До звезды и направо

Солнечные зайчики

Дождь уже не стучал в окно. После слез в беседке на душе стало легче. Гермиона лежала в кровати, обнимая подушку. У нее было слишком много мыслей, и планов, и чувств. У Драко получилось увидеть! Метод работает. Но не это не давало ей уснуть. Нет… Куча моментов… моментов, которые наверняка для него ничего не значат, а ее прошибает током, стоит только вспомнить. Что с ней не так? Она пришла сюда работать, а не… Бред! Гермиона швырнула подушку на пол. И ещё долго ворочалась в постели, пока не уснула.

Проснувшись наутро, она потянулась за палочкой на столе и вспомнила, что когда Драко аппарировал их в парк, палочка осталась в подвале на полу. Впрочем, тогда ей было не до этого. Вчера в беседке она наконец смогла вдоволь поплакать. А потом Драко ее обнимал. И этого было слишком много. И слишком мало. И… Опять она думает о нем! А ведь уже девятый час, надо провести процедуру, а свежую мазь она уже не успеет сварить.

Сейчас она сходит за палочкой. Гермиона взяла сумочку с остатками вчерашней мази. Вышла в коридор. Дверь в комнату Драко была открыта.

Она заглянет. Одним глазком.

Драко одетый сидел у столика. Ладно… За палочкой она пойдет потом.

— Доброе утро, — сказала она и добавила взволнованно: — Как твое зрение?

Этим утром, открыв глаза, Драко заметил, что темнота была не такой густой. В этой темноте скользили пятна света. Драко накрыла радость, а затем прошиб страх — а вдруг этот свет исчезнет? Драко отогнал эти мысли. Слишком часто он им поддавался.

— И? — донеслось ее нетерпеливое.

Драко обратил взгляд на окно. Окно осталось незакрытым со вчерашней ночи, когда он стоял в полной темноте и слушал грозу. Оттуда раздавалось птичье пение и оглушительно пахло утром после дождя. Даже если бы Драко хотел, он бы не смог разобрать все ароматы, которые доносились из сада.

— Вижу пятна света.

Мир за окном не только откликался звуками и ароматами, мир подмигивал ему солнечными зайчиками.

— Ты молодец, — сказала Гермиона. И Драко почувствовал в ее голосе радость.

Гермиона поставила сумочку на стол и увидела свою палочку.

— О! — только и вырвалось у нее. — Ты принес ее.

Драко нащупал палочку на столе и протянул ей.

— Где ты ее нашел?

— В подвале. Пошел искать трость и нашел твою палочку.

Рано утром Драко решил выйти в сад, но, собираясь, обнаружил, что трости не было у изголовья кровати. Он оставил ее или в подвале, или в беседке. Драко представил подвал и аппарировал. После аппарации всегда подташнивало, но идти по дому без трости он не решился. Солнечные зайчики исчезли, вместо сладкого аромата цветов — спертый воздух. Но в этот раз Драко не чувствовал опасность. Ту самую опасность, что кричала внутри вчера. Значит, та ловушка была последней. Драко призвал трость, но ничего не прилетело в руку. Зато сделав неловкий шаг, он почувствовал, что под ботинком что-то прокатывается. Какой-то предмет. Драко наклонился и нащупал на полу палочку. Его пронзило ощущение исцеляющего заклинания, а затем воспоминание о вчерашней ночи, прикосновение волос к щеке, аромат и ощущение тела, которое касалось его вчера. Он даже не видел ее. Наверное, никогда не видел. Никогда не замечал. У них не было точек соприкосновения. Они выросли в слишком разном мире. И дело было даже не в ее происхождении.

А теперь она стоит перед ним. Драко готов поклясться, что если протянет руку, то коснется ее. И хочет он того или нет, но теперь она часть его мира.

— Грейнджер… Спасибо. Спасибо за то, что делаешь для меня.

Когда-то ему бы и в голову не пришло кого-то благодарить. Прежде он был уверен, что весь мир крутится вокруг него. И друзья у него были такие же. Не зря они все исчезли, когда у него случились трудности.

