Его последний приказ

— Он вам не нравится?

— Возможно, Саутой достаточно безобидный, но это так. Он безобидный. Беззубый. Он так увлекся, чтобы впечатлить нас тем, насколько силы Гвардии здесь зеленые. Свежие, новобранцы, дети, большинство из них, которые только пробуют на вкус настоящую боевую зону. О чем Саутой позабыл упомянуть, что то же самое можно было бы сказать и об офицерах, даже о старшем офицерском составе. Ох, здесь есть исключения... Вон Войтц, естественно, и Хумель и Келсо... но по большей части, Макарот забрал сливки с собой на передовую. На этом Втором Фронте сражаются дети, управляемые неопытными и неквалифицированными командирами. Неудивительно, что уровень дезертирства и порчи такие высокие. — Ладд пытался выглядеть задумчивым, надеясь, что разговор не дойдет до его собственного отсутствия боевого опыта.

— Черт, — внезапно сказал Гаунт. — Я абсолютно забыл задать Саутою главный вопрос.

— Какой, сэр? — спросил Ладд.

— Тот, который ты задавал.

Айэнмедоу вернулся. — Я получил для вас место. Оно рядом с расположением Бинарцев. Я отведу вас туда.

Они вышли на яркий солнечный свет. Ладд потянулся за своими солнечными очками.

— Интересно, сможешь ли ты ответить на вопрос, Айэнмедоу?

— Я попытаюсь, сэр.

— Почему Гвардия продвигается по степным городам этим способом? Почему бы их не уничтожить с орбиты?

Айэнмедоу нахмурился. — Я... я никогда об этом не думал, комиссар, — сказал он. — Я выясню. — Айэнмедоу недолго вел их по оживленному пункту к расположению Фортис Бинарцев. В рядах жилых палаток, молодой солдаты в бледных одеждах отдыхали и разговаривали, курили, гоняли мячи, или просто лежали на своих койках, избегая солнца, под защитой палаток. Многие молодые люди приветствовали капитана, и с настороженностью отстранялись, когда видели, кто был с ним.

— Эта подойдет? — спросил Айэнмедоу, указывая на пустую палатку в конце одного ряда. Это была четырехместная модель, рассчитанная на офицеров.

— Нормально, капитан, — сказал Гаунт, кивая Эзре, чтобы он отнес снаряжение внутрь. Палатка стояла рядом с дорогой, идущей через лагерь, и всего лишь в пяти минутах ходьбы до Командного пункта.

— Отлично, капитан, — сказал Гаунт Айэнмедоу. — Дайте час, чтобы обустроиться. Потом пришлите мне транспорт. И принесите сюда воды.

— Да, сэр, — кивнул Айэнмедоу, и ушел.

Гаунт снял свои фуражку и плащ, и сел на один из маленьких стульев внутри палатки. Он просматривал список расположений войск, который Саутой дал ему.

— Трон, — погодя сказал он. — Они не лгали об уровне дезертирства. Девятнадцать солдат арестовали за последнюю неделю, подозревая порчу. — Он посмотрел на Ладда. — Знай, каково это. И смотри...

Гаунт держал планшет так, чтобы Ладд смог увидеть. — Еще заболевания. Выше нормального уровня, я имею в виду. Особенно плохо на пункте 15. Серьезное истощение человеческих сил. — Он опустил планшет. — Прогуляемся, — сказал он.

— Куда?

— Просто вокруг, — ответил Гаунт. Он посмотрел на Эзру. — Рестю херейн, соуле, — сказал он.

Нихтгейнец лег на одну из коек.

Снаружи, Гаунт повернулся к двум солдатам Фортис Бинари, играющим в карты под навесом палатки.

— Вы.

Они подпрыгнули. — Да, сэр!

— Никому не входить в ту палатку, и не тревожить человека внутри, ясно? Я рассчитываю на вас обоих.

— Да, сэр!

