В рапорт не вошедшее

Те из гостей, кто попроще, повернулись следом, другие прослеживали направление его взгляда искоса, но все они тут же отводили глаза. Расползались шепотки.

Саблин надеялся, что удержал нейтральное выражение лица. Обращённая к шуханцу, фраза оскорблением бы не была — тем более, не в высоком шу со всеми комплиментарными тонами. Но упоминать о подобной связи среди равканцев, тем более, предполагать нечто подобное между офицерами, было неприемлемо.

Шуханцы обычно не опускались до прямой лжи, но, по-видимому, в этот раз скандал им был необходим. И любой офицер Первой армии, да что там, любой знатный равканец уже не сдержался бы.

Но гриш ни тем, ни другим не был. А впрочем, оскорбление было насколько чудовищным, настолько и абсурдным — и Фёдор спокойно и демонстративно рассматривал шуханца. И наконец ровно ответил на стандартном шу:

— А меж тем, и правда долгий срок. Вы так неудачно подскользнулись на неосторожных словах и упали — на семь лет. Но я рад, что сегодня вы твёрдо стоите на земле Амрат Ен и снова вхожи в Табан. Дворец поистине прекрасен, — гриш склонил голову. — Мы с генералом не устаём восхищаться им каждый визит, а визиты наши теперь не редкость. — Фёдор едва заметно улыбнулся: — Мы будем часто видеться, господин Юл-Гата. Обещаю больше не забывать ваше имя.

[image_27100|center]

Саблин перевёл дыхание. Фёдор сдержался, а угроза, обёрнутая в вежливое, почти извинительное обещание, прекрасно ставила шуханца на место.

Юл-Гата склонил голову:

— Господин Кам…

— Мы закончили, — твёрдо сказал Фёдор.

Показалось ли Саблину или кое-кто смотрел разочарованно? Но другие, особенно из придворных старшей ветви, уже явно показывали, что готовы вмешаться. И Юл-Гата наконец отступил с лёгким поклоном.

Вокруг возобновлялись разговоры. Каминский обернулся было к стоящим рядом шуханцам, но тут к нему шагнул Зелин:

— Господин Каминский, — сказал он по-равкански.

Но спасибо святым за их маленькие милости, был скорее поражён, чем возмущён. Если бы он устроил скандал, которого избежал Фёдор, Саблин свернул бы ему шею.

Гриш взглянул на него, улыбаясь, и ответил на шу:

— Да, господин Зелин?

Тот намёк всё же понял, замер, явно с усилием продолжив тоже на шу:

— Простите. Я непривычен к… подобной откровенности речей.

Фёдор всё так же вежливо улыбался:

— Не берите в голову, граф. Вы привыкнете. Всего лишь лишённая изящества провокация.

Вокруг послышались вежливые смешки.

Значит, очередное свидетельство уже известных Саблину разногласий между старшей и младшей ветвями. Неприятно, но ничего нового.