— Мне приятно с тобой работать, — сказала она искренне. — И… спасибо за поддержку вчера.

— Разве не это делают друзья? — ответил он. — И знаешь… В школе… Когда я говорил, что боюсь испачкать об тебя руки. Я говорил так, просто чтобы тебя разозлить. Тебя и Поттера. Я был глупым подростком.

— Понимаю… — всё, что нашлась ответить Гермиона. Повертела мазь в руках.— Нанеси сегодня мазь сам и помассируй. — Она вспомнила, что ему давно пора начинать все делать самому.

— Мне нравится, как это делаешь ты.

Повисла пауза.

— Закрой глаза, — откликнулась она наконец. И Драко отметил, как хрипло прозвучал ее голос.

Прикосновение к глазам. Одно, второе касание. Гермиона всегда гладила его веки, прежде чем начинать массировать круговыми движениями. Вот и сегодня. Так нежно. Больше похоже на ласку, чем на массаж. Тепло рядом с его грудью. Драко казалось, что он чувствует очертания ее тела, — так близко она стоит. Возможно, ему это только кажется. Возможно, это не так… Он поднял руку. И наткнулся на что-то мягкое. Провел пальцами. Это ткань. А под тканью тепло тела. Она.

Ее пальцы замерли на глазах.

— Что ты делаешь? — Гермиона чувствовала жар в том месте, где он ее коснулся — на животе, у ребер, прямо под сердцем.

— Случайно, — ответил он, опуская руку.

— Давай, Драко, — она вложила ему в руку его палочку, которая лежала на столе, — сделай это, как ты сделал вчера.

— Обнять тебя? — Драко улыбнулся.

— Нет, Драко. — Он, что, заигрывает с ней? — Сними заклятие со своих глаз.

«Хорошо, что он не видит меня», — подумала Гермиона. Потому что она не может не смотреть на него.

Драко мысленно нащупал заклятие на глазах и произнес:

— Конванессе!

— И… как?

Ничего.

— Подожди… —

Драко вспомнил, что вчера он подумал о полете, прежде чем произнес заклинание.

Он вспомнил вчерашнюю ночь. Молнии, которые гремели где-то близко. Запах дождя. Ветер, который приносил холодные капли. И Гермиону в его объятиях. Этот момент, такой простой, совсем незначительный, но все в душе откликнулось, и он произнес снова:

— Конванессе.

Перед глазами вспыхнул свет. Свет — и вдруг появились очертания предметов.

Тогда Драко снова поднял руку. Он снова коснулся Гермионы. Но в этот раз он видел, хоть и смутно, через серую пелену, что она рядом.

— Получилось, — сказал он. А потом Гермиона снова исчезла. И снова появилась в тумане. И исчезла опять.

И Драко вдруг понял, что она не сбрасывает его руку.

* * *

Драко видел. Драко видел ее. Сотканная его воображением, наполненная его чувствами, оживленная ощущениями его тела — Гермиона стояла перед ним.

И когда Драко поморгал, ожидая, что она исчезнет, солнечный зайчик — тот самый, что возникал перед глазами, когда он произносил исцеляющее заклинание — вспыхнул перед глазами. Драко снова заморгал.

— Мне придется вернуться в магический Лондон, — говорила она. — Отвезти новые зелья, которые я сварила…

Перед глазами снова запрыгали солнечные зайчики.

—… и проверить, как без меня идут дела. Ты не единственный пациент…

Она говорила что-то еще, а солнечные блики мелькали перед глазами. Драко вдруг почувствовал себя как в тот раз, когда произнес заклинание и увидел ее руку. Чувство ликования пронзило всё тело. Солнечные зайчики, прыгая и переливаясь, собрались в одно — в солнечный блик на ее волосах.

Драко качнул головой.

— Ты должен будешь наносить мазь сам и проговаривать заклинание.

Драко качнул головой снова.

— Почему ты молчишь? Ты все запомнил?

Драко моргнул. И снова солнечные зайчики замельтешили перед глазами — это солнце. Он видит, как сияет закатное солнце на ее волосах. Ее волосы именно такие, какими он себе и представлял. Может, еще более лохматые. Но ей идет. Ей ужасно это идет.

