Каратели

Глава 21

POV Диана

Маленькая птица вспорхнула с дерева. Это она перепугала неожиданным появлением и резким взмахом красивых крыльев, сверкнувших в темноте. Заставила меня вильнуть влево по песку и запнуться, на секунду потерять равновесие и уверенность в своей неотразимости.

- Не пугайся, это птица! – Игорь затушил сигарету о песок и швырнул бычок назад за спину. При этом улыбался искренне. Расслаблен и уверен в своих силах и в том, что твердо держит меня в узде. И если не понравится результат или если попробую воспротивиться, натянет вожжи потуже и причинит боль.

- Иди сюда, - двумя пальцами поманил к себе. Вальяжно, расслаблено, как хозяин положения. Спокойно улыбался, будто говорил: «не бойся, больно не сделаю.»

Уже поздно было тормозить или идти назад.

Вместе с шагами по песку отсчитывала секунды до Игоря, до жилистых ног, до руки, протянутой ко мне. Зазывающей. Которая вскоре прикоснется к моей коже, а мне этого очень сильно не хотелось.

Лишь на секунду я остановилась неуверенно, но потом продолжила путь ровно, расправив плечи.

Уговаривала себя не передумать.

Игорь потянул за руки, положил спиной на песок. Белые песчинки сразу прилипли к мокрой спине и нижнему белью.

Мужская голова склонилась надо мной, губы зашевелились, произнося стандартную подготовленную для девушек речь. Каратель горячо хвалил мою внешность: «океанские» глаза, как он выразился и розовые губы, которые очертил большим пальцем.

Я почти поверила, что он говорил эту чепуху не каждой второй девушке.

Шум океана и безумное биение сердца полностью заглушали пустые слова Карателя. Мужчина закрывал собой свет луны и отбрасывал тень на мое тело. Его рука поглаживала подбородок, как бы успокаивающе. Лицо излучало неприкрытый триумф, желчное, грязное самодовольство.

Игорь пристально всмотрелся в мои черты лица и обрушился с грязным поцелуем, ворвался языком глубоко в рот. От необходимости играть, приходилось отвечать, но будь моя воля -- взяла бы нож и не задумываясь вырезала ему язык. Как же было мерзко: бородой Каратель оставлял неