В шаге от вечности

Его задача, как Виктор Семенович считал, была важнее, тоньше. Когда-то режиссер был главнее сценариста, а теперь — наоборот. Потому что визуализация может выполняться машиной почти на том же уровне. А хороший скриптор… нет, не мертвый скриптор, а пока еще — живой человек. Если надо произвести эксклюзивный качественный продукт, а не жвачку для совсем уж непритязательных пожирателей попкорна.

Жаль, что он не сверхчеловек. Уж он бы не стал тратить сверхсилы на ерунду. Когда только начали появляться модификаторы, куда более скромные, чем в кино, он сразу захотел сделать себе апгрейд. Хотя бы мелкий. Но при жизни Ольги не мог («засунешь в себя хоть одну железяку, разведусь»). А потом правительство поступило как в плохих видеоиграх, и запретило почти все, кроме короткого списка, из которого три четверти устройств предназначались для больных людей, а не для улучшения здоровых. А то, что все-таки допускалось — не покушалось на кардинальное повышение параметров. Усилил зрение. Но даже одобренные Всемирной Организацией Здравоохранения апгрейды периферической нервной системы и кровоснабжения поставить не смог, организм был слишком изношен. Поэтому он был почти «базовой моделью». Как и девяносто пять процентов людей.

А значит, приходилось повышать эффективность того, что имеется. Виктор Семенович следовал нескольким простым правилам. Поняв, что нельзя избавиться от прокрастинации полностью, он ограничил себе часы на развлечения, и хобби, оставив из них только важные и приятные, безжалостно убрав бесполезный веб-серфинг, сплетни и склоки. Работая, он умел входить в состояние «потока», в котором человек полностью включён в то, чем он занимается, как шестеренка механизма. Но прокрастинация — это жизнь, и поэтому он позволял себе послабления. Он не для того так долго карабкался наверх, чтобы пахать четырнадцать часов в день без выходных, даже если это и принесло бы ему еще больше денег, хотя в молодости так и делал. Но теперь игры занимали у него несколько часов в день.

А вообще, лень — это болезнь творческих людей. Возможна ли прокрастинация у гребцов на галере? Так и представляешь себе, как они томно вздыхают, смотрят на неподвижное море и пытаются сочинять стихи гекзаметром между ударами плети надсмотрщика. Потому что не гребется, настроения нет, эх.

А у солдата… да хоть и майора на поле боя, под огнем вражеских батарей? «Ох, мне не хочется штурмовать этот некрасивый грубый блиндаж, товарищ генерал, я лучше пойду, почитаю книжку». То-то же! Но все это примеры из прошлого. А в новом мире почти у всех есть священное право на прокрастинацию. Ну а те, у кого его нет… они где-то далеко на периферии, настолько далеко, что трудно поверить, что они существуют. Вот роботы — есть. А люди, которые руками перебирают рыбу… или мусор… или рубят мачете сахарный тростник — есть ли они? А кто-то и мыслящий тростник с помощью мачете рубит. Но слава богу и эти далеко.

Помимо борьбы с прокрастинацией, надо еще держаться подальше от хронофагов. Людей-пожирателей времени, у которых есть суперспособность «задолбать до смерти нытьем». Было у него несколько таких родственников и друзей, и каждый мог отнять не один час бесценного времени, просто загружая его мозг рассказами о своих проблемах или сплетнями об общих знакомых или вовсе чужих людях.

В глубине души Григорьев даже сейчас, после оглашения врачебного «приговора», надеялся, что время, отпущенное ему не закончится так быстро. Врачи могли ошибиться, а может, поможет экспериментальная медицина.

Он немного занимался биохакингом. Эти люди с помощью лекарств, диет и насилия над образом жизни пытались продлить свои дни. Даже без всяких апгрейдов, хотя одно другому не мешало. Конечно, для настоящего хардкорного биохакера он был слишком мягок к себе. Вел себя почти как смертник. Много рисковал. Ел вредную пищу. Почти не думал о распорядке дня. Не принимал длинного списка дорогущих добавок. Но кое-что он все-таки делал.

Смертниками в этой субкультуре, близкой к трансгуманизму, назывались не те, кто взрывал себя на вокзале, а те, кто смирились с конечностью жизни. Собирательный образ смертника, над которым потешались трансгуманисты был таков: плохо одетый «синий воротничок» (пишет это слово как «воротничек»!), который верит в бога, слушает старье вроде рэпа или рока, суеверный и необразованный, покорный власти и судьбе. А общий подход такого кадра к жизни можно выразить эпитафией одного мафиози начала века: «Вот кинул я последние две «палки», и увезли меня на катафалке».

Сам Григорьев с этим делением не был полностью согласен. Считал, что все сложнее.

