Кровавый пакт

Кухня была расположена рядом с лестницей в анатомическую. Снизу уже довольно долго не раздавалось ни звука.

— Итак, это чертовски фесово безумие, так ведь? — сказал Маггс, между делом завязывая разговор.

Они много не говорили друг с другом после панического бегства из Секции.

Гаунт кивнул.

— Это был Кровавый Пакт?

— Да.

— Серьезно? Здесь?

— Да, Маггс.

Маггс присвистнул. Он зажег одну из закопченных старых горелок на плитке и поставил на нее кастрюлю с водой.

— Извините, что спрашиваю, сэр, — сказал он, тоном, который предполагал, что он деликатно обходит острый вопрос, — нам не нужно с кем-нибудь связаться? Я имею в виду, позвать помощь, предупредить власти? — Гаунт посмотрел на него.

— С кем нам связываться, Маггс? Кому мы можем верить, как думаешь? — спросил он.

Маггс открыл рот, чтобы ответить, а затем снова закрыл его.

— Кровавый Пакт проник на якобы охраняемый тронный мир, — сказал Гаунт. — Они сделали это с достаточной уверенностью и способностью провести лобовую атаку на штаб Комиссариата. На их стороне колдовство варпа. Мы абсолютно без понятия, как далеко распространяется их влияние. Давай представим, что мы направились обратно в Аарлем, или в командование, или, скажем в Имперский госпиталь для лечения. Мы могли бы идти в ловушку. Пока я не пойму, что происходит, я не собираюсь никому доверять.

Маггс пожал плечами. Он накладывал ложкой молотый кофеин в кастрюлю.

— Вы доверились этому доктору.

— Необходимость. Вот и все. У нас не было выбора. Лучше клиника на глухой улице, как эта, чем большое, центральное учреждение.

— Он урод.

— У него, определенно, эксцентричные качества, — согласился Гаунт.

Маггс фыркнул.

— Он обсессивно-компульсивный, — сказал он, — и что с очками?

— Доктор – альбинос, Маггс, — сказал Гаунт. — Разве ты не видел? Темные очки для защиты его глаз.

— Тем не менее, он урод.

Кофеин закипал. Маггс вытащил пистолет, который он забрал у доктора и осмотрел его.

— Я размышляю, где он взял его? Это Гвардейский.

— Он заряжен? — спросил Гаунт.

— Ага. Десять патронов.

— Значит у нас это, твой лазерный пистолет, и мой болт-пистолет с последней обоймой. — Это не казалось многим, с чем можно работать. Оба взяли с собой пистолеты этим утром, Гаунт потому, что это было требование униформы, а Маггс потому, что служебные правила постановляли, что назначенный водитель должен иметь при себе пистолет, или что-то такое, для защитных мероприятий. Никто из них даже не пристегнул свои Танитские боевые ножи.

— Мы в глубоком дерьме, так ведь, сэр? — спросил Маггс.

Гаунт кивнул.

— Боюсь, что так, Маггс.

— Кровавый Пакт, — сказал Маггс, обыскивая буфеты на кухне в напрасной надежде найти немного сахара, — они пришли за этим человеком? С фесовым лицом.

— Да.

— Значит, он ключ ко всему этому?

— Да.

— Могу я спросить, кто он? — сказал Маггс, косо смотря на Гаунта от открытого буфета.

— Возможно, будет лучше, если ты не будешь знать, — ответил Гаунт.

Маггс пожал плечами.

— Ладно, знаете, — сказал он, — я не смотрю на это так. Прямо сейчас – и я говорю это с огромным почтением, которое специалист, как я, отдает своему командующему офицеру – прямо сейчас мне кажется, что я единственная персона, на которую вы можете рассчитывать, и наоборот, помоги нам обоим Император. Значит, я думаю, может быть, вам нужно сказать мне больше, чем вы обычно говорите мне. — Гаунт обдумал это.

— Возможно, ты прав, — сказал он.

— Не бойтесь, — со смехом сказал Маггс, — мы не собираемся стать друзьями или что-то такое.

Какое облегчение.

Гаунт потер переносицу пальцами. Затем он сказал, — Его зовут Маббон. Он носит звание этогора, и он был офицером в Кровавом Пакте до того, как присягнул на верность Сынам Сека. Он был на Гереоне, когда я был на Гереоне.

— Старые счеты?

— Я никогда не встречал его. Дело в том, что у него жизненноважные данные. Серьезный высококлассный материал. Вот почему Кровавый Пакт хочет убить его. Вот почему нам нужно, чтобы он был жив.

— Дерьмо, — сказал Маггс.

— Точно.

Маггс вытер три эмалированных кружки со сколотыми краями сырой тряпкой, и поставил их в ряд, чтобы налить кофеин. Они услышали шаги на лестнице. Маггс посмотрел на Гаунта.

Доктор Колдинг появился в дверях кухни. Его хирургическая одежда была заляпана кровью. На нем все еще были его очки с синими стеклами.

— Я сделал все, что мог, — сказал он.

— Он выживет, доктор? — спросил Гаунт.

— Я не знаю, — ответил Колдинг.

— Да вы просто фесов кусок дерьма! — взорвался Маггс. — Кстати, вы что за фесов доктор?

— Я работаю только с мертвыми, — тихо сказал Колдинг.

— Что? — взорвался Маггс.

— Я осуществляю аутопсии для Департамента Здоровья. Обычно я не работаю с живыми.

— И вы только сейчас нам это говорите! У вас фесов знак снаружи! — прокричал Маггс.

— Маггс, — резко сказал Гаунт.

