Последняя надежда Пандоры

— Столько лет прошло, может ее уже в живых нет, — предположила Мирослава.

Валькирия тяжело вздохнула и прошептала:

— Этого никто не знает.

Я подошла к письменному столу и увидела листы с картинами.

— Можно посмотреть ее рисунки? — спросила я у Валькирии.

— Конечно!

Я начала смотреть работы Элены, она была настоящей художницей, все было так детально прорисовано, что казалось, изображение вот-вот оживет. Я пролистала портреты, и остановилась на том, где был изображен мой муж. Он был таким юным, но взгляд его глаз был суровым и жестким. Я вспомнила эти глаза, Бальтазар так взглянул на меня, когда мы впервые повстречались, но со временем он стал добрее и мягче, и я забыла, что когда-то он точно так же смотрел на меня с холодом, как сейчас на листе бумаги. Мое внимание привлек и портрет Армана, он наоборот улыбался искренне и глаза его сияли от доброты и счастья, я не знала каким он был в юности, но могла с уверенностью сказать, что Арман изменился. Сейчас его глаза были грустными, потухшими, и он был закален боями и тяготами правления. А потом я увидела рисунки с другими мирами, и сердце мое замерло. Элена нарисовала рай, ад, мир с ангелами точь-в-точь, как я видела в своих снах.

«О, Господи! Она там тоже была!», — с уверенностью подумала я. У меня не осталось никаких сомнений, что все это существует на самом деле.

На последней картинке она изобразила себя, всю святящуюся белым пламенем, а рядом человека, окутанного тьмой. Ее рука лежала на плече дьявола, а он стоял перед ней на коленях, и в области сердца у демона было изображено солнышко.

«Она что, заранее знала, что будет? Но в шестнадцать на Пандоре дети еще не обладают силой, если бы она была прорицательницей, то этот дар проснулся бы только в восемнадцать, тогда почему она нарисовала это. И что этот рисунок означает?», — рассуждал мой внутренний голос.

— Мила! С тобой все в порядке? — забеспокоилась Валькирия и перевела взгляд на картинку.

Я заметила, как и Валькирия окаменела и побледнела.

— Что с вами? — услышала я встревоженный голос Бальтазара. Он поднялся наверх, посмотреть, чем мы заняты.

— Посмотри, я не помню, чтобы Элена нам показывала вот это, — сказала Валькирия, протягивая лист бумаги Бальтазару.

— Милорд! Посмотрите, сзади есть какая-то надпись, — сказала Мирослава.

Бальтазар перевернул лист и прочитал в слух.

— «Равновесие сил не должно нарушаться, тьма не прогонит тьму — это задача только света, ненависть не прогонит ненависть — только любовь с этим справится, подари свет, и тьма исчезнет сама собой», и что это значит? — удивился Бальтазар.

— Кажется, Элена знала, что будет в мире, и, судя по рисунку, она тоже воин света, — предположила я.

К нам в комнату вошел Арман, и с удивлением посмотрел на наши задумчивые лица.

— Что такие хмурые? — улыбаясь, спросил он.

— Ты тут чаще всех бываешь, ты видел этот рисунок? — спросил Бальтазар, протягивая Арману.

Арман побелел, и улыбка сошла с его лица.

— Где вы это взяли? — испуганно спросил он.

— В стопке с остальными ее картинами, — ответила я.

— Не может быть! Его не было пару недель назад! Я точно знаю, потому что каждый раз, когда приезжаю пересматриваю все ее работы, так я вспоминаю ее и те моменты, что мы провели вместе, — прошептал Арман.

— Выходит, она была здесь недавно и оставила это для тебя, Арман, но зачем? — удивилась я.

— Элена? Не может быть! Я узнавала у прорицателей, они ее не видели и не могли определить жива она или нет, — сказала Валькирия, Арман и Бальтазар с удивлением посмотрели на нее. «Они и не знали, что Валькирия ее искала», — подумала я.

— Но почему она не пришла к одному из нас, могла бы сообщить, что жива, — загрустил Арман.

