Каратели

Глава 31

POV Диана

Начало темнеть. Конец января, значит больше четырех. Ощущение, что из организма выкачали всю жидкость, от этого было лень даже пошевелить рукой. Та кривой неподвижной веткой валялась на кровати и подсвечивалась на фоне остальной непроглядной тьмы комнаты. Я, как бестелесный дух из мифов, белая, почти прозрачная.

Шторы можно отодвинуть, но там лишь кирпичный забор. Никто не увидит, не придет на помощь. Со стороны забора время от времени гавкало не человеческое животное и, кажется, что это ревел, по меньшей мере, дикий медведь и пугал жителей.

Вскоре у меня начались галлюцинации, потому что послышался скрип входной двери. Это галлюцинации? Кто придет? И зачем? Это Гектор выполнял угрозу - решил запытать до смерти, пока вероятно не рассекречу возможное место нахождения Артема. Лучше бы сразу убил, не мучил. Он настолько безжалостен, что нет даже капли сочувствия?

Знакомые шаги вдоль коридора, плавно переходящие в бег.

Это точно галлюцинации, мне мерещилось. Бред воспаленного сознания, измученного жаждой и нехваткой энергии в организме.

 То, о чем мечтала - чтобы кто-то спас, вызволил из ада, из наручников осуществлялось в мыслях.

Поворот ключа в двери заставил поднапрячься и подняться на локте, отчего живот согнулся, а я едва опять не заплакала от ощущения стрельбы по нервным окончаниям.

Когда включился свет при входе и озарил комнату, первым делом заморгала от неприятной рези в глазах. Раздраженные веки щипало и кололо маленькими иголками. Я не спеша поднялась и обошла кровать, максимально натянув цепь на запястье. Напротив Карателя, стоявшего по-прежнему у двери. Он в теплой, расстегнутой куртке держался за ручку двери и не входил в комнату. А лицо – безразличная маска, высеченная из гранита, рубленная и холодная.

 А мне хотелось ударить по лицу, стереть эту маску. Я…я…здесь подыхала, а его совсем не заботило мое состояние. Каратель пришел оценить плоды пыток? В этом состоянии я была готова разорвать Гектора на мелкие жалкие клочки. Впервые мне настолько захотелось кого-то убить, что подойди мужчина поближе, расцарапала бы ногтями ему лицо. Это желание полыхало внутри, дрожало на кончиках пальцев, которые я сжала в кулаки и смотрела вперед на равнодушного и спокойного Гектора. 

- У тебя глаза горят. В прямом смысле! – спокойно начал разговор о насущном. Будто ничего не произошло. А я не знала, что сказать, ногтями вспарывала ладони, причиняя себе боль, чтобы охладить огонь во мне. Энергия сейчас буйствовала и просилась наружу. Я рисковала сжечь комнату Гектора вместе с собой и с ним.

– Даже Клеймённые перед самосожжением говорят последнее слово! Ммм…да…понял. Неуместная шутка!

Вошел внутрь комнаты и прикрыл тихонько дверь. Словно тянул время. Сделал пробный шаг ближе к центру комнаты, остановился, проверяя реакцию на действия. Я не сдвинулась с места, разжала занемевшие пальцы и принялась расчесывать ногтями правую руку с татуировкой. Используя давно забытый способ успокоения.

А Гектор сделал еще несколько шагов. Еще ближе. Еще. Остановился на расстоянии вытянутой руки и пытался что-то понять. Как будто я неразгаданный ребус, или головоломка, над которой бился многие месяцы.

- Это просто какая-то чертова череда неудач! – поза расслабленная и ощущение, что его не очень заботит мое состояние. Еще бы! Это не он, как пес, сидит на цепи и не может сходить в туалет.

 – Я ушел ночью на работу. Ленка с утра всегда дома, и на обед приходит. Кто ж сука знал, что ей приспичит уйти к подружке и оставить нас «двоих»?! Понимаю, сам затупил. Позвонил ей только после обеда и узнал, что ты одна…  А еще эта чертова Людка! – махнул рукой в стену комнаты, будто увидел там облик девушки. – Её видишь ли не устраивает Андрей в качестве телохранителя, я, сука, должен стеречь ее, пока ей делают сраный педикюр и рисуют малинку на ногтях!

- Люда? – переспросила единственное слово. Это имя забарабанило в ушах и оглушило на секунду. Возможно я ослышалась, эта та, что на мое добро ответила ножом в спину? Эта та, которая влюблена в Гектора?!

 – Пока я здесь… -- начала очень спокойным выдержанным тоном. Показала указательным пальцем на кровать. А потом взяла свою цепь и послала ее волной, отчего звенья оглушительно ударили по металлическим жердям. И на всю комнату послышалась моя песня гнева, отчаяния и боли Клеймённой, сидящей на цепи без права сделать глоток воды.

Вновь повторила удар по жерди. 

– Пока я здесь сижу на цепи, как зверушка, ты ходишь с Людой на педикюр?!

- Это работа! 

- Работа??? Отцепи меня! – задребезжала цепью по кровати, чтобы создать дикий шум и грохот, как и внутри меня. Эти барабаны не прекращали громыхать во мне с упоминанием имени Люда.

И пока Гектор освобождал из оков я молчала, боялась, что меня просто разорвет от душивших эмоций. Прогоняла слезы, часто-часто открывая, закрывая веки, смотрела, как освобождают мою руку, натертую от постоянного контакта с неровными краями металла.

- Ты плакала? – мое лицо было пленено двумя большими ладонями и приподнято вверх.  Гектор опасно наклонился, заставляя смотреть на него. Пристально, как под увеличительным стеклом, рассматривал мои глаза, должно быть покрасневшие от слез, да и сейчас на зрачок постоянно наплывала пелена и Гектор расплывался от этого. Если разревусь, не прощу себе. – У тебя соленые дорожки на щеках.

Большими пальцами начал гладить, стирать дорожки с моих щек. А я от удивления больше не чувствовала гнева, огонь спокойно затих от успокаивающего действия.

- Я вроде бы девушка и у меня тоже есть чувства.

- Странно, - его дыхание поцеловало возле левого глаза, а потом губы прихватили ресницы, слизали, попробовали следы слез. – Тебя трудно вывести на простую улыбку, а тут плачешь. Я думал, ты не способна на подобные эмоции.

Наивный, я просто обычно плачу в уголке, чтобы никто не видел. И не заметил моей слабости.

Гектор забалтывал, чтобы отвлечь от переживаний. Ноги тяжелые, не держали, поэтому ладонями оперлась о мощную грудь. Сжала куртку, боялась Гектор исчезнет, и я вновь окажусь одна против соперников: темноты и кровати с наручниками. Гектор - мираж, галлюцинация. Сейчас испарится, исчезнет! А я вновь буду одна.

Прикрыла веки, погружаясь в ощущения: язык, слизывающий капельки слез с ресниц; поцелуй на виске; новые поцелуи на щеке. Всё ниже и ниже. Сердце в груди громко отсчитывало сколько еще поцелуев до губ. Поцелуй – удар в грудь. Вновь поцелуй – вновь удар моего сердца. А между поцелуями сердце не билось, в предвкушении замирало, озадаченное вопросом: «Приведет ли дорожка слез к губам?»

Но поцелуи медлили и невинно повторяли путь слез, стирали воспоминания о часах, проведенных в паническом страхе и истерике.  

Я очень хотела почувствовать его дыхание, попробовать на вкус, забрать себе, мне мало своего, надо было и его забрать. Губы рефлекторно раскрыла, а их закололо от нетерпения. Плавала в темноте с закрытыми глазами и нервно дышала, чувствуя, долгожданное приближение поцелуев.  

Когда его губы прикусили, захватили мою верхнюю, я не сдержала хриплого, тяжелого дыхания. Словно долго-долго бежала и никак не могла прибежать к финишу. И получить свой приз.

Еще и еще необходимы его поцелуи, чтобы было тепло. Я забыла, каково это --целоваться с ним? Я всегда хороню эти воспоминания, жестоко убиваю, а останки прячу в самый дальний угол, где никто не найдет. А то будет больно вновь поверить в искренность этих поцелуев.  

Его язык лизнул мою губу медленно-медленно, раззадоривая, а я сомкнула губы, пытаясь ухватить кончик его языка, а тот играючи отступил.  Не дал поймать себя.

Я вновь приоткрыла губы, замирая в ожидании продолжения. В нетерпении потянула мужскую куртку на себя, намекая – не тяни, я жду. На этот раз Гектор вновь лизнул нижнюю губу, но не отступил, позволил ухватить кончик языка. Облизнуть его.

Низ живота окаменел и жалобно потягивал, а я на инстинктах дышала и целовалась. Это то, что сейчас было необходимо.

Приоткрыла веки, выныривая из темноты, а передо мной его губы. А какие они на вкус! Возбуждающая игра с языками вскружила голову и подкосила ноги. Они не хотели держать, поэтому цеплялась за мужскую куртку, чтобы не упасть. А сама как завороженная, примагниченная потянулась к источнику тепла. Языком провела по его верхней губе, собирая вкус, питаясь запахом и кожей. А Гектор в ответ губами обхватил кончик моего языка, вбирая себе в рот и отпустил. Теперь я осмелевшая и поощренная вновь подразнила его языком. Снова и снова, то давая схватить, то играючи убирая.

Его руки давно, оказывается, гладили мою спину и поясницу, а я не и замечала, порабощенная возбуждающей игрой, а сейчас погладили бедра и нырнули под футболку. Сжали голые ягодицы до боли, до легкого моего стона и сильно прижали к себе. К его напряженному каменному прессу и к возбужденному члену, скрытому штанами.

Гектор закончил игры, и набросился на мой рот, а голые ягодицы продолжал гладить, сдавливать, сильно прижимать к себе, вбирая меня в себя: и рот, и тело.

Живот и бедра свело от болезненного удовольствия, поэтому ноги сжала как можно ближе. Прогоняя боль, пытаясь ее унять, сдавить.  

И в какой-то момент живот уже по-другому свело не от удовольствия, на что я поспешила вырваться из поцелуя и объятий. А Гектор так и стоял с чуть приподнятыми руками, которые прежде сжимали ягодицы, а сейчас пустоту и с сонными, тяжелыми веками и губами, блестящими от поцелуев.

 Свозь зубы процедила:

- Т..туалет!!! Хочу в туалет! – разрушила наваждение. И бегом мимо Гектор к двери, а оттуда в коридор. В ванной очень долго приводила себя в порядок, не только тело, но и мысли, которые роем вились в голове. Надела высохшее нижнее белье, пряча наготу.

Успокоиться не удалось, даже когда через пятнадцать минут чуть посвежевшая вошла в комнату, где на кровати валялся расслабленный Гектор. Переодетый в белую футболку и шорты по колено, лениво щелкал по пульту и смотрел на стену в телевизор. Но, видно, мало его интересовали кадры на экране.

Я сделала шаг в комнату и стопами вросла в пол. Не могла пошевелиться от нахлынувшей волны озноба. Дрожь была ощутимая, трясло как во время опасной болезни, зубы громко стучали. Это отходняк после адреналина, помноженный на возбужденное состояние.

Я просто рада, что жива и не умерла в одиночестве, прицепленная к кровати.

Гектор заметил мое состояние, крепко держа за руку, отвел на кухню. Или это я вцепилась в его пальцы от радости, что галлюцинация не галлюцинация. Гектор пришел и спас из ада.

Усадил на стул, а потом сунул в руки прозрачный бокал с коричневой жидкостью. На запах отвратительный, поэтому я отшатнулась.

- Фу! – сморщила нос.

- Пей, – взял за другую сторону стакан и прислонил к моим губам. А я хмурилась и отворачивалась. Вертела головой из стороны в сторону, поэтому стекло скользило по губам, но внутрь рта не попадало.

- Гадость!

- Как маленькая девочка! Не пробовала виски? Пей, а то волью! Это лучший расслабон!

Я заставила себя раскрыть губы, а Гектор одним махом влил сразу весь виски. От горячительной жидкости запершило, огненный напиток прожег горло и согрел пустой желудок.  И уже через несколько секунд, наверное, целая бетонная плита упала на голову и придавила к стулу. Поудобнее усевшись, спиной оперлась о стену, локоть поставила на стол, а пальцами поддерживала щеку и смотрела на Гектора возле плиты, подогревающего ужин. Попивая воду из стакана, долго смотрела за Карателем.