Семейные Ценности

Глава 23. Вера

Трудно описать то, насколько я сейчас счастлива.

Я и Хаято… встречаемся. Причём открыто и оповестили об этом Тсуну и Такеши. Ребята были рады услышать об этой новости, сказав, что счастливы за нас и что мы хорошо смотримся вместе. Конечно, даже после того, как мы стали парой, я не смогла избавиться от чувства смущения. Теперь мы открыто держались за руки, Хаято мог подойти ко мне со спины, после чего нежно обнять, положив свой подбородок мне на макушку… Или во время перемены сесть рядом со мной, чтобы помочь решить какую-нибудь задачу и объяснить школьную тему, которую я не поняла.

Наверное, это со стороны выглядело ещё более смущающе… Часто замечала, что в нашу сторону смотрят одноклассники, не веря своим глазам. Вечно взрывной Гокудера Хаято был спокоен, собран и рассудителен. Иногда, чтобы лучше сосредоточиться на теме, которую он мне объяснял, Хаято надевал очки, становясь таким взрослым… В один из этих моментов к нашей парте подбежали девочки, пытаясь привлечь внимание парня. Ох, как они меня в этот момент злили. Вот чего они к нему вечно пристают? Достали…

— Гокудера-кун, а ты нам не объяснишь, как решить эту задачу? А то мы ничего не поняли и…

— Лучше читать учебник нужно, — раздражённо бросил Хаято. — И вообще, раз так часто голова не варит, что элементарное запомнить не можете, лучше наймите репетитора.

— А? — удивились девушки, обиженно надув губы. — А Риччи-сан ты помогаешь…

— И что теперь? — фыркнул Хаято, обхватив меня рукой за плечи. — Вел — моя девушка, а вас я даже не знаю, как зовут.

— Д… д… ДЕВУШКА⁈ — воскликнули они, вначале побледнев, а потом покраснев. Такого себе никто не мог представить. Чтобы неукротимый Гокудера Хаято, который на дух не переносил чьё-либо общество, вдруг обзавёлся девушкой?

Да и ещё какой! Тихоней Вел, что сидит на задней парте. Многие же были уверены, что он меня ненавидит, особенно после первых месяцев пребывания в этой школе. Но сейчас… После каждого косого взгляда в нашу сторону, краем уха можно было услышать женский шёпот: «И что он в ней нашёл?», или даже мужской, чему я удивлена: «И что она в нём нашла?»

Но нам было всё равно. Это казалось такой глупостью. Мы вообще ни на кого не обращали внимания. Порой даже забывали, что в нашем окружении ещё находятся Савада и Ямамото, которым зачастую становилось неловко. Просто в одно мгновение у меня и Хаято появился свой собственный маленький мир, в котором мы жили и которым делиться не хотели.

Однако благодаря занятиям с Хаято, у меня улучшались оценки. Мы даже не занимались всерьёз. Он лишь объяснял мне те темы, которые я не смогла понять самостоятельно. Я не стала отличницей, но когда увидела результат следующей контрольной, была приятно поражена. Из списка последних, я мгновенно переместилась в список первых пятидесяти учеников. Учителя, конечно, не верили такому чуду и все вызывали меня к доске, желая убедиться в том, что это именно мои знания. Но после того, как все задачи были решены, преподавателям ничего не оставалось, как признать, что общение с Гокудерой Хаято идёт мне на пользу. В принципе, как и ему, так как парень стал значительно спокойнее на уроках. Да и вообще в школе.

А после самих уроков Хаято либо провожал меня до дома, либо мы шли к нему домой, чтобы начать репетицию к нашему номеру, который будет вот-вот. Каждый раз, когда мы шли к Хаято, смущения было вдвое больше. Причём смущалась как я, так и сам Гокудера. Парень, чтобы хотя бы немного успокоиться, по десять раз повторял, что они идут просто репетировать. И всё. Я-то это знала, но, кажется, Хаято говорил это себе, чтобы… не позволять большего.

