До звезды и направо

Проскрипело окно, а потом Драко захлебнулся ароматами летнего утра.

— Давай его сюда… — приговаривала Гермиона, — у меня нет для тебя ничего… но ты можешь заглянуть на кухню, уверена, для тебя там найдется что-нибудь вкусненькое.

Сердце неприятно екнуло. Кажется, она разговаривала с совой. Неужели пришло письмо? Ему? Ему не приходило писем с тех пор, как он ослеп. Наверное, опять Визенгамот. Или что-то такое же неприятное. Но ведь обычно они посылали письма матери…

— Тебе письмо, Драко. Открыть? — Гермиона протянула ему письмо.

— Дай сюда.

Драко почувствовал, что ему в ладонь лег шершавый и влажный пергамент.

— Оно мокрое, — сказал он.

— Наверное промокло в росе, — начала Гермиона, вглядываясь в утренний парк, — сегодня всё просто покрыто водой, как будто дождь прошел. Розы твоей мамы все в капельках росы, ты бы их только видел!.. — она резко замолчала, заметив выражение лица Драко, и быстро сменила тему: — Ты уже завтракал?

— Нет, ты же видишь, — Драко сделал ударение на слово «видишь», — что я еще даже не переодевался. — В его голосе чувствовалась обида.

— Драко, прекрати вести себя, как тяжелобольной, — сказала Гермиона. — Твои глаза на месте… — она скользнула по ним взглядом. — Это всего лишь заклятие, которое мы можем снять… Да даже если бы что-то случилось с твоими глазами, неужели ты бы не смог их восстановить?! Ты же волшебник! Переоденься, и я нанесу тебе мазь.

— А ты не будешь подсматривать?

— Я колдомедик, ты думаешь, я не видела голых мужчин?

— Ну как пожелаешь… — Драко отложил письмо и стал раздеваться.

Гермиона отвернулась, чтобы согреть мазь в руках.

Краем взгляда она видела, как он надевал рубашку, а закончив, нащупал на кровати письмо и снова взял его. Он не выпустил письмо из рук, даже когда сел на стул, чтобы она нанесла ему мазь. Жаль, к нему не приходили друзья. Никто с тех пор, как она поселилась тут. Даже письмо и то пришло к нему в первый раз.

— Ну вот… — сказала Гермиона, помассировав его веки. — Теперь заклинание…

Она взмахнула палочкой:

— Конванессе. Ну как?

— Где-то близко, — ответил Драко, как всегда после восстанавливающих чар и зелья чувствуя легкость в глазах, как будто заклятие слепоты отступило еще на миллиметр.

— Ты что-нибудь увидел?

— Нет…

Наверное пора рассказать ему про новый способ, но прежде чем она открыла рот, Драко сказал:

— Прочитай его. — Он поднял письмо перед собой.

Гермиона взяла его и развернула пергамент:

— «Здравствуй, Драко. Как твои дела? В этом году мы не поехали на каникулы в Ниццу, поэтому я смогу навестить тебя в мэноре. Загляну на днях. Твоя Астория». — Гермиона сунула письмо обратно ему в руку. Драко не брал его, и Гермиона решила, что он не чувствует, что это.

— Положи на стол, — сказал он равнодушно.

Наверное, письмо из Визенгамота вызвало бы в нем меньше гнева. Визенгамот хотя бы дёргал его по делу.

Они с Асторией были помолвлены с детства. Но когда Драко ослеп, то узнал от Блейза, что Астория жаловалась всем, что ей придется выйти замуж за беспомощного инвалида. Блейз больше не появлялся в Малфой мэноре. А Астория и до этого его не навещала. Драко расторг помолвку сам.

Удивительно, что сейчас, когда его лечение шло полным ходом и впервые дало хоть совсем незначительные, но результаты, Астория прислала письмо.

Драко вдруг понял, что в комнате стало очень тихо. Гермиона ушла?

— Грейнджер…

— Я тут…

— Почему люди делают нам больно? — вырвалось у него.

