Каратели

Глава 19

POV Диана

Если мне делали больно, я не реагировала, но когда причиняли вред Алине или Эле – реагировала. Я очень терпеливая, мое терпение -- глубокий, бесконечный океан. Я – сильная! Вытерплю! По крайней мере, всегда себя успокаивала этими словами. Повторяла в мыслях, чтобы запомнить и быть такой.

Но оказалось, мой океан тоже не безграничен, постепенно иссяк.

Пока ногами пинали по ребрам и бедрам поначалу наивно защищалась и лежала, прикрывая руками голову и живот, и глотала попадающий в рот песок, а затем расслабилась. Боль стихла, стала менее острой по сравнению с первыми пинками, привыкла, теперь лишь слабые толчки чувствовала на теле. И вздрагивала от них, как тряпичная кукла.

Вероятно, я отключила сознание, потому что последнее воспоминание – голубые кроссовки, на которые каплями с моей рассеченной брови стекала кровь. После чего нога перед лицом пренебрежительно замахнулась и дальше -- тьма. Засосала в темный водоворот. Следующий кадр – ноги в голубых спортивных штанах медленно отходили по песку, а следом несколько Карательниц.

Удивительно, но тело стало невесомым, легким, больше не было боли физической или душевной. Ощущение свободного полета накрыло с головой.

Вторая перезагрузка -- запоздало поняла значение обморока (организм перезагрузился, как и в Темный день, когда упала в ресторане отеля Приам). Умный организм скинул плохие настройки и теперь во мне остался лишь буйный поток энергии, азарт и жгучая жажда крови. Но зачем больше крови, если собственное лицо и шея залиты ею? Ее неприятный аромат распространился по телу и одежде, а на губах, глотая слюну, я чувствовала мерзкий вкус металла.

Поднялась, насколько возможно резво, будто тело не болело. Перешла на бег, гадая сколько продлится приятное чувство того, что меня не били. Сказочная легкость!

- Диана! Стой!!! – наперерез бросился Игорь, постарался остановить, ухватить поперек туловища.

Помеха…всего лишь помеха на пути к цели. К той, которая кровавым маячком сигналила перед глазами.

Помеху следовало убрать, а Игорь не сопротивлялся удару стопой в челюсть. Сколько же я не прыгала, не бегала, не тренировала тело! Ощущение, что я всемогущественна, вернулось, но ненадолго. Необходимо успеть пока адреналин поддерживал физические силы.

Моя цель медленно обернулась, услышав вскрик Игоря. Я схватила цель за то, что первое попалось – темные волосы на затылке и дернула на себя. Опустила на свое согнутое колено женскую голову. А потом просто била, куда попадала. Жажда крови затопила вместе с адреналином.

Лиля отмерла, поняла, что я жива. А затем азарт разделился один на двоих, повалил нас на мокрый песок, заставил вцепиться друг в друга, то в глотки, то в руки, пытаясь заблокировать чужие удары. Вдвоем наглотались океанской воды, когда топили друг друга.

Каратели попробовали растащить, но не получилось – лишь получили рикошетом, поэтому стояли в стороне, ожидая пока наш гнев выйдет наружу.

Уклоняться мы с Лилей не пытались, принимали послушно удары. Кто куда достанет, с ноги или с руки. Только мои удары заведомо слабее, чем у боевой формы Карательницы.

Терпеть! Терпеть! Молила себя, когда начала задыхаться и от недостатка воздуха и от вновь медленно возрождающейся боли.

Остановились только в тот момент, когда обессилели, а Каратели смогли наконец двух обезумевших растащить по разным сторонам.

Такой слабости, пожалуй, прежде не ощущала.

- Тихо… тихо…дышишь? Жива? – под спиной нагретый песок, кровь или вода на лице и волосах мешала видеть, зато чужие прикосновения чувствовала. – Не смей помирать! Боже, мне голову оторвут, я слишком молод, чтобы умирать во цвете лет! Я – труп! – жалко скулил Игорь.

Это я--труп, Игорь. Я первая, не надо отбирать у меня награду. Мою свободу!