Однако стоило ему сесть за фортепиано, как в бирюзовых глазах парня, возникала грусть и тоска. Да настолько сильная, что он даже играть толком не мог. Признался, что не садился за игру с восьми лет. Руки дрожали, а пальцы не слушались…

Я не знала, как помочь ему. Перед Хаято словно возникал невидимый барьер. Единственное, что я могла сделать, — это начать игру сама, стоя за его спиной. Буквально брала его ладонь в свою и нажимала на клавиши. Сначала одну, потом другую… Так Гокудера успокаивался, вслушиваясь в мелодию, а я… даже и заметить не успела, как уже сидела рядом с ним, и мы исполняли мелодию в две пары рук.

Вообще-то, я не хотела играть, но Хаято меня уговорил. Предложил выйти на сцену дуэтом, чтобы показать, что мы та команда, которую ещё поискать надо. В итоге, я согласилась, хотя отчасти понимала, что он просто не хочет играть один. Психологическая травма? Не хочу в это углубляться, так как Гокудере самому эта тема неприятна. Зато он удивил меня плакатом, который нарисовал на следующую же ночь, после того, как услышал мелодию.

Если подумать, то там ничего особенного. Всё даже слишком просто, но… так идеально подходило к музыке. На плакате было нарисовано грозовое светло-серое небо, которое только набирало силу перед предстоящей бурей, а меж этих облаков упрямо летал бумажный самолётик алого цвета. Возникало ощущение, что даже несмотря на то, что близится ураган и проливной дождь, этот самолётик не сломить и он всё также будет лететь вверх.

— Ох, — вздохнула я, рассматривая плакат. — Очень красиво…

— Спасибо, — смутился парень, почесав затылок и отведя взгляд в сторону. — В общем, думаю, будет неплохо, если во время номера ты оденешься во всё белое.

— Что? — удивилась я. — А разве не гармоничнее будет, если основной цвет наших нарядов будет состоять из красных тонов? — указала на плакат. — Как самолётик.

— Нет, — отрицательно покачал головой Хаято. — Самолётик — это… кхм… Это я. Ты же — грозовое облако, — пояснил он, вновь смущаясь от своего сравнения.

— Вот как… — улыбнулась я. — Хорошо.

Так мы решили, что я, в данном случае, воплощаю надвигающуюся грозу, а Хаято — свободный парящий самолётик. Забавно, но мне нравится.

Вообще, я думала, что если мы будем с ним наедине, то начнём испытывать сильную неловкость, после которой никто ничего не сможет сказать, однако, это было только вначале. После того, как страх того, что твои чувства не взаимны, исчез, всё становится проще. Мы много говорили, делясь своим мнением, взглядами или переживаниями.

Должна признать, что время для меня, как понятие, в принципе перестало существовать. Я была счастлива и, наверное, хотела поделиться этим счастьем хоть с кем-то, поэтому при любой удобной ситуации, рассказывала о своих впечатлениях Мукуро. Не понимаю, почему он всё это терпел. Но парень был терпелив. При каждой истории таинственно улыбался, посмеивался и продолжал есть конфеты. А меня уже было не остановить…

— Я вижу, что ты счастлива, пирожочек, — отметил иллюзионист. — И надеюсь, что эти чувства продлятся как можно дольше, ку-фу-фу…

— А разве они могут измениться? — немного насторожилась я.

— Кто знает… — загадочно ответил тот, опустошая чашку чая.

Возможно, именно тогда мне и следовало прислушаться к его словам, но должна признать, что именно в тот момент, я была слепа. И думать о плохом совершенно не хотелось.

И зря…

Где-то в центре города Намимори.

Мукуро слушал истории Вел практически каждый раз, когда заглядывал к ней. И всё время её темы переходили к Гокудере Хаято. Что поделать? Девушка влюблена, и эти чувства взаимны. Мукуро уверен, что если мимо Вели неожиданно пробежит стадо розовых обезьян, она и их едва ли заметит.

Ку-фу-фу-фу, какое удивительное чувство.

Удивительнее ещё было то, как эмоции девушки влияли на погоду. То по всему городу можно было увидеть десятки, а то и сотни радужных дуг, то так сильно потеплело, что сакура начала цвести, а ведь уже давно не сезон… Или мог пойти лёгкий дождик, после которого всегда на лугах раскрывались разнообразные цветы.

