Его последний приказ

Пока они шли по дороге в темноту, Ларкин понял, что идет рядом с молодым Белладонцем, у которого тоже был лонг-лаз.

— Кайдей, — сказал юноша, протягивая руку.

— Ларкин.

— Майор Колеа попросил меня идти с вами. Он хочет, чтобы мы шли впереди.

— Веди, — сказал Ларкин. Они ускорились на пару минут, обгоняя колонну солдат.

— Значит, вы постреляли на этом Гереоне?

— Пару раз.

— На что это было похоже?

Ларкин посмотрел на парня. — Прицелился и выстрелил, прямо как здесь.

— Нет, я имел в виду... — начал Кайдей.

— Я знаю, что ты имел в виду.

После этого, Кайдей много не говорил.

Колеа повел свою роту с дороги на север, в лесистую местность. Рассвет все еще не наступил, и на большинстве были очки, красящие мир в зеленый, как будто они были под водой.

Колеа показал Дерину куда идти, и пошел назад, проверяя колонну, солдата за солдатом. Он увидел Крийд, и пошел рядом с ней.

— Ты избегаешь меня, Тона? — спросил он.

— Да, Гол. Вот почему я отправилась на Гереон, чтобы избегать тебя.

— Я не думаю, что у тебя был шанс увидеть детей по пути сюда, — сказал он.

Крийд и ее супруг Каффран спасли двух маленьких детей в боевой зоне Улья Вервун, и растили их, как своих собственных, в полковом обозе со слугами, вспомогательным персоналом и гражданскими. Выяснилось, что дети, в один из большинства причудливых примеров чувства юмора Бога-Императора, были детьми Колеа. Дети, о которых он думал, что потерял. Колеа оставил все, как есть, позволив Крийд и Каффу командовать, не желая причинять вред детским разумам больше, чем уже было.

С тех пор, как полк прибыл на Анкреон Секстус, дети, Йонси и Далин, были на попечении сопровождающих полк в Имперском Командном Центре.

— Нет, — сказала Крийд.

— Собираешься?

— Меня не было восемнадцать месяцев, Гол. А ты их видел? Ты был у них и рассказал им правду, что папочка, вообще-то, жив?

— Нет, — сказал он.

— По крайней мере, ты говорил с Каффом?

— Нет, — сказал Колеа.

— Ради Трона, Колеа! Он знает! Я все ему рассказала. Фес это все, восемнадцать месяцев, а вы оба даже не поговорили?

— Тона...

— Не говори со мной, — сказала Крийд. — Может быть, позже, но сейчас не разговаривай со мной. Мы в фесовом поле, ты тупой гак. Заткнись и выбирай моменты получше. — Она ушла вперед. Несколько человек поблизости посмотрели на Колеа. Они не слышали многого, но поняли, что что-то резкое только что произошло.

— Правильно майор тупой гак... — Колеа крикнул ей вслед.

Рота Е, вместе с Ротой H Каллида, были последними, кто выдвигался с пункта 36. В мрачной темноте, освещаемой люминесцентными палочками и лампами, отряды Колстековцев, которые последуют за ними, уже собирались и занимали места, освобожденные Восемьдесят Первым.

Ожидая отправления, Фейгор смотрел на Колстековцев, собирающихся на плацу в тридцати метрах позади них. Он тихо выражал неодобрение и качал головой. Колстековцы производили весьма много шума.

Роун стоял рядом с ним, закутавшись в свое новое кожаное пальто. Он потратил кое-какое время за последние несколько дней, работая над плащом маслом и шерстью, чтобы смягчить его, но новая кожа все равно еще слегка скрипела, когда он двигался.

— Мюрт?

— Фесовы дерьмоеды, — прошептал Фейгор. — Нулевая шумовая дисциплина. — Роун кивнул. Он, как ни странно, был весьма удивлен тем, как Восемьдесят Первый собрался вместе и выдвинулся. Немного шума, немного разговоров, но ничего слишком позорного. Он предположил, что опыт Танитцев передался этим Белладонцам.