Вопросов становилось все больше, а ответов никто не знал. Валькирия показала нам все остальные комнаты, и все они были разные и подчеркивали индивидуальность хозяев. Мы с Бальтазаром заняли его комнату, она была просторной, но очень яркой. Стены и пол были выкрашены в черный и красный цвет, словно пламя уничтожало пространство, оставляя сожженный след. На стене висели мечи, сделанные из черного стекла, а рукоятки были усыпаны драгоценными камнями. На противоположной стене был изображен огнедышащий дракон, с алыми глазами, он хладнокровно смотрел на нас и, казалось, готов напасть в любую минуту.

— Ну, и комната у тебя, — прошептала я на ухо Бальтазару, когда мы лежали на его кровати. Она была широкой, и с четырьмя массивными колоннами, на которых держался бордовый балдахин.

— Я в юности был немного…

— Кровожадным? — закончила я за него фразу. Бальтазар улыбнулся и прижался ко мне сильнее.

— Да, а еще жестоким, но, когда я встретил тебя, многое понял, и теперь сожалею о своем прошлом, — прошептал муж, целуя меня в макушку.

— Когда ты был здесь, о чем мечтал? — спросила я, посмотрев в глаза Бальтазара.

— Я хотел быть самым сильным воином, хотел, чтобы мое королевство подчинялось мне, и чтобы враги вздрагивали при упоминании моего имени, мечтал поскорее обрести силу дракона и управлять пламенем, как мой отец, но, когда всего этого добился, стало скучно, и к тому же тяжело было удержать демона внутри себя из-за проклятия нашего мира. А потом появилась ты, и я рядом с тобой мог сдерживать себя, ты пленила мое сердце и моей мечтой было заполучить тебя, — признался Бальтазар, — но, если я тебя потеряю, боюсь, что снова стану жестоким и кровожадным.

— Ты меня не потеряешь! Я люблю тебя! — прошептала я.

Бальтазар прижал меня к кровати и навис надо мной, в его глазах появились искорки пламени, и он начал медленно приближаться к моим губам. Я затаила дыхание, чувствуя, как электрический ток, проходит по всему телу. Он прикоснулся к моим губам и поцеловал очень нежно. Одной рукой он сорвал с меня мой наряд, и его глаза округлились, когда он увидел на мне кружевное белье и чулки.

— О, Всевышний! Когда ты создаешь себе такую одежду, я теряю рассудок, — прошептал Бальтазар и глаза его вспыхнули страстью.

— Я знаю, — хихикнув, ответила я.

И, забыв все ссоры и обиды, мы стали единым целым, и наши души улетели на седьмое небо от любви и счастья.

Утром у всех был такой вид, по которому было понятно, что ночь была бессонная не только у нас с Бальтазаром. Один Арман выглядел грустным, он не сказал ни слова и вышел на улицу. А мы остались в доме. Я слушала истории, как они детьми здесь веселились и развлекались.

— Я сейчас вернусь, — прошептала я Бальтазару на ухо и встала с дивана. Он поймал меня за руку и с беспокойством посмотрел в мои глаза.

— Хочу убедиться, что с Арманом все хорошо, нас переполняет счастье, а он там совсем один, — сказала я, переживая за друга.

В глазах Бальтазара мелькнул огонь ревности, и он не отпускал мою руку.

— Мила, я пойду с тобой, сказала Валькирия, ты права, он наш друг и переживает, мы должны поинтересоваться, как он, — сказала подруга и подхватила меня под другую руку.

Бальтазар сразу успокоился, но тяжело вздохнул, прежде, чем отпустить меня.

— Мой брат смотрит на тебя так, словно ты вот-вот от него сбежишь или исчезнешь, как он тебя еще не привязал к себе веревкой, — хихикнула Валькирия, когда мы вышли на улицу.

— Я вот смотрю на вас с Энза, твой муж тебе доверяет и не ревнует, а Бальтазар готов испепелить любого, кто проходит мимо меня, — ответила я, вздохнув.

