Король вампиров

Глава 17

— Эви, куда именно ты торопишься? — спросил Роман, возникая прямо перед ней в коридоре. Секунду назад он находился позади нее в комнате, а теперь стоял впереди, преграждая дорогу. Король вампиров казался обманчиво спокойным, руки в карманах, склонил голову набок, пытливо прищуренный взгляд. Эви резко остановилась, вытянула руки, чтобы не упасть. Задышала слишком быстро из-за гипервентиляции легких, оказавшись на грани обморока.

— Я же говорила! У меня есть обязательства! — Эви отвечала, не думая, сосредоточившись лишь на поиске выхода… из этого безопасного дома, побега от опьяняющего присутствия Романа, выбраться из этого полусна наяву. Но тут имелся только один коридор, позади комната, из которой она вышла, а впереди король вампиров.

— У твоих родителей есть еще три сына, твои братья, на которых можно положиться. Они проживут без тебя несколько дней, — сказал он, снова приближаясь. — Твои читатели могут подождать выхода следующей книги, а приют для животных и так слишком сильно от тебя зависит. Твое место здесь, Эви.

Эви оглянулась на дверь, через которую только что вошла, задаваясь вопросом, сможет ли выбраться через окно спальни, когда слова Романа достигли цели. Она резко повернула голову, прищурилась.

— Как ты узнал о приюте?

Она никогда не говорила ему, что работала волонтером с животными. Никогда не рассказывала ни о своей семье, ни о родителях. На самом деле, она почти ничего ему не рассказывала о себе. С момента встречи с ним все происходило быстро… слишком стремительно. Итак, откуда, черт возьми, он все это знал?

— Ты говорил, что не можешь читать мои мысли, — обвинила она его, дрожа и запинаясь, словно слышала со стороны игру плохой актрисы в фильме ужасов категории «В». Только на этот раз все оказалось по-настоящему.

Роман Ди Энджело остановился как вкопанный, крайне удивленный. Глаза стали черными, затем снова покраснели. Мускул на подбородке дернулся. Вампир вынул руки из карманов, слегка ссутулившись.

— Ты соврал мне, — прошептала она.

— Нет, не соврал, — мягко настаивал он. — Я не могу читать твои мысли.

Эви покачала головой, пытаясь прийти в себя. Онемевшие ноги могли подогнуться в любой момент. Если он не читал ее мысли, тогда как узнал?

— Ты наблюдал за мной? — Она произнесла это вслух? Ее голос казался далеким и приглушенным.

Почувствовала, как он приблизился, даже затуманенным сознанием.

— Шпионишь за мной? — спросила она, снова слыша свой голос, словно через туннель.

— Эви, присядь.

«Он за мной шпионил. Как долго?» Она задумалась. И где? Когда она находилась дома? Принимала душ? Шла в ванную? Что еще ему известно? Зачем он это делал?

— Что со мной случилось? — спросила она. — Что, черт возьми, происходит с моим миром…

— Эви, сядь, сейчас же.

Нечто сзади ударило ее по ногам, колени подогнулись. Она со всей силы плюхнулась на стул, а когда попыталась осознать, каким образом вдруг этот стул там оказался, Роман сильно надавил ей на спину, заставляя наклониться вперед. Эви согнулась, уперлась ладонями в колени. Это не первое ее потрясение. Поэтому вместо того чтобы сопротивляться тяжелой руке, давящей на спину, опустила голову между ног, закрыла глаза, сосредоточившись на дыхании.

Роман убрал руку, едва убедился, что она не собирается драться. Эви почти сожалела о потери контакта с ним. И это оказалось невыносимо.

— Ты шпионил за мной, — произнесла она приглушенным из-за положения голосом.

— Да, — легко признал он. — Я следил за тобой. — Никаких извинений, просто признание факта. Ублюдок.