Колстековцы наоборот, просто не затыкались. Он слышал жалобы, недовольства и внезапные взрывы смеха. И даже, несмотря на то, что у них были очки ночного зрения, они сверкали лампами и факелами, как будто это был День Триумфа Трона.

Роун увидел комиссара Белладонцев – как там его звали, Новобазки? – говорящим с Капитаном Каллидом и несколькими младшими офицерами, которых Роун не знал. Он пошел к ним.

— Майор Роун? Доброе утро.

— Комиссар. Я полагаю, что вы с этим что-нибудь сделаете? — Он кивнул головой в сторону Колстековцев.

— Простите?

— Шум и свет. Это неприемлемо.

— Они успокоятся, как только мы отправимся.

Роун улыбнулся. — Да? Ой, тогда ладно.

— К тому же, это проблема их собственных комиссаров, которые должны...

Роун уставился в глаза Новобазки. — Это станет нашей проблемой, когда те фесовы идиоты призовут боль на наши головы, болтая у нас за спиной. Если вы просто предполагаете, что что-то будет сделано, то этого никогда не произойдет. И чья-то там проблема никогда не остается только чьей-то.

— Вы говорите мне, как мне делать мою работу, майор? — сказал Новобазки.

— Да, именно фесово так. Кто-то должен. — Он повернулся и ушел.

— Майор! Вернитесь!

— Это вряд ли, фесова подстилка, — сказал Роун, все еще шагая.

— Майор Роун!

Роун проигнорировал Новобазки и вернулся к Фейгору. — Мы только что получили сигнал выступать, — сказал Фейгор.

Рота Е начала шевелиться. Аятани Цвейл шел вдоль колонны, отправляя последние благословения солдатам. Он дошел до Белтайна и улыбнулся, готовый сказать простую молитву защиты.

— Оставьте, отец, — сказал Белтайн.

— Сын, я только...

— Просто оставьте. Я благословлен или проклят. В любом случае, несколько слов от вас не помогут. — Цвейл закрыл рот и смотрел, как молодой солдат уходит вместе с ротой.

Дуган Белтайн когда-то был одним из самых набожных солдат в полку, и почти всегда среди первых, кто приходил на дневную службу. Но его взгляд вот только что...

Мерин был рядом с началом колонны, уводя людей в темноту. Несмотря на то, что он кивал на распоряжения Вайлдера предыдущим днем, он был нервным и чувствовал себя некомфортно.

Он чувствовал себя так, как будто глаза Роуна буравят его, куда бы он не пошел. До Гереона, он показывал себя перед вторым офицером Танитцев, восторгался им, старался быть поближе, и пользовался выгодой быть одним из «людей Роуна». Сейчас он был капитаном и командиром роты, а Роун вернулся из мертвых, угрожая забрать это все. Мерин не винил Роуна; ирония заключалась в том, что вся ситуация заставила его сфокусироваться, даже более пристально, на навыках и философии, которые в него вбил Роун: самоуверенность, хитрость, желание защищать то, что было его, с жестокой и всеобъемлющей эффективностью.

Он был вежливым, он кивал перед Вайлдером. Но не было никакого фесового способа, чтобы Флин Мерин позволил Роуну прийти и украсть его командование.

Джесси Бэнда была впереди него, двигаясь вперед со снайперами. Это был еще один острый момент. Это не было широко известно, но Роун и язвительный, нахальный снайпер были вместе до миссии. Как только Роун исчез, Бэнда выбрала Мерина в качестве замены. Мерин не был дураком. Он понимал, что Бэнда была амбициозной женщиной, которая любила водить компании с многообещающими офицерами, или влиятельными людьми. Как и Роун до него, Мерин был одним из трофеев снайпера. Он знал, что она не любит его, и не очень-то беспокоился.

Им было хорошо вместе, и у них были упорные, изменчивые отношения, которые, казалось, удовлетворяли их основные потребности.

