Его последний приказ

Место было оживленным. Оно не переставало быть оживленным с тех пор, как Гвардия зашла и заняла позицию пять дней назад. Вайлдер увидел несколько своих людей среди раненых, большинство из них ходячие, с ранами в виде порезов и ожогов. Он обменялся с несколькими ободряющими словами. Еще здесь было около пяти с более серьезными травмами. Двое были без сознания: одним из них был Сержант Пивен, для которого у Вайлдера всегда имелось много времени. Пивен выглядел так, как будто его ударили по лицу плоской железкой. В другого, Рядового Борица, попали восемь или девять раз. У него отсутствовали большие куски тела и ноги. Два санитара были заняты его интубированием.

Дальше, Вайлдер нашел рядового Рэйди на койке. Белладонец то терял сознание, то снова приходил в себя, накачанный болеутоляющими. Его нога и лодыжка были раздроблены сталкером.

— Это был большой ублюдок, сэр, — сказал Рэйди.

— Ты его прикончил? — спросил Вайлдер.

— Не я, нет сэр, но оно сдохло.

Вайлдер улыбнулся. Ранение Рэйди требовало долгого лечения. Он скоро будет одним из менее удачливых.

— Маккард выбрался, сэр? — выкрикнул Рэйди.

— Извини?

— Маккард, сэр. Он был со мной, когда это случилось. Я надеюсь, что он выбрался, сэр, — сказал Рэйди.

— Я выясню, — сказал Вайлдер. Рэйди выказал неподдельный интерес, и ради одного из пришлых.

Маккард было Танитским именем. Может быть, сплав уже стал крепче.

Неподалеку Вайлдер заметил пожилого главного медика, который присоединился вместе с Танитцами. Он перевязывал рану на руке Вергхастца.

— Доктор?

Дорден огляделся. — Одну минуту, полковник, — сказал он, заканчивая. Дорден казался Вайлдеру слабым и хрупким, слишком старым для поля битвы, но у него был трудовой стаж и навыки, и с тех пор, как Белладонцы лишились большинства из своего медицинского состава, это многое значило.

— Сюда, полковник, — сказал Дорден. Он повел Вайлдера к пустому перевязочному столу. — Только откиньте голову назад, пожалуйста.

— Что? Ой! — Вайлдер почти забыл о своей собственной ране. — Я здесь не для этого, доктор. Я просто зашел, чтобы узнать о жертвах. Мы должны быстро продвигаться вперед, а я понятия не имею, какой урон нам нанесли.

Дорден пожал плечами. — Простите, полковник, я не могу на это ответить. Они все еще прибывают, как вы можете видеть, и я не веду подсчет эмблем. Только тела, которые нужно подлатать. 50-ому Колстекскому досталось этим утром вдоль утеса.

Они увозят их весь последний час.

— Сильно досталось?

— А бывает слабо? А что насчет вас?

— Достаточно сильно. Неразбериха, вообще-то. Я пойду, поговорю с людьми.

— Вообще-то, я бы предпочел заняться этой раной прямо сейчас, — сказал Дорден.

— Позже. Найдите кого-нибудь, кому вы гораздо больше нужны.

Дорден мгновение смотрел на него, и затем отвернулся.

Вайлдер уже собирался идти обратно через палаты, когда увидел, что задняя дверь дома открыта. В клочке солнечного света снаружи, мешки с телами лежали на сухой земле. Он вышел наружу, сняв фуражку, несмотря на яркий свет. Около сорока тел лежали четкими линиями. Санитары приносили еще с ближайших грузовиков. Вайлдер пошел вдоль линии, всматриваясь в бирки, прикрепленные к мешкам. Он нашел двух Белладонцев, и Танитца, Маккарда.

Древний, сгорбленный человек медленно шел вдоль рядов, читая гимны и благословения над каждым телом. Последние полевые обряды.

— Аятани, — кивнул Вайлдер.

Цвейл уставился на него. Старый священник всегда казался Вайлдеру немного сумасшедшим, но был всего лишь еще одной частью слияния.

— Полковник. Еще один день в пыли, в которую мы все превратимся, большинство из нас быстрее, чем мы бы хотели, в данных условиях.