Прикосновения Карателя были аккуратные, почти невесомые на пульсе руки, на груди. Не сильные нажатия, проверяющие величину нанесенного урона.

- Чувствуешь здесь боль? – в груди зажгло, куда мужчина надавил.

Покачала головой, а сказать не могла. Жгло не только в груди, везде, в каждой клетке тела. А клеток так много оказалось, и каждая из них противно зудела, ныла.

- Ребра сломаны? Здесь чувствуешь? – опять прощупали пальцы.

Хоть не оставили подыхать, и на том спасибо.

Сознание ускользало в те первые часы. Расплывалось. Воспоминания очень отрывочны. Я, как во сне, плыла по воздуху. Помню был Игорь, который таскал по острову, от берега до озера. Там Эля раздевала, как маленькое дитя, и приводила мое тело в порядок, смывала кровь и песок. Помню врача или, по-нашему, знахаря, специалиста по травам. С горькой усмешкой отметила в тот момент, что мне повезло -- Клеймённого не отпустили в Питер, а то бы померла.

Но я вроде жива, благодаря доброму Клеймённому, который пичкал всевозможными таблетками в течение дня. Обмазал -- перемазал с ног до головы всякими лекарствами. Вместо еды я горстями ела таблетки, наелась на много дней вперед.

Ночью Игорь доставил в дом, а мой покой остался охранять на кухне. Боялся, что умру во сне.

Я захихикала над этой мыслью, когда лежала ночью на кровати, а потом закашляла. Хихикала и кашляла.

Я удобно расположилась на боку и не двигалась, окно приоткрыто и впускало ночную прохладу и легкий ветер, завывающий в ухо, и играющий с волосами. По крыше слышала беспрерывные капли дождя. Тропический дождь – это редкость, но встать не могла, чтобы насладиться свежестью, да и заснуть от ноющий боли тоже не представлялось возможным.

Скрип входной двери заставил распахнуть глаза на максимум и всмотреться в темное крашенное дерево стены. И не дышать, чувствуя боязливые удары сердца об ребра. Тяжелые шаги по половицам, разговор или шепот. Мужчины говорили чуть приглушенно, но я вслушивалась:

-- Ты… – дальше следовал мат от Гектора. – Ничего тебе поручить нельзя! Просил сделать всё тихо и не заметно, какого хрена устроили побоище? Как ты допустил сопротивление?

Игорь на обвинения молчал. Потом возможно удар, а возможно показался глухой стук. Гектор продолжал тихо нашептывать, но говорил резко и раздраженно:

- Нечего было на тебя надеяться. Правильно говорят: «Хочешь сделать хорошо – сделай сам!»

Я притворилась спящей, как можно сильнее зажмурив глаза, когда дверь в комнату скрипнула. Сжав простыню на груди, молчала.

Рассматривала черноту перед глазами, но, должно быть, рванное биение сердца и жилы на шее подсказали Карателю, что бодрствую.

Шаги по деревянному полу противно заскрипели на натянутых до невозможности нервах. Ноль видимости в комнате, почти идеальная темнота, потому что луна сегодня спряталась за темными облаками, из которых лил тропический дождь.

Шаги затихли возле кровати. Я физически ощутила приближение Карателя и можно не гадать, кто это. Запах нового одеколона, который якобы сменил для меня щекотливо пробрался в ноздри.

- Как тебя величать? Диана Захаровна или Диана Захариевна? Я сегодня встречался с твоим папочкой.

Я аккуратно приподнялась с мягкой кровати, приняла сидячее положение. Закусила нижнюю губу, чтобы не выпустить болезненный стон от того, как невидимая леска порезала спину в районе поясницы. Колени подтянула к груди, волосы поправила и побольше перекинула на левую сторону лица, чтобы скрыть фиолетовый синяк под глазом. Постаралась казаться здоровой, не дать понять, как сильно Лиля ранила, как позорно избила. Не дам увидеть себя жалкой, побитой тем более Гектору. Не люблю жалость, лучше презрение.

- Захариевна, если можно. Мой порядковый номер 6*7*6, я никому не принадлежу. Это у вас и у людей - отец и мать, а Клеймённые -- все родные особи, братья и сестры по крови.

Темная тень давила слева.

Я же смотрела вперед на стену перед собой и пыталась ее получше разглядеть, но поскольку в помещение непроглядная тьма, не удавалось. Гектор молчал, но я ощущала странные холодные волны от него. Сразу же возникло желание обнять голые руки и согреть.

На груди сдерживала покрывало, до онемения пальцев держалась за материал. Руку вальяжно перекинула на колено, скрывая и лицо, и тело от задумчивого Гектора.

Я предпочла делать вид, что общалась со стеной.

- Может вы с папашкой вздумали посмеяться надо мной? Старый хрен тебя специально подсунул? Я всегда любил хорошеньких девочек, и Еж обожал подсовывать мне женщин с отравой. А вот тебя-то я не успел раскусить…

- Какая чушь!? – вскинулась на безосновательные обвинения. Отняла внимательный взгляд от стены и перенесла его на Гектора. Но темной ночью заметны лишь смутные очертания фигуры и лица мужчины. - Еще построй из себя незнающего. Всё ты знал! Это ты! Ты меня всегда обманывал! Ты всегда лгал и всегда использовал! А сейчас на острове для чего я нужна? Насладиться местью? Наказать за моего папу? Показать, как имеешь всех Клеймённых?

От собственных слов болезненно сжалось горло. Но это та правда, которую ощущала всегда рядом с Гектором. Если бы не боль, если бы не его глупые обвинения, я никогда в жизни не позволила бы себе произнести эти слова. И продемонстрировать как сильно ранил его обман, уничтожил поступок-предательство в здании Карателей. Я же тогда правда хотела любить его. Хотела. Даже придумала, как возможно было сохранить жизнь Клеймённой. Мне. Если бы я спасла кучу людишек и Карателей, меня должны были помиловать. Должны пожалеть и оставить в живых. Но теперь это не важно...Для меня больше не важно.

На мои выкрики-обвинения зазвучала тишина, прерываемая моим напряженным дыханием и тихим Гектора. Только спустя несколько секунд Каратель поведал спокойно, не повышая голос, не показывая взвинченного состояния. А может беседа его и не столь сильно интересовала.

- Откуда я мог знать, чья ты дочь? Я -- не клеймённый. Да, способен отличить обычную девушку от тебя. Да, понял, что ты странная. Не такая…Но откуда мог знать, чья ты дочь?

Я не ответила, пожала плечами нервно и вновь отвернулась от Карателя. Темнота -- наше спасение -- заботливо скрывала друг от друга и не показывала, как защипало глаза.

- Ты лжец! И я тебе не верю! – сказала глухо комнате, поделилась наболевшим. А потом продолжила. -- Ты лжец! Лжец, Гектор! Ты обещал отпустить! Обещал! – стук дождя по крыше дома заглушал дрожавший от эмоций голос.

- Я тебя прошу…- пренебрежительно вырвалось у мужчины насмешливое замечание и смешок. Будто плюнул в лицо и снисходительно размазал. – Надо быть совсем глупой идиоткой, чтобы подумать, что я отпущу тебя. С чего вдруг?

А потом мужской голос стал глухим и строгим, напомнил тон начальника, отчитывающего подчиненного:

- Помнишь, я говорил, что за попытку бегства следует смерть? Решила проверить насколько я терпелив? Проверяешь на прочность!? – коленями Гектор опустился на пол, при этом зашуршал материалом штанов. Ладони положил на матрас опасно рядом с бедрами. Взял светлую прядь моих волос, перебрал между пальцами, потрогал.

Зачем он постоянно трогал за волосы? Возникла странная ассоциация – проверка, насколько я позволю к себе прикоснуться? Начинал ласку с волос, и если ему позволить, одобрить, то он, вероятно, прикоснется и к коже? К руке, например? Странная мысль…и глупая. Гектору не свойственно заботиться о чужом мнении, поэтому мысль откинула также, как и пряди волос из пальцев Гектора. После чего Каратель вжал кулаки в матрас рядом с моими бедрами, а я вновь спряталась за волосами, поправив их на лицо.