Белой акации гроздья душистые

Вот именно! Лучше бы ты вернулась в спальню...

Когда я вступила в Запретный лес, стало по-настоящему жутко. Казалось, что он внимательно и далеко не доброжелательно ко мне присматривается. В этот-то момент я и начала осознавать все безумие своей затеи. Даже если мальчишки бродили там, как их было искать? Я дергалась от каждого шороха, но продолжала идти, пока не оказалась на небольшой полянке, залитой лунным светом. Зловеще скрипели на ветру деревья, и ни единой живой души не было вокруг. Нет, я — дура, и это не ругательство, а диагноз. Зачем меня туда понесло?

Я уже собиралась возвращаться, повернулась назад — и натолкнулась на взгляд горящих желтых глаз: передо мной стоял крупный серый волк и смотрел на меня с явным желанием пообедать. В следующее мгновение я вспомнила, что это Запретный лес и что сегодня полнолуние, и с отчаянной ясностью осознала: не волк — оборотень! Я оцепенела от ужаса, не в силах даже закричать. «Что делать, что делать, что делать?» — судорожно билось в голове. Бежать — не имело смысла: ведь он мог догнать меня в два прыжка. И на дерево забраться я бы не успела... Страшно было настолько, что отчаянно захотелось разрыдаться.

О черт! А вот об этом ребята мне ни слова не сказали... Ну, зачем тебя в лес понесло, ненормальная?!

Оборотень уже шагнул в мою сторону, как вдруг из леса выпрыгнул тот самый черный пес, загадку которого я так хотела разгадать. Он встал между мной и оборотнем и угрожающе зарычал. Тот в ответ оскалил зубы. Я попятилась. Следом за псом появился большой олень с ветвистыми рогами. Он встал рядом с псом и, наклонив голову, начал рогами подталкивать оборотня в лес. Тот явно не хотел уходить, но пес подключился, напрыгивая на него и таща чуть ли не за шкирку. Почему я просто стояла, наблюдая за этим представлением, вместо того, чтобы попытаться убежать, пока звери выясняют отношения? Сама не знаю. Они скрылись в чаще, но, едва я вышла из столбняка и подумала, что надо уносить ноги, пес вернулся. Он сердито гавкнул на меня, и в его лае мне отчетливо послышалось: «Что ты здесь делаешь, идиотка?!» Я виновато всхлипнула:

— Да знаю я, что глупая. Проводи меня в замок, а?

Пес фыркнул и, схватив зубами за рукав мантии, потащил прочь от поляны.

И только когда я оказалась в безопасности замка, а черный пес умчался обратно в лес, мне вспомнились слова Ремуса об олене. Пес и олень. «Один точно водится». Олень и пес. И оборотень. С которым оба явно знакомы. Что же происходит?

Утром, едва увидев меня в гостиной, Сириус оттащил меня в сторону и с непонятной яростью прошипел:

— Что ты делала вчера в Запретном лесу?!

Ярость-то как раз вполне понятная: ребята, поди, перепугались до полусмерти. Знал бы об этом, сам бы тебя прибил.

Сказать, что я удивилась, было бы сильным приуменьшением. Я поинтересовалась, откуда он знает, но он мой вопрос проигнорировал.

— Я жду ответа! — Сириус с такой силой стиснул мою руку, что я вскрикнула. Хватку он после этого ослабил, но злиться не перестал.

— Вас искала, — едва слышно призналась я, опустив голову.

Я снова почувствовала себя идиоткой, было невероятно стыдно за свой безрассудный поступок. А если бы пес с оленем не защитили меня? Даже подумать страшно. Словно в ответ на мои покаянные мысли Сириус воскликнул:

— Марлин, ты с ума сошла?! Ты понимаешь, что могла погибнуть?!

В его голосе слышался такой ужас, что я вскинула голову и снова посмотрела ему в лицо. Неужели он так испугался за меня? Едва вспыхнувшую радость поглотило раздражение. Они ведь тоже там были, а меня отчитывает!

— А вы не могли?