Вайлдер не совсем был уверен, что сказать. Старик умел огорошивать его.

— Когда-то, знаете ли, я молил нашу возлюбленную беати о навыках, которыми я могу принести пользу. Я не сражаюсь, как вы знаете, и я не чиню... не как Дорден. Я часто молил ее о милосердной способности возвращать их из мертвых.

— Кого, отец?

Цвейл сделал жест в сторону тел на земле. — Их. Других. Кого угодно. Но она пока отказалась дать мне это умение. Вы можете делать это, Вайлдер?

— Что?

— Возвращать их из мертвых?

— Нет, отец.

— Это забавно, иногда вы выглядите в точности той личностью, которая может вернуть их из мертвых.

— Простите, нет. Мне хотелось бы думать, что область моих навыков заключается в том, чтобы, в первую очередь, не дать им погибнуть, но даже это не непогрешимо.

Цвейл шмыгнул и вытер нос рукавом. — Никто из нас не идеален. — Он посмотрел наверх, на Вайлдера, затем, к удивлению Вайлдера, схватил его челюсть чуть меньше, чем чистыми пальцами.

— Вам нужно присмотреть за этим, — сказал Цвейл, вертя голову Вайлдера, чтобы внимательно рассмотреть рану на голове.

— Да, присмотрю. Спасибо, отец, — сказал Вайлдер, отводя руку священника. — Дорден уже предлагал забинтовать ее, но я сказал, что это может подождать.

— Почему?

— Очередь, отец.

— Точно.

— Что?

Цвейл вытащил сушеный инжир из кармана и задумчиво пососал его. — Очередь. Степень приоритета. Всего лишь царапина, но вы командир полка. Что если вы оставите ее, и она инфицируется? Это значит полк, на этой ранней, деликатной стадии, без начальника.

— Думаю так, отец.

— Так займитесь ей. Приоритеты.

— Да, отец.

— До того, как целая толпа начнет бегать вокруг в поисках должного руководителя, когда вы будете в кровати, с лихорадкой от заражения крови...

— Да, отец.

— И гангрена бровей. И черный гной, вытекающий из...

— Спасибо, отец. Я пойду прямо сейчас.

— Это другой мой навык, — крикнул Цвейл, когда Вайлдер отвернулся. — Я только что вспомнил. Давать мудрые и хорошие советы. Я благодарю беати за то, что она дала мне этот дар.

— Да, отец.

— Вы уверены? — крикнул Цвейл, когда Вайлдер дошел до двери дома.

Вайлдер обернулся. — Насчет чего?

Цвейл смотрел на упакованные тела на сухой земле. Он снова был подавлен. Его резкие смены настроения и пропущенные мысли имели биполярную основу.

— Вы не можете их вернуть назад?

— Нет, аятани отец, я не могу.

Цвейл вздохнул. — Продолжайте, тогда.

— Снимите гарнитуру и шляпу, — сказал Дорден, и Вайлдер подчинился. — Голову назад. — Дорден промыл рану и стянул ее пластековыми скобами. — Я перемотаю ее, но лучше было бы, чтобы к ней поступал воздух, — сказал Дорден. Он дал Вайлдеру маленький тюбик с антисептическим гелем. — Накладывайте его на рану каждые несколько часов, держите ее чистой, возвращайтесь через день или два.

— Спасибо, — сказал Вайлдер.

Баскевиль появился в дверях распределительного пункта и высматривал Вайлдера. — ДеБрэй хочет подвести итоги, сэр. Я не думаю, что он хорошо понял неразбериху этим утром.

— Он может занять очередь за мной, — сказал Вайлдер. — Когда он хочет меня видеть?

— Как вам будет удобно. Я сказал ему, что вас латают.

Вайлдер кивнул. — Мы уже подсчитали?

— Восемь погибших, — сказал Баскевиль. — Тридцать восемь раненых, двенадцать серьезно. Это пока что все данные.

— Могло быть намного хуже, — сказал Вайлдер. — Намного, черт возьми, хуже. Кстати, передай мои комплименты Капитану Домору. Он одна из причин, почему не стало.

— Сэр.

— И мы соберем командиров рот и... — Вайлдер прятал тюбик с антисептиком в карман куртки, и его рука только что нащупала забытое сообщение. Он вытащил его и прочел.

