На высоком берегу

Эпилог

Со дня встречи с Лужиным прошло два года.

Несмотря на угрозы, он тихо и спешно покинул город. А слухи, если и ходили, то только о том, что заезжий хлыщ пытался приударить за женой каторжанина, получил оплеух не то от нее самой, не то от мужа. Накляузничал в кордегардию, но начальство на удивление быстро разобралось, и то ли служивые ему намекнули, что лучше бы ему от беды уехать, то ли кто-то из вольных каторжников. Впрочем, и те разговоры быстро утихли.

Полгода назад срок Раскольникова весь вышел. С него сняли кандалы, и он даже уже перестал по-смешному высоко вскидывать ноги, когда ходит. Соня нашила ему новой одежды. И волосы отросли изрядно. Так что и заподозрить в нем недавнего каторжного человеку незнающему довольно сложно.

Еще через три месяца из типографии Разумихина вышла в свет его книга, и раскупается она весьма неплохо.

А спустя еще месяц в семье Раскольниковых родился первенец. Роды были тяжелыми. Но за два месяца и Соня, и мальчик полностью окрепли, и сегодня у них первый семейный выход по случаю именин младшей дочери Вразумихиных Александры.

День радует солнечной теплой погодой, и, пройдя через Тобольские ворота крепости, Родион вдруг останавливается.

— Давай покажем Ромке Иртыш.

Зеленоватые воды реки нежатся и мягко поблескивают в лучах солнца, а за ней степь: бескрайняя, вольная — как предстоящая жизнь.

От прохладного, горьковато-свежего воздуха в груди Раскольникова становится тесно и больно.

Он держит на руках своего маленького сына, смотрит в небесно-голубые глаза любимой женщины и чувствует, что благославлен и на добрые дела, и на счастье.

Прощен.

Прощен и одарен шансом не страданиями, а будущей жизнью по совести искупить совершенное однажды зло.

Вразумихины их уже, наверное, заждались. Но он хочет задержать новое, удивительное ощущение хотя бы на несколько минут еще.

На это у него, несомненно, есть право.