— Драко?

— Я слышу тебя.

Солнечный луч на ее щеке. Вроде бы у нее веснушки… или ему только кажется?

— Ты в порядке? Повтори, что я сказала.

— Я всё могу сам, а у тебя есть другие пациенты.

Гермиона вздохнула.

Драко захлопал глазами. Снова свет. Свет всюду. И внезапно ее глаза. И снова свет. Свет. Свет. И снова она.

— Я не об этом…

— Я помню, что ты сказала.

Да, он ее видит. Ему не кажется. Драко прикоснулся к ее руке. Ее ладонь. Кожа. Такая нежная…

Гермиона, видимо, решила, что он коснулся ее руки случайно. Взяла его ладонь и чуть сжала.

— Мазь и заклинания, я помню, — сказал он, проводя по ее ладони большим пальцем.

Гермиона покраснела. Ему не показалось? И она не отнимала руку.

Драко снова захлопал глазами.

— Ты в порядке?

— В полном.

Ее губы. Может, это только сон? Или фантазия? Глупо! Ведь он маг! И он работает над тем, чтобы снять заклинание с глаз.

Гермиона наклонилась к его лицу. Всматривалась в его глаза.

— Ты что-то видишь, Драко? Твои глаза… они… — она приблизила лицо к его лицу.

Она все-таки реальна? Драко качнулся к ней. Сделал это слишком резко и вдруг коснулся ее щеки губами. Живая. Реальная. Он не спит. И он видит!

Гермиона повернула голову. Драко тоже. И их губы соприкоснулись. Драко приблизился, раскрывая губы. Поймал ее отчаянный и тихий вздох, а потом она резко отодвинулась.

В глазах запульсировало от напряжения. Драко закрыл глаза. В ушах гудело. Стук собственного сердца оглушал.

Гермиона раскрыла сумочку, но забыла, зачем это сделала. Кажется, она только что касалась губ Драко Малфоя. Ей показалось, что его взгляд как-то изменился, как бывало, когда он видел свет. Она наклонилась, чтобы рассмотреть его глаза. Драко неудачно повернул голову. Она тоже. А потом… коснулся ее губ губами. Сердце еще бешено и сладко колотилось. Его губы все еще ощущались на губах.

Гермиона вспомнила, зачем открыла сумочку. Ей надо было достать порт-ключ.

Теперь, когда Драко начал делать успехи — видеть свет и тень, — она могла вернуться на несколько дней в центр посмотреть новых пациентов и отвезти зелья, которые готовила тут по старинным рецептам. Она не хотела оставлять Драко. Но не потому что боялась, что у него начнется откат. Нет, пора уже это признать: она просто не хотела с ним расставаться. Но в конце концов ей пришлось взять себя в руки. Она сварила ему зелье, которого должно было хватить на два дня. Конечно, мазь будет не совсем свежей. Но у Гермионы уже давно было чувство, что зелье почти ни на что не влияет. Дело в магии самого Малфоя, который успешно снимал заклятие слой за слоем.

Это радовало. Драко способен обходиться без нее. Скоро она сможет вернуться в магический Лондон. И печалило.

— Тогда увидимся через два дня. — Гермиона достала порт-ключ.

— До встречи.

— До встречи, Драко.

Она несколько секунд стояла с закрытыми глазами, смакуя его прикосновение, воображая, что могло бы случиться, если бы она не отстранилась, когда их губы соприкоснулись. А затем дотронулась до порт-ключа.

* * *

Драко сам наносил себе мазь, направлял внимание на глаза и использовал собственную магическую силу. Это работало. Каждый раз его пронзали мурашки восторга, когда он представлял, что видит, и его глаза откликались.

Теперь свет и тень образовывали предметы — смутные — всего лишь очертания. Не так ярко, как в тот вечер, когда он смотрел на нее и видел ее лицо, но все равно это был очевидный успех. Он ждал в нетерпении, когда Гермиона вернется, чтобы рассказать ей. И чтобы взглянуть на нее снова.