Сириус глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Мы — другое дело. Не спрашивай, почему, — он немного помолчал и устало добавил: — Марлин, пожалуйста. Обещай, что больше никогда туда не пойдешь одна. Особенно в полнолуние.

Я кивнула — в общем-то я и не рвалась повторять свой опыт. Но почему же он не хочет мне ничего толком объяснить? Сириус облегченно вздохнул и вдруг притянул меня к себе и крепко обнял, отчего все вопросы тут же вылетели у меня из головы.

— Вот и хорошо, — прошептал он мне в макушку. — Знала бы ты, как я испугался!

Значит, я все-таки небезразлична ему! Пожалуй, это открытие стоило пережитого вчера ужаса.

Ну, хоть что-то хорошее вышло из твоей авантюры...

2 декабря, пятница

Несколько дней я не разговаривала с Мародерами. Может, это глупо, но я обиделась. Почему они мне не доверяют? Они все по очереди — и Сириус чаще других — пытались поговорить со мной, но я усиленно избегала разговоров, да и встреч тоже. Делать это было довольно-таки нелегко, но у меня уже есть опыт. В последнее время я постоянно от него бегаю — это уже становится дурной традицией.

Чтобы не пересекаться вечером в гостиной, я каждый день допоздна сидела в библиотеке — не для того, чтобы заниматься, а потому что это единственное место, где их невозможно застать. Потом еще бродила по замку, и, как правило, к моему возвращению все расходились по спальням. Но в этот раз, едва зайдя, я услышала, как кто-то разговаривает. Затаившись в нише, начала прислушиваться. Начинаю чувствовать себя шпионкой.

Нда... вот что бывает, когда что-то скрываешь от любопытной девчонки. Сделать себе заметку.

— Сириус, расскажи ей, — усталый голос Ремуса. — Сил уже нет на вас смотреть!

— Ты уверен? — в голосе Сириуса непонятное беспокойство.

— Уверен. Я не хочу, чтобы ты был несчастен из-за меня.

— Не выдумывай, Луни, ты тут совершенно ни при чем.

Да, конечно, совсем ни при чем! Бродяга в своем репертуаре.

Луни? Из-за этого обращения жутко захотелось дослушать до конца и все узнать хоть таким образом. Но, вспомнив, чем закончилось мое любопытство в прошлый раз, я все-таки вышла. Парни вздрогнули при моем появлении и переглянулись. Ремус кивнул мне, выразительно посмотрел на Сириуса и молча поднялся наверх. Я тоже хотела уйти к себе, но Сириус схватил меня за руку.

— Марлин, надо поговорить.

Я дернула руку, впрочем, не очень сильно — так, для очистки совести. На самом деле мне сразу расхотелось убегать, но надо же держать лицо! Посмотрела на него самым своим мрачным взглядом, чтобы он почувствовал свою вину, и, всем своим видом демонстрируя, насколько сильно я обижена, снисходительно бросила:

— Ну, говори.

Сириус помолчал, глядя в сторону. Наверное, собирался с мыслями.

— Только не убивай меня сразу, ладно?

— А как тебя убивать — постепенно? — машинально съехидничала я, одновременно пытаясь понять, что может последовать за столь многообещающим вступлением.

Он усмехнулся, отступил на шаг, огляделся вокруг — как я теперь понимаю, проверял, нет ли кого поблизости, — мгновение, и... передо мной стоял громадный черный пес. Я даже рот открыла от изумления. Он — анимаг? Даже не закончив школу?! И тут меня осенило... Нет, ну не паразит?!

— Постой-ка... Так это ты был тогда в Хогсмиде?!

Перекинулся обратно, кивнул.

— Ты... ты... да как ты посмел?! — от возмущения я чуть ли не заикалась.

— Прости. Я не думал, что ты начнешь изливать душу. Просто ты тогда была такой грустной — хотелось утешить.

Не нашлась, что на это сказать: меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, я была возмущена: мои откровения не предназначались для него, и он не имел права подслушивать. С другой, испытывала дикий восторг: он беспокоился обо мне!