Гермионе так хотелось сказать ему, что он сам делал людям больно.

— Они так воспитаны, — ответила она наконец.

Драко услышал ее голос и вспомнил, как насмехался над ней в школе. Нет, он не хотел об этом думать.

— Мы ведь не ладили в школе? — спросил он.

— Нет.

Драко нахмурился.

Гермиона собрала свои вещи и уже собиралась уходить, когда он повернул лицо, как если бы искал ее.

— Сегодня вечером, — произнес он, — ты почитаешь мне ту книгу?

— Конечно, — сказала она. Как иронична жизнь…

* * *

Вечером Нарцисса пригласила ее пить чай в гостиной. В этот раз снова был красиво накрыт столик и Драко так же сидел на диване. Стояли те же очаровательные приборы, тарелка с пирожными и сэндвичами и еще одна с фруктами. Было жарко, даже душно.

Гермиона взяла с тарелки с фруктами лимон.

— Как идут ваши дела? — спросила Нарцисса.

Сердце сжалось. Нет, не потому что Гермиона боялась критики. Нарцисса знала, на что шла, когда просила ее помочь сыну. Нет. Сердце неприятно заныло по другой причине. Сейчас Драко мог сказать, что у нее ничего не получается, и тогда она вернется в Лондон. И они разойдутся. Разве не этого они оба хотели? Они ведь никогда не ладили.

— Пусть скажет Драко, — ответила Гермиона. Так будет честно.

Драко молчал. Гермиона разрезала лимон, чтобы чем-то занять себя и успокоиться.

— Расскажи про ваши успехи, Драко, — продолжала Нарцисса.

Гермиона выдавила сок из половинки лимона в бокал. Наверное, она поранилась краем пергамента, когда читала книги, потому что невидимую рану сразу же защипало. Гермиона слизала сок с ладони. Нарциссе это не понравится…

Мама не просто так позвала их сегодня на чай. Она хочет узнать, стоит ли продолжать лечение. У них ничего не получалось, кроме… Вдруг запахло лимонами… Желтые, с пупырышками, ароматные, напоминающие лето в детстве, когда эльфы резали их, выдавливали сок и делали лимонад. Драко пару раз, чтобы покрасоваться перед Крэббом и Гойлом, засовывал кружочки лимона в рот и разжевывал, делая вид, что ему нипочем.

— Мы пробуем контрзаклинания, — сказала Гермиона, понимая, что Драко так и собирается молчать.

— Драко, как идет твое лечение? — повторила Нарцисса.

Воспоминания о лимонаде снова вернули его в то лето, когда отец учил его летать на метле. Как же ему хотелось снова летать. Видеть, как под ним проносятся лес, и горы, и замки, и река… Жмуриться от яркого солнца.

— Очень хорошо, — ответил он. Он полетит. Полетит обязательно. Хотя бы назло Астории.

Гермиона налила в бокал с соком воду, положила сахар и охладила с помощью заклинания.

— Великолепно, — улыбнулась Нарцисса.

Гермиона отпила лимонад. Слишком мало сахара.

— Драко, хочешь? — Гермиона взглядом указала на свой бокал.

— Хочу что?

Конечно, она не забыла о его слепоте. Но от волнения сказала это так, как говорила со всеми остальными людьми.

Она взяла вторую половинку лимона и вложила Драко в руку.

— Я сделаю тебе лимонад.

— Конечно, — ответил он, проводя по лимону пальцами. И вдруг почувствовал, что касается ее руки. Он скоро полетит, чтобы показать Гермионе, что летать — это здорово…

Его руки: тонкие, красивые… Как он сам. Почему-то вспомнилось, как он взглянул на нее однажды с восхищением, тогда — на Святочном балу. Гермиона забрала его половинку лимона и отвернулась, чтобы сделать ему лимонад. Она же обещала себе не смотреть на него.

_________________

PS в Аргентине говорят про свою пару: моя половинка... апельсина. А у нас будет лимона.