Роман возвышался над ней. Эви всеми фибрами души ощущала его забытое богом могущественное присутствие. Оно разливалось по ней адским афродизиаком. Его близость, его магия окружали, сводили с ума. При мысли о том, что он за ней наблюдал, Эви внезапно разозлилась, даже больше чем просто разозлилась. Вопреки здравому смыслу, она правда почувствовала себя несколько… почитаемой.

О боже мой.

Это даже чертовски заводило.

Эви тихо застонала, крепко зажмурилась от осознания. Это неправильно. Он разрушал ее изнутри. Его мир и все в нем искажено. Ей нужно выбраться отсюда.

— Как ты смеешь. — Это был не вопрос.

Возвышающийся над ней Роман оставался спокойным. А Эви просто продолжала дышать, дрожа всем телом.

— Мой мир изменился в тот момент, когда я увидел тебя, — наконец произнес он мягким, словно шелк, голосом, лаская все нервные окончания. — Ты стояла на парковке. Твои волосы сияли в свете уличных фонарей, отражались золотом в глазах. — Роман на мгновение замолчал, и Эви внимательно прислушалась. — Ты оказалась самым прекрасным созданием, которое я когда-либо видел. За три тысячи лет у меня были и крестьянки, и принцессы. В моей постели побывали матриархи целых империй, Эви. В течение трех тысяч лет я всегда единолично контролировал ситуацию. Всегда мог уйти.

Эви почти удалось восстановить дыхание, унять сердцебиение. Но почему-то его признание показалось забавным. Она медленно выпрямилась, посмотрела на Романа.

— Но ты очаровала меня мгновенно, — продолжал он. Очень медленно, очень изящно Роман опустился перед ней на одно колено, так что они теперь смотрели глаза в глаза. — Я поднялся с тобой в небо и почти забыл об остальном мире. Ты потрясла меня до глубины души, Эви. Биение твоего сердца оказалось для меня самой восхитительной музыкой. Твой аромат, ты в моих объятиях… Это словно волшебство.

Эви понятия не имела, что ответить. Она даже не знала, сможет ли придумать ответ.

— Я не мог отпустить тебя, — тихо признался он. Эви лишь смотрела в его бездонные глаза и слушала. — Наблюдал за тобой. Незнакомка, чужой человек, и все же при одной мысли, что с тобой может случиться что-то плохое в мое отсутствие, становилось невыносимо. — Роман пожал плечами, бросил на нее беспомощный взгляд. — Поэтому я всегда находился рядом.

— Как ты узнал о моих родителях? — спросила она, очевидно, все-таки придумав, что сказать.

— Я много знаю о тебе, Эви. — Роман встал, снова замкнутый и напряженный, будто готовился к сражению. И заставил Эви насторожиться. — Ты родилась в ночь Хэллоуина, тридцать лет назад. Предпочитаешь держать друзей на расстоянии, скорее всего, из-за тревоги. Знаю, что любишь поезда, что каждый поезд в мире есть в твоем списке. Знаю, какую музыку и еду ты любишь, что у тебя в гардеробе впечатляюще много туфель. — Роман остановился, переводя дух, и Эви протянула руку.

— Остановись! — потребовала, оскалившись. — Откуда, черт возьми, ты все это знаешь? — Следя за ней, он бы выяснил обычную рутину ее жизни, но не это!

— Не хочу тебе врать и упускать факты — это почти одно и то же, — произнес он. — Правда в том, что я не могу читать твои мысли, Эви. Не сейчас. — На мгновение замолчал. — Но мог сначала.

— Что? — Всколыхнувшееся волной возмущение почти задушило Эви. Она медленно поднялась, изумленно распахнув глаза. Роман последовал за ней. — Ты читал мои мысли?

— Да, — просто ответил он. Так легко признал вину. И снова не последовало никаких извинений.

— Ты невероятен, — прошептала Эви и на этот раз, несмотря на богатую фантазию, не смогла придумать оскорбление, соответствующее глубине, до которой опустился король вампиров. — О боже, ты просто невероятен. — Она отвернулась, провела дрожащей рукой по волосам. — Господи, думаю, теперь тебе известны все мои маленькие грязные секреты, да? — Вспомнила обо всех своих грехах, о том, чем совсем не гордилась. Она не идеальна. С недостатками.