Они пошли по границе пункта 10. Это был обычный большой Гвардейский лагерь, такой же, какие Гаунт видел раньше много раз. Большие сборные постройки, в которых были столовые, склады и мастерские, брезентовые палатки полевых станций, упорядоченные пролеты жилых палаток, ряды припаркованных машин. Транспорты и легкая бронетехника громыхали на дороге, солдаты спешили к своим обязанностям. На плацах тренировались отряды. Ладд видел группу только что прибывшей пехоты, высаживающейся из грузовиков, пока лихтеры выгружали их ящики со снаряжением. Чувствовался запах готовки, и острый запах часто посещаемых уборных. Перед огромной палаткой взвод Гвардейцев в полном боевом облачении припал на колено, чтобы получить благословение от закутанного в робу экклезиарха.

— Чтобы противостоять ужасам войны, — заметил Ладд.

— Эти ждут отправки в горячие точки, — сказал Гаунт. — То же самое здесь. — Он постучал по своей груди.

— Единственная наиболее вероятная причина, по которой человек дезертирует в страхе – это страх перед неизвестным.

Для новых рекрутов, этот страх означает все. Они не видели битвы, они не видели ран или смерти. Возможно, они никогда раньше не покидали своих миров, и, определенно, никогда не были так далеко от своих семей и от знакомых вещей. Этот пункт выглядит достаточно хорошим, но для большинства из них это, возможно, одинокое, чужеродное место. И их сны полны наступающим кошмаром. Поэтому они ломаются и бегут.

— Сердце кровью обливается, — пробормотал Ладд.

Гаунт улыбнулся. — Для такого молодого человека – и, прости меня, за то, что говорю это, такой неопытной личности – ты весьма тверд, Ладд. Ты прошел через это, или ты всегда был создан для таких жестких вещей?

Ладд пожал плечами, наслаждаясь вроде-бы-комплиментом. — Я понял, что вы сказали об этих молодых людях, сэр, но я никогда не испытывал такие чувства. У меня никогда не было особой привязанности к какому-то дому. С самых малых лет я не хотел ничего, кроме как следовать путем моего отца. И, кажется, вы забыли, что я продукт обучения в Комиссариате.

— Знаешь, почему-то я это забыл. Какая школа?

— Сакер Вулгатус, как и мой отец. А вы, сэр?

— Игнатиус Кардинал, так давно, что я уже не пытаюсь вспомнить. — Они остановились на стоянке машин, в западном конце пункта. Гаунт снял фуражку, вытер брови и пристально посмотрел на гранитные породы и сверкающие озера третьего отсека.

— Что за странное место, чтобы вести войну, — сказал он.

— Нам нужно идти назад, — заметил Ладд, проверяя свои часы. — Айэнмедоу будет проверять, а я сомневаюсь, что вы хотите, чтобы он остался в руках Эзры. — Мысль заставила Гаунта тихо засмеяться. Он проверял свой хронометр, а затем начал спускать рукава своего плаща.

— Сэр?

— Фесова вещь, — проворчал Гаунт, сражаясь с рукавом. Он, наконец-то, выудил наружу свой хронометр. Примитивный ремешок порвался, и часы упали внутрь. Он привязал прибор к запястью.

— Мы бы могли...

— Не говори этого, Ладд.

Они начали возвращаться тем же путем к расположению Бинарцев. Внезапно Ладд осознал, что он идет один. Он огляделся. Гаунт зашел в тень склада и тихо стоял, глядя на что-то.

— Что такое? — спросил Ладд, присоединяясь к нему.

— Вон те парни, — сказал Гаунт. На другой стороне дороги, которая была забита проезжающими машинами, Ладд увидел парковку, где были припаркованы несколько грузовиков-8, позади слада Муниторума. Семеро солдат в хаки, с закатанными рукавами, загружали ящики с рационами на один из грузовиков.

— А что с ними?

— Они занимались этим, когда мы прошли мимо десять минут назад, — сказал Гаунт. — Сколько времени нужно, чтобы семь человек загрузили пачку коробок?

Ладд пожал плечами. — Я не вижу...

— Тогда попытайся, сынок. Что конкретно ты видишь? Как комиссар, я имею в виду? — Ладд снова посмотрел, чрезвычайно стараясь увидеть то, что видели опытные глаза Гаунта.

— Ну так, Ладд?

— Семь человек...

— Какое подразделение?

— Ой, Колстекский Сороковой, может быть Сорок Первый.

— Что они делают?

— Загружают рационы на транспорт.

— Это все, что ты видишь?

— Они выглядят... расслабленными.

