел Джеймса, не сумел бы их сравнить и не засомневался бы, того ли брата он выбрал.

В тот миг, когда Гарри чуть не заплакал от бессилия, отец всё же сжалился и кивнул.

— Пойдёмте, я аппарирую нас домой.

Не дожидаясь окончания фразы и не попрощавшись, Гарри схватил его за руку и потянул к аппарационной площадке. Потом ему, наверное, влетит за некультурность, но это будет потом, а пока нужно убраться подальше от тихони Джеймса. Кажется, он ещё смел их окликнуть. Да почему этот подлый… никак не хотел оставить Гарри с папой в покое?!

Рывок аппарации, и наконец они очутились в прихожей их коттеджа. Гарри покачнулся, но устоял и руку отца не выпустил, вцепился в неё, как маленький ребёнок. Вот и всё, всё закончилось, Гарри защитил их семью и будет защищать её до последнего. Но в глубине души, остро и оттого невероятно болезненно, кололось воспоминание, где его папа переживал за совершенно другого мальчика. Мальчика, который уже однажды отнял у Гарри родителей.

— Гарри, ты объяснишь мне, что произошло?

От строгого голоса, от понимания, что папа сразу раскусил обман и только зачем-то подыграл ему, Гарри весь похолодел. Что же теперь? Если сейчас отец всё узнает — а он узнает! — то… понятное дело, вернётся на Косую аллею за Джеймсом. Тот, наверное, будет ужасно благодарен, если его заберут от магглов, и ни за что не станет врать папе в отличие от Гарри. На глаза от обиды и несправедливости навернулись слёзы. Гарри снова всё испортил! И, кажется, уже навсегда.

— Что случилось между тобой и Джеймсом Поттером, что ты так сбежал? Живот, как я понимаю, тебя совершенно не беспокоит.

Гарри упрямо молчал, даже губу закусил, чтобы не проболтаться. Он гипнотизировал взглядом свои ботинки, боясь посмотреть отцу в глаза и увидеть там презрение и пренебрежение.

— Я жду.

— Ни... ничего не случилось, сэ... папа. Мне просто очень захотелось домой.

— В самом деле? Гарри, я ещё не ослеп, я видел всё своими глазами. Ты помнишь, о чём мы говорили насчёт вранья? Не заставляй меня разочаровываться.

Это слово обожгло Гарри будто кипятком. Наверное, папа хотел сказать, чтобы Гарри не разочаровывал его ещё больше, просто в последний момент сдержался, пожалел. Самый худший кошмар Гарри воплощался в жизнь, и мысли метались из стороны в сторону, из крайности в крайность. Промолчать? Снова соврать? Или ответить правдиво? Как сделать так, чтобы папа понял: Гарри не специально, он просто испугался, что в их маленькую и крепкую семью войдёт кто-то посторонний и всё разрушит. Гарри не хотел, чтобы это снова повторилось!

— Почему мне нельзя называть тебя папой на людях?

— Что?

Громко шмыгнув носом, Гарри сжал кулаки так, что стало больно. Он сказал это вслух, то, о чём думал последнее время, и весь измучился. Теперь нельзя отступать, но Мерлин, как же страшно! Отец молчал, больше ничего не спрашивал, словно всё уже решил для себя, и от этого мужество Гарри в одночасье оставило его.

— Т-ты не разрешаешь называть тебя папой при посторонних. Только «сэр» или «мистер Снейп», — торопливо забормотал он, боясь зареветь и уже ничего не рассказать. — А я... Это из-за Джеймса, да? Ты меня не усыновил, потому что хотел на него посмотреть? Он же и вправду больше похож на маму, это видно... Ты теперь будешь его опекать, да?

Под конец Гарри не говорил — шептал, почти не слыша себя. Лицо папы превратилось в каменную маску, тяжёлый и непроницаемый взгляд не обещал ничего хорошего, и Гарри не выдержал. Волнение, страх, постоянное ожидание беды прорвались слезами, он их быстро вытер, чтобы отец не подумал, что он такой слабак, да поздно, наверное.