Она перерабатывала и возмущалась, насколько это трудно. Помогала животным, но втайне терпеть не могла вонь от бродячих собак. Всегда пропускала пустые парковочные места для инвалидов и не могла найти место для парковки. Ругалась, как моряк, когда была одна, забывала бриться несколько дней подряд и очень редко чистила душевую.

В ее теле, в подсознании имелись тайны, за которые она себя презирала, и то, что Роман побывал в ее голове, возможно, слышал все — непростительное нарушение частной жизни.

Эви возненавидела себя еще сильнее.

— Я забочусь о тебе, Эвелин Фэрроу, — сказал Роман низким, властным голосом, наполняя комнату какой-то магией, привлекая внимание, заставляя застыть на месте. — Все, что узнал о тебе отсюда, — он постучал пальцем по голове, — лишь усилило мою привязанность к тебе здесь, — постучал теми пальцами по груди в области сердца, — в десять раз. — Роман опустил руку. — Не могу изменить

то, что сделал, и даже не буду пытаться, я бы не отказался ни от одного своего слова. На самом деле, если бы мог, сделал бы это снова.

Эви ошеломленно, не находя слов, уставилась на него.

«Почему?» — задумалась она.

— Потому что ты наполняешь меня страстью, которой я никогда не знал, — ответил он на невысказанный вопрос, как будто ухватил эту мысль из ее сознания. — Мы с тобой созданы друг для друга, Эви. Ты значишь гораздо больше, чем думаешь. Намного больше, чем думаешь. — Роман покачал головой, внезапно на его лице отразилось изумление. — Я бы не испытывал к тебе таких чувств, не будь ты особенной. Эви, я показал тебе свою пещеру!

Эви застыла. Моргнула. Неукротимый король вампиров выглядел в этот момент как-то по-другому, уязвимым, невинным. Он задыхался от слишком человеческих эмоций. И был прав, он показал ей свою пещеру. Идея, бесспорно, романтично сладкая и страстно совершенная. Забавная.

Ей хотелось рассмеяться, но она боялась сорваться в истерику. Каким-то образом ей удалось сдержаться.

А потом внезапно смех вырвался наружу.

Роман наблюдал, как она согнулась и обхватила живот руками. Эви ничего не могла поделать, ощущая на себе его взгляд. Но все это действительно забавно.

А потом он засмеялся вместе с ней… великолепным удивительным голосом. Эви посмотрела на него сквозь завесу шелковых волос. Он прислонился к стене, уперев руки в бока, склонив голову, широкие идеальные плечи сотрясались от смеха. Это оказалось самым невероятным видением. Он сломленное совершенство… с отменным чувством юмора.

И взирал на нее сквозь густые волнистые волосы, сверкая темным взглядом в свете ламп над головой. Его смех обволакивал, как будто ласкал кожу пальцами.

Эви перестала смеяться, выпрямилась, качая головой.

— Знаешь, — поведала она, заправляя локоны за уши, — однажды я написала книгу о короле вампиров с удивительным голосом.

— Знаю, — сказал он, выражение его лица слегка изменилось. — Я читал.

Эви уставилась на него немигающим взглядом.

— Роман, к этому придется привыкнуть.

— У нас впереди столетия. — Роман, наконец, сократил между ними расстояние, и Эви даже не поняла, что он все это время стремился к ней.

— У тебя, Роман. Но не у меня.

Без колебаний, Роман наклонился, взял ее руку в свою.

— Я никогда не брал королеву. Ни разу, за три тысячи лет. Ты знаешь почему?

Эви покачала головой. Она по-прежнему не могла говорить. Ощущения от его кожи оказались именно такими, как она и думала, когда описывала чувства между героями и героинями… прошибало энергоимпульсами. Притягательными. Мощными.

— Потому что я никогда этого не хотел. Мне всегда было все равно, Эви. Но только не сейчас.