— Да. Почти безразличными. Как будто пытаются выглядеть расслабленными.

— Я не думаю...

— Где начальник от Муниторума, Ладд? На складе, ты не можешь ничего делать без старшего или высшего проверяющего. И с каких пор солдаты загружают полевые припасы? Это работа для сервиторов. — Ладд посмотрел на Гаунта. — Со всем уважением, сэр, это все? Я имею в виду, здесь может быть сотня причин, чтобы объяснить все это.

— И я знаю одну из них. Стой здесь. Прямо здесь, Ладд. Выдвигайся только если я позову тебя.

— Комиссар...

— Это был приказ, младший, — резко бросил Гаунт. Он пошел к дороге, пропустил транспорт с боеприпасами, проскользнул перед грузовиком-12, едущим в другую сторону, и встал на парковочной площадке до того, как кто-то из людей заметил его приближение.

— Как работается, парни? — сказал он.

Они прекратили работу и уставились на него. Все они носили солнечные очки, но Гаунт достаточно быстро считал язык их тел.

— Я сказал, жаркая работа?

— Да, комиссар, — сказал один из них, коренастый человек с нашивками сержанта артиллерии. — При такой-то погоде.

— Да не говори, — сказал Гаунт, снимая фуражку и делая вид, что вытирает брови. — Что, нужно семь человек, чтобы погрузить этот картон?

Сержант слегка наклонил голову, развеселившись. — Они тяжелые, сэр.

— Уверен, что так. — Гаунт взглянул на еще двоих, которые все еще держали коробку. — Пожалуйста, парни, положите его. Вы заставляете меня потеть. — С тревогой, люди опустили коробку. Остальные стояли рядом с открытым задним бортом грузовика-8, и смотрели.

— Ой, ладно, я заставляю тебя нервничать, — примирительно сказал Гаунт. — Знаю, знаю, это все форма. Расслабься. Я новый на пункте, только что приехал. Я подошел только потому, что узнал форму. Колстек, правильно?

— Да, сэр.

— Какая часть?

— Сорок Первая, Правда и Смелость, — сказал сержант. Несколько из его людей проворчали.

— Я служил рядом с Молотками. На Балгауте. Отличные солдаты, Молоты Колстека. Большие старые сапоги, которые наденет такой молодняк, как вы.

— Да, сэр.

— Да что такое? — спросил Гаунт. Он начал хлопать по карманам своего плаща.

— Черт возьми, куда я девал свои сигареты?

Сержант вышел вперед и протянул пачку самокруток, которые вытащил из куртки.

Гаунт взял сигарету с лхо и позволил сержанту запалить ее зажигалкой.

— Спасибо, — сказал Гаунт, выдыхая полный рот дыма. Он сделал шаг назад, и его пятка ударила по коробке, которую положили на землю двое людей. Она слегка сдвинулась на земле. Гаунт снова ударил по ней пяткой, не глядя. Она отъехала еще на полметра.

— Совет, — сказал он. — Когда вы притворяетесь, что грузите тяжелый картон, согните колени и сделайте так, как будто напрягаетесь. И фесово потейте. Вот как сейчас, вы поняли. — Он посмотрел на сержанта. — Хотя такого больше не произойдет. — Сержант прыгнул к Гаунту. Гаунт отбил кулак в сторону и ударил человека горящей сигаретой. Сержант с визгом отпрыгнул назад. Остальные задвигались. Один замахнулся на Гаунта, полностью промахнувшись, когда комиссар пригнулся, и получил кулаком в лицо. Он отшатнулся, разбрызгивая кровь и выплевывая зубы, а Гаунт крутанулся, полы его плаща взлетели, чтобы ударить человека ногой в живот. Согнувшись, солдат упал на пустую картонную коробку и смял ее.

Еще трое рванули к нему. У одного в руках был железный обод.

На другой стороне дороги, Ладд начал бежать. — О, Трон! — бормотал он. — Ой, Святой Трон!

Он выбежал на улицу, затем отпрыгнул назад, едва не попав под транспортник, который загудел на него. Ладд подождал, когда он проедет, затем побежал вперед, проскользнув между транспортом и механизированной тележкой с боеприпасами. На полпути ему пришлось остановиться, чтобы пропустить большой гусеничный транспортер.