— Знак всегда был там, — сказал Колдинг, — поколения. Это была практика моего отца. Прямо перед войной.

— А вы теперь мясник? Резатель трупов? Фес!

— Хватит, Маггс, — сказал Гаунт, со скрипом отодвинув стул и поднимаясь на ноги.

— Ой, скажите это Доктору Смерть!

— Маггс!

— Вы имеете представление, насколько важен этот фесов пациент? — прокричал Маггс Колдингу в лицо.

Колдинг вздрогнул.

— На самом деле, хватит, Маггс, — сказал Гаунт голосом, в котором был стальной стержень.

— Почему бы тебе не пойти и не проверить машину?

— С машиной все в порядке, — сказал Маггс.

— Машина расстреляна на куски, и они будут ее искать, — поправил Гаунт. — Иди и проверь. Убедись, что там безопасно. Убедись, что мы в безопасности. Хорошо?

Маггс, медленно кипя, вздохнул и кивнул. Он отдал старый пистолет доктора Гаунту, сделал глоток кофеина и одной из эмалированных кружек, и вышел, не сказав больше ни слова.

— Я извиняюсь, — сказал Гаунт. Он жестом показал Колдингу сесть за стол, и поставил чашку с кофеином перед ним.

— Не стоит.

— Пациент выживет?

— Я работал с живыми, — сказал Колдинг. — Много лет, как младший ассистент в практике моего отца. Я квалифицирован для работы с людьми. Но в эти дни, город пуст. Улицы темные и тихие. Население никогда по-настоящему не возвращалось. Мне нужно дополнять свой объем работы аутопсиями для Департамента Здоровья, или это место придется закрыть.

— Война положила конец работе вашего отца?

— Война положила конец моему отцу, — сказал Колдинг. — Он погиб. Как и его ассистенты и медсестры. Я был единственным, кто выжил.

— Пациент выживет?

— Я стабилизировал его, и залатал поврежденные кровеносные сосуды. Нам нужно подождать еще полчаса, чтобы увидеть, как примутся заживляющие сетки коагулянта. Его кровяное давление беспокоит меня. Если он будет все еще жив через час, я думаю, что он проживет еще пятьдесят лет.

Гаунт отпил кофеина. Он казался ужасным. По правде, он был просто полевого качества.

Маггс закинул его согласно с окопными условиями. Гаунт осознал, что он был испорчен слишком многими месяцами кофеина отличного качества. Эта, эта черная бурда, которую состряпал Маггс, была тем кофеином, каким его пьют в Гвардии, горьким вкусом боевой зоны или окопа.

Кофеин был ужасным, и он был лучшим напитком, который был у Гаунта за последний год.

— Где вы взяли пистолет? — спросил Гаунт.

Колдинг посмотрел на старое оружие. Оно лежало на потертой столешнице кухонного стола.

— Этот пистолет, который был оставлен.

— Оставлен?

Колдинг замешкался. Это было скорее не из-за того, что он пытался найти правильные слова, это было скорее из-за того, что он не был уверен, сможет ли он произнести их.

— Он был оставлен. После всего. В ночь, когда умер мой отец. Мой отец и его ассистенты.

— Доктор, они умерли здесь?

Колдинг снял затемненные очки и тщательно очистил одну линзу.

— Мой отец установил сортировочный пункт. Раненые люди стекались отовсюду. Повсюду на улицах была битва.

— Я знаю. Я был здесь.

— Тогда вы знаете, на что это было похоже. Резня. Улицы, наполненные дымом. Шум. Пришли несколько солдат. Они были вражескими солдатами. Они ворвались, когда мы перевязывали раненых.

— Сколько вам было, доктор? — спросил Гаунт.

— Мне было шестнадцать, — ответил Колдинг.

На улице снаружи, снег мягко стирал все линии и углы. Белизна снежинок ловила свет уличных фонарей, как капли расплавленного металла, капающие из разорванной брони. Вес Маггс натянул поплотнее куртку и потер руки. Его дыхание вырывалось изо рта, как дым из оружия.

Он пробирался вверх по улице сквозь утолщающийся снежный покров, влажные снежинки стучали по его лицу. Ночь была такой же темной, как душа Роуна, но здесь было призрачное излучение, идущее со всех поверхностей, на которые осел снег. Снег скруглил бордюры, смягчил стены и притупил железные ограждения. Он деформировал подоконники и линии водосточных желобов, и он покрыл все машины, припаркованные на холме.

Они оставили служебную машину рядом с концом улицы, спрятав ее за какой-то оградой. Маггс надеялся, что она нормально заведется. Не было достаточно времени или света, чтобы проверить, было ли прострелено что-нибудь существенное. За то время, что она простояла там, могли опустошиться баки или могла вытечь гидравлическая жидкость.

Холм был пологим, и он слегка скользил по снегу. Он проклял погоду. Машина была в поле зрения.

Три человека стояли рядом с ней.

Маггс остановился и осторожно позволил себе раствориться в тенях уличной стены.

Он стоял очень тихо. Он мог отчетливо видеть людей. Они были тенями, фигурами, пойманными светом уличного фонаря, духами, такими же тихими, как и ночной снег. Они изучали машину, двигаясь вокруг нее медленно и тихо. Маггс не мог сказать, были ли они вооружены, и он не мог рассмотреть какие-либо детали их одежды или униформы.

Но, когда один из них повернулся, Маггс поймал отблеск света фонаря, задевший край металлической маски.

Маггс повернулся и начал идти назад, вниз по холму, к дому доктора так быстро, но невидимо, как только мог.