Настоящие маньяки биохакинга жили по такому строгому распорядку и с такой строгой диетой, что никакому древнему монастырю не снилось. Ложились и вставали по часам, ни секундой позже или раньше, лишали себя сахара, соли — полностью, многих других продуктов типа красного мяса и всего, что содержит глютен. Высчитывали оптимальные физические нагрузки, каждую неделю проходили медицинские обследования, принимали сотни препаратов… и часто умирали, не дожив и до восьмидесяти. Потому что все хорошо в меру. Даже борьба за долгую жизнь не должна превращаться в фанатизм. Ясно, что пичкать организм непроверенной дрянью надо очень осторожно. Это все равно, что использовать машинное масло с непроверенными присадками… или аккумулятор, который не прошел испытаний. А когда сердце стучит как двигатель на максимальных оборотах, а мозг пашет будто разогнанный старый процессор — жизнь легко может оборваться внезапно, будь ты хоть трижды трансгуманист. Но и диеты — спорный момент. Зачем вообще жить, если нельзя жрать, что хочется и получать другие удовольствия? Чего вообще стоит жизнь, пусть даже вечная, если ты себе не хозяин? Разве он кролик или козел, чтобы есть одни сырые овощи плюс горсть орехов? Да еще один раз в день, как некоторые проповедуют. И отказ от токсичных продуктов — это конечно, хорошо. Но почему-то организм позитивно откликается на прием легкодоступных углеводов, которых эти «взломщики» боятся, как черт ладана. Алкоголь, табак, жирное, жареное — перебрав такого можно почувствовать себя плохо на месте. А кому стало плохо от того, что он съел шоколадку или выпил чаю с сахаром, если он не диабетик? Никому. И польза от энергии для творчества и борьбы, от эндорфинов счастья многократно перекрывает вред «свободных радикалов».

«Гораздо полезнее отказ от токсичных людей, — подумал Григорьев. — Среди которых радикалов как хватает».

Ясно же, что все эти «чистки» — полумеры. Тело надо менять на новое. Или как минимум — кардинально перестраивать. Просто у большинства нет на это денег.

*****

Лорд Корнелиус, удельный князь

Пора выходить, кофе выпито, чашку унес столик, но машина еще не прибыла.

А, черт, совсем забыл! Поездка подождет. Сначала надо зайти в «Страну легенд». Машина уже в пути, но четверть часа еще есть.

И дело даже не в том, что надо собрать ресурсы и выбрать новое исследование в Магической академии, а иначе сгорят очки.

Просто на город могли напасть «Единороги» — не зверюшки-мобы, конечно, те безобидные, а гады из одноименного конкурирующего клана.

Появилась заставка с логотипом в виде летящего дракона и полоса загрузки — дань традиции. Барьер между реальностью и игрой. Психике это нужно. Загрузка заняла чуть больше времени, чем у «Ржавых земель». Эта вирка была лицензионной и современной. Здесь нужна была нормальная пропускная способность канала. Зато ее игровой мир был огромным и постоянно пополняемым. И в нем можно выбрать любой путь — от скромного крестьянина до великого завоевателя из человеческой ойкументы, от темного эльфа-некроманта до варварского шамана-варителя зелий. Игроков были десятки миллионов, и админам она приносила, по слухам, сотни миллионов международной валюты в месяц (региональные деньги в игре тоже принимали, но курс был невыгоден). Больше, чем бюджет многих мегаполисов или малых изгойских государств.

В «Страну легенд» с экрана почти никто не играл, ведь это накладывало много ограничений. Но для краткого «микроменеджмента» поселения — сгодится и такой вид. Представим, будто это старинная стратегия с видом сверху.

Даже через экран, который он развернул во всю ширину стола, Виктор Семенович увидел синее небо, яркое голубое солнце, похожее на Вегу, белые невесомые облака и прочие красоты этого мира. И он склонился над всем этим, как Зевс-громовержец со своего облака. Когда он был там, то на время забывал обо всем, даже о бедах и проблемах мира настоящего.

Цвета были невероятно сочные, более насыщенные, чем в реальной жизни.

Его город находился в долине, окруженной неприступными горами. С отрогов базальтовых хребтов падал, сверкая, водопад, дававший начало небольшой реке, которая крутила колеса нескольких водяных мельниц.

Над ремесленными слободами курились дымки — работали кузнецы, сукновальные и ткацкие мастерские. Ковали мечи и доспехи оружейники, готовили сбрую для будущей конницы шорники. На изумрудной лужайке перед крепостной стеной паслись крупные овцы, чье белоснежное тонкое руно было источником процветания града. Ткань из их шерсти — благодаря его мудрой политике по развитию экономики стала одним из товаров экспорта, который он поставлял на рынки соседей и в имперскую столицу.

Город и окружающий его ленный домен… проще говоря, княжеский надел размером в сто квадратных лиг, населенный верными крепостными, были отделены от внешнего мира горной цепью, протянувшейся в форме полумесяца. Они так и звались «Горы Полумесяца». Через них вел всего один перевал, по которому была проложена хорошая торная дорога, частично сделанная трехслойной по образцу римских, а возле города еще и мощенная камнем. Кроме как по ней в город можно было попасть только морем, а гавань и побережье, изобилующее фьордами, стерег мощный княжеский флот.

В самом узком месте дорогу прикрывал каменный княжеский форт, где стоял сильный гарнизон из копейщиков, тяжелых латников и лучников. И вот именно на него напали враги из клана «Единорогов», занимавших земли к северу! А соратники, чьи земли были к востоку, так и не прислали пока подкрепления.

Сразу же после завершения загрузки Виктор Семенович увидел в углу поля зрения красный значок скрещенных мечей, услышал звук боевых барабанов и горнов.

Ага! Атака! Переключиться на ручное управление… так меньше будут потери.

А черт, совсем забыл. Некогда! Придется доверить бой компьютерному генералу. Благо, он тоже неплохо прокачанный, да и сражаться придется под защитой родных крепостных стен и башен, которые он удачно оснастил скорострельными тяжелыми арбалетами.

Но азартнее и веселее было бы лично разбить этих супостатов. А потом нанести им ответный визит, взяв с собой, кроме верных легионов трех уже вылупившихся драконов и новые «скорпионы» — мобильные баллисты с бронебойными стрелами на запряженных двойками коней повозках. А требушеты будут собраны гномами-саперами на месте…

«У тебя не больше 15 минут», — напомнил Григорьев себе. — «Машина уже в пути».