Иллюзионист знал, в чём причина. Знал, что это всё благодаря его подарку. И осознавать это было очень даже приятно. Эта девочка таит в себе такую мощную силу, что в одно мгновение способна уничтожить целый город. Опасно… И эта опасность слегка заводит. Чего только стоит её ревность! Оя-оя! Итальянские женщины страстны во всём, ку-фу-фу…

Но чем дальше иллюзионист шёл, тем чаще задавался вопросом, а зачем он вообще это делает? Нужна ли ему Риччи Велия как оружие? Или он использует её в других целях? Если быть до конца откровенным, то Мукуро и не собирался заходить так далеко. Но что-то явно пошло не по плану. Ему просто нравилось радовать её. Например, есть ли у людей особая причина заводить питомцев? Если от собак ещё есть какая никакая польза, то что касается различных птичек или хомячков? Как считал иллюзионист, то от них больше мусора, нежели пользы, но ведь люди продолжают их заводить, верно?

Оя-оя, Рокудо Мукуро определённо привязался к Велии. Вначале он планировал её убить, как только ему станет скучно, но скука всё никак не наступала. Зато появлялось нечто иное. Стоило девушке искренне улыбнулся, как тепло становилось и самому Мукуро. Хотелось сделать что-то ещё, чтобы эта улыбка просуществовала как можно дольше. Ку-фу-фу, кажется парень случайно вырыл сам себе яму… Надо же! И когда всё так далеко зашло?

Сейчас Мукуро стоял на крыше одного из зданий, оглядывая город и задавая самому себе вопрос: чего же он хочет дальше? И как удивительно было услышать этот же вопрос со стороны.

— Ну? И что ты намерен делать дальше?

— Оя-оя, как неожиданно видеть тебя здесь, Кёя-кун, — усмехнулся Мукуро, оборачиваясь назад.

— Неожиданно? — переспросил Хибари, в голосе которого чувствовалась строгость и раздражение. — Это вообще-то мой город. Скорее тебе здесь не место, Рокудо Мукуро.

— Ку-фу-фу… Ну раз ты так говоришь… — с усмешкой отозвался он, вновь оглядываясь назад, в сторону города. — Красивый вид, так не считаешь?

— Было лучше, до того, как здесь прошлась недавняя гроза, — с вызовом отметил Кёя. — Дисциплинарный Комитет до сих пор разбирает последствия. И вначале я хотел, чтобы за всё содеянное отвечала Риччи Велия, так как уверен, что это последствия её способностей. Но потом понял, что их контролировать она не может, а вот кое-кто спровоцировать — вполне.

— Оя-оя! — воскликнул Мукуро. — Так это ты теперь на меня намекаешь? И что теперь? Нарушим условия Савады Тсунаёши и сразимся? — смеялся иллюзионист, после чего в его руках появился трезубец.

— Хм! — фыркнул Хибари, даже не шелохнувшись. — Когда-нибудь я определённо забью тебя до смерти, но это мне не принесёт сейчас никакой пользы.

— Ку-фу-фу, и что ты тогда предлагаешь?

— Мои люди принесут к тебе в Кокуё счёт, — усмехнулся Глава Дисциплинарного Комитета.

— Деньги⁈ — вот этого Мукуро определённо не ожидал. — Оя-оя, Кёя-кун, ты меня удивляешь! Может, также в кого-то успел влюбиться и изменить своим принципам?

— Не мели чепухи! — раздражённо бросил Хибари. — Мне некогда заниматься подобной ерундой. — На это Рокудо лишь пожал плечами. Мол, на нет и суда нет. Что же он тогда может сделать? — Скажи лучше, что теперь будет дальше?

— Ты о чём? — не понимал иллюзионист.

— О твоей глупой игре, — фыркнул парень. — Дал простоватой девчонке оружие и оставил её одну. Теперь она не умнее обезьяны с гранатой. Однако учится быстро, этому я был свидетелем лично. Но что дальше? Хотел чтобы Гокудера Хаято и Риччи Велия были вместе, так всё готово. Игре конец?