— Энза не ревнует только потому, что у него на пути нет соперников, а у Бальтазара их два. Сама подумай, что Матвей, что Арман открыто заявили, что хотят заполучить тебя, а они не только красавцы, но и могущественные, и Бальтазар видит в них достойных соперников, — смеясь, ответила Валькирия, — мужчинам тяжело объяснить, что девушки отдают свое сердце не за могущество или внешность, а за добрую душу, за отношение к себе.

— Ты права, именно это он никак понять и не может, — вздохнула я.

Мы заметили Армана у статуи Элены. Он стоял и не сводил с нее своих глаз.

«До чего же странный, вместо того, чтобы найти ее, рассказать о своих чувствах, он приходит сюда и проводит время с ее каменным отражением», — подумала я с грустью.

— Арман! С тобой все в порядке? — поинтересовалась я, видя, что друг уже почти сам стал статуей, он стоял, не шевелясь и не моргая.

— Все это время я цеплялся за прошлое, и не интересовался, что с ней, а теперь она была тут, но не захотела с нами увидеться, почему? — прошептал Арман.

Я внимательно посмотрела на скульптуру и заметила, что на шее у Элены изображен медальон, точно такой же, как у нас с Арманом. «Так вот почему ее не видят прорицатели, она скрыта от них. Кто-то подарил ей защиту, чтобы уберечь», — промелькнула я у меня мысль. Мне захотелось познакомится с этой девушкой и задать массу вопросов, я чувствовала, что у нас с ней было много общего.

— Арман, ты видел? — прошептала я, проведя рукой по стеклянному медальону.

Глаза его округлились, и мне показалось, до него только что дошло, что Элена состоит в нашем тайном клубе.

— Ой, Мила, а у нее такой же амулет, как тот, что тебе дала прорицательница. А я и не замечала раньше, видела у нее на шеи, но как-то не задумывалась, что это такое, — сказала Валькирия.

Тут мы услышали какой-то треск, я обернулась, мне показалось, что чья-то тень спряталась за большими камнями. Арман побежал проверить. Но навстречу ему вышли огромные кошки. Это были ирбисы. В длину эти животные достигали два метра, а широкие лапы позволяли легко прыгать по камням. Но, в отличии от Земных представителей, на Пандоре эти хищники были особенные, на них не действовали наши силы, укус их был ядовит и победить их можно было только мечем.

На нас двигалась целая стая, они рычали и показывали нам свои острые клыки. Грациозно прыгая с камня на камень, животные нас окружали. Мы встали спина к спине и приготовили мечи. Одна из хвостатых прыгнула на Армана и повалила его на землю, он проткнул ее и сбросил с себя. Еще две одновременно кинулись на нас с Валькирией. Но мы смогли отбиться. «Как хорошо, что кошки не догадались напасть всей стаей», — прошептал мой внутренний голос. Мне показалось, что мои мысли прочитали, потому что в тот же момент в атаку бросились все. Я даже не смогла посчитать сколько их было, сто или двести. Рядом с нами возникли Энза и Бальтазар, с оружием в руках. Все создали себе военную форму. Почувствовала, как один ирбис вонзил в моем плечо свои зубы, острая боль поразила все тело и я выронила меч. Другой рукой сдавила кровоточащую рану. Бальтазар спас мне жизнь, отрубив голову той, что хотела вцепиться в мое горло.

— Телепортируйся в дом! — приказал Бальтазар.

Я попыталась, но эта способность снова исчезла. «Только не сейчас! Почему опять не вовремя!», — ругалась я.

— У меня не получается, — обреченно прошептала я.

— Если мы их не одолеем, они проникнут и в дом, это самые умные хищники, они не отпустят нас живыми, — сказал Арман, спасая меня от другой хвостатой.

— Да ты знаток, — хихикнул Энза, отбиваясь.

— Эти животные часто нападают на мои поселения, и никого не оставляют в живых, я видел, как они пробивают окна, жертвуя одной особью и раздирают тех, кто спрятался внутри дома. С ними лучше бороться на открытом пространстве, поверьте мне на слово, — сказал Арман, зажмурившись от того, что когти животного разодрали кожу на его руке.