Видимо от бурных эмоций и шока соображала я медленно — и про свою недавнюю прогулку по Запретному лесу поняла не сразу. На мой подозрительный вопрос о том, не он ли спас меня в лесу, Сириус снова кивнул, глядя на меня с непонятной тревогой. Тогда я продолжила допрос:

— А олень? Он тоже анимаг... Джеймс?

— Ты догадливая, — Сириус улыбнулся.

Оставалось выяснить последнее. Отчетливо помню, как от нарастающего ужаса сердце почти перестало биться, и похолодели руки. Тихо-тихо, будто это что-то могло изменить, я спросила:

— Кто оборотень?

— Ремус.

Такой краткий ответ, но сколько в нем было боли и переживания за друга! Мне стало невероятно жалко несчастного Ремуса — как же он живет с такой ношей? И все, что я могла, это только тихо вздохнуть:

— Бедный...

— Спасибо, Марлин.

Правда, спасибо тебе, Марлин. Это так редко встречается.

Это было сказано так серьезно и с такой глубокой благодарностью, что у меня слезы выступили. Я сердито заморгала, пытаясь их скрыть: терпеть не могу, когда меня видят плачущей. А потом Сириус поведал мне самую удивительную историю о дружбе, какую я когда-либо слышала.

Ни у кого на свете не было таких друзей, как у меня. Почему же ушли они так рано?!

Если бы я уже не любила его всем сердцем, то непременно полюбила бы в этот момент. Просто нет слов, чтобы описать все, что я почувствовала тогда и что чувствую до сих пор. Какие же они замечательные! И Сириус лучше всех!

23 декабря, пятница

Мы разъехались на каникулы по домам. Как ни соскучилась я по семье, расставаться с друзьями страшно не хотелось. Ладно — расставаться с Сириусом не хотелось. Прощаясь, он под сдержанные смешки ребят, усиленно смотревших в другую сторону, быстро поцеловал меня в щеку и ушел с Джимом.

Ну, это правда было смешно: Сириус Блэк, которому девушки на каждом шагу на шею вешаются, робеет перед одной из них!

Это было непередаваемое ощущение. Меня! Поцеловал! Сириус! Пусть даже в щеку... Я пошевелиться боялась, чтобы не разрушить это чувство, и я так и осталась стоять, глядя ему вслед с наверняка идиотской улыбкой на лице, прижав руку к щеке, на которой горел поцелуй, пока меня не окликнул папа:

— Марлин, кто это?

— Сириус, — вздохнула я, все так же мечтательно глядя в пространство.

Ох и дурочкой, поди, выглядела... Ехидная реплика Майкла это только подтверждает:

— И Марлин втрескалась в него по уши.

Я очень люблю своего брата, но иногда он бывает просто невыносим. Вот как тогда. Я чудовищно покраснела. Честно — готова была провалиться сквозь землю от стыда: и из-за его слов, и из-за того, что так по-дурацки себя вела. Чтобы скрыть свое смущение и заодно проучить бестактного братца, я отвесила ему хороший подзатыльник, на что он тут же завопил:

— Уй! Больно же! За что?!

— За длинный язык!

Ну, правда — что ему стоило промолчать?! Обязательно надо вставить свои ценные комментарии!

Брат у тебя был забавный! Очень на тебя похож, кстати. Был.

Мама, обняв Майка за плечи, что-то ему зашептала. Он насупился, но больше ничего не сказал.

Дома, когда я разбирала вещи, мама заглянула ко мне в комнату и устроила настоящий допрос. Впрочем, я не возражала: я всегда любила такие разговоры с ней по душам. После них все сразу становится понятнее и проще.

— Ты встречаешься с этим мальчиком? — начала она без предисловий.

— Если бы... — вздохнула я и сразу же подумала: «Да, мечтать не вредно». — Нет, мы только друзья.

Мама хмыкнула, немного помолчала, внимательно меня разглядывая, и с лукавым блеском в глазах заявила:

— Вообще-то, на друзей так не смотрят.

Я только озадаченно моргнула, пытаясь понять, что она имела в виду.