Проблема была в том, что Мерин стал ужасным собственником. Он тоже не любил Бэнду, если честно, но он был опьянен ею: опьянен ее жестокими шутками, ее смехом, ее манерой флиртовать, даже самими ее теплом и запахом. Стоило ей только посмотреть на другого мужчину – или другой мужчина смотрел на нее – как Мерин заводился. Двумя днями ранее, Белладонский сержант по имени Беренбек попал в госпиталь, сильно избитый. Беренбек был болтуном, и предполагалось – даже самим Беренбеком – что его избили Хауберканские танкисты, которые прослышали, что у него есть мнение, что Гадовин был даже недостоин пули. Правда была в том, что это был Мерин, поджидавший Беренбека позади палаток уборных после темноты с носком, полным камней. Мерин услышал, как тот говорит своим приятелям, как «горяча Призрачная снайперша».

Бэнда ничего не сказала о возвращении Роуна, во всяком случае, ничего, что заставило бы Мерина задуматься.

Но Мерин едва справлялся с жжением в глубине живота. Его командование и его девушка.

Фесов Роун не заберет у него ни то, ни другое.

Рота Е, с Ротой H на правом фланге, двигалась по лесистому району, приближаясь к отрядам Восемьдесят Первого, которые уже с трудом прошли на север сквозь отсек. Белладонцы были, несомненно, достаточно приличным полком. По всей вероятности, Призракам повезло влиться в их состав. Но Роун чувствовал пустоту и холод, и не из-за кусачего предрассветного мороза. Больше не было ничего, что бы его интересовало, ни дела, ни цели, ни чувства верности. Танитский Первый исчез, не смотря на то, что вокруг него было множество знакомых лиц. Больше не было никакой энергии, никакой страсти. Мир стал пустым, его блеск исчез, и Элим Роун просто плыл по течению.

К северо-востоку от пункта 36, ландшафт отсека представлял собой низкие кустарники, растянувшиеся на три километра, доска из крошащегося грунта, покрытого редкими лаймовыми деревьями и кустами терновника. В самой нижней точке, лесистая местность переходила в болота и излучины солоноватой воды, густо заросшие черными камышами и тростником. К востоку от низины, за почти исчезнувшей и заросшей мхом дорогой, местность снова уходила вверх, становясь голой и кремнистой, с кустарниками, прорезанными кварцем и оуслитом, которые выглядел похожими на гигантские обнаженные корни массивной восточной стены отсека.

Горный Хребет 18, обозначенный так на планах, был особенно высоким образцом, жесткий изгиб из острых камней, который пролегал с востока на запад почти на полкилометра, его верхнюю поверхность густо покрывали кизил, ежевика и цветущая жанитура. Разведывательный отряд Колосима был на полпути наверх с южной стороны.

Четыре разведывательных отряда выдвинулись впереди основного продвижения, один на запад, два через центральный кустарниковый бассейн, а четвертый, Колосима, на восток.

Им понадобилось около сорока пяти минут, чтобы добраться сюда от пункта. Рассвет все еще не мерцал над восточной стеной.

Ферди Колосим, рыжеволосый и широколицый, был эквивалентом Макколла среди Белладонцев. Специалист по разведке, он дорос до командования ротой из-за своих лидерских навыков и опыта. Его все любили. Даже Танитцы испытывали к нему теплые чувства.

В его отряде было восемь человек. Танитские Разведчики Каобер и Хвлан, Белладонские Разведчики Маггс, Дарромай, Бернстин и Сержант Бакрен, и новички Макколл и Бонин.

Колосим уже сделал мысленную заметку о том, как пугающе двигаются последние двое. Он всегда верил, что Белладонцы весьма хороши в скрытном передвижении, и был пробуждающий звоночек, когда стали очевидны экстраординарные способности Призраков, когда полки впервые объединились.

Но Макколл с Бонином были чем-то другим. Колосим продолжал проверять, что они все еще здесь, и каждый раз, когда он делал это, как Макколла, так и Бонина не было там, где он их видел последний раз.

Следует отдать должное Белладонцам, как разведывательной дивизии, гордящейся своими навыками, не было никакой недоброжелательности, когда Призраки появились впервые. Вместо того, чтобы обижаться на способы, которые Призраки показали им, Белладонцы были заняты изучением умения ориентироваться и боевых навыков, которым Танитцы могли обучить их.