— Сэр? Что-нибудь важное? — спросил Баскевиль.

— Что?

— Этот взгляд на вашем лице... как, ну я не знаю что.

Вайлдер посмотрел на своего первого офицера и почти ответил, когда вмешался Дорден. Он держал гарнитуру и фуражку Вайлдера.

— Ваша связь попискивает, — сказал он.

Вайлдер надел гарнитуру как раз вовремя, чтобы услышать повторяющийся вызов.

— Вайлдер на связь, говорите.

— Это Харк, полковник. Пожалуйста придите в распределительную зону.

Харк отдал честь, когда приблизились Вайлдер с Баскевилем. Широкая грязная распределительная зона была заполнена машинами: танками, возвращающимися с фронта, и прибывающим сквозь врата конвоем. Харк стоял рядом с тремя грязными Химерами, в цветах Хауберканцев.

— Сюда, — сказал Харк. Толпа Хауберканских солдат собралась позади одной бронированной машины. Вайлдер почувствовал, как его кулаки сжимаются.

— В сторону! — прорычал Харк, и экипажи танков расступились, чтобы пропустить их. Гадовин, командир Хауберканцев, был пристегнут наручниками к задней части Химеры. Он был человеком с болезненным лицом и жидкими, желтыми волосами. На рубашке подмышками виднелись полуокружности от пота.

— Освободите меня! — резко сказал он Харку. — Это смешно!

— Смешно? — сказал Вайлдер.

Гадовин только сейчас заметил его и напрягся.

— Предполагалось, что вы будете наступать, Гадовин, — сказал Вайлдер.

— Зона была заминирована.

— Не настолько, чтобы вы остановились и выключили двигатели. Я предупреждал вас о том, что может случиться.

— Я слушал вас! — запротестовал Гадовин. — Когда начался штурм, я предпринял немедленные действия...

— Вы поехали назад.

— Чтобы защитить дорогу!

— По моим людям, которые пошли вам на помощь. Вы почти раздавили их, и поставили их в затруднительное положение, разорвав линию. Затем вы вызвали удар с воздуха.

— Ситуация была экстремально опасной! Нас бы раздавили. Было важно, чтобы...

— Было опасно, ладно. Вы видели это. Мои люди были все еще в зоне, сражаясь за вас в вашей же битве, когда прилетели Стервятники. Разве вы не подумали? Разве вы не обеспокоились?

— Я подумал, что вы тоже отступили!

— Почему? Потому что вы так сделали? Не все мы бесхарактерные черви, Гадовин. — Гадовин не ответил. Он уставил за плечо Вайлдера. Приближался Маршал ДеБрэй в сопровождении Майора Гаррогана, заместителя Гадовина.

Люди уважительно отступили дальше. ДеБрэй вошел в круг танкистов. Маленький человек, с белыми волосами и постоянным безразличным выражением на морщинистом лице, ДеБрэй осмотрел их с ног до головы.

— Отступите, Полковник Вайлдер, — сказал он. — Вы не вправе объявлять выговоры. Это вы приковали этого человека, комиссар?

Харк кивнул.

ДеБрэй уставился на Гадовина. — Я прочитал предварительные данные, Гадовин. Не самая приятная картина. Во-первых, вы должны были наступать. Во-вторых, вам нужно было держаться, как и говорил вам Вайлдер. И в-третьих, авиаудар был фантастически плохой идеей.

— Ситуация была критической, сэр, — сказал Гадовин. — Там были мины и...

— Смешно, мины. Это война. Вы говнюк, Гадовин. Но вы и все ваше подразделение недавно созданы и новенькие на этом театре войны. Вы начали с очень плохого старта, но я надеюсь, что вы сможете извлечь уроки из всего этого и будете действовать вместе. И быстро. Будьте отважными, будьте решительными, придерживайтесь плана, и когда опытный офицер, как Вайлдер, дает вам совет, следуйте ему, черт возьми. Ясно?

— Сэр.

— Быть прикованным, униженным и обозванным говнюком перед своими же людьми, возможно, достаточное наказание. Освободите его, пожалуйста, комиссар.

Харк помешкал, затем вышел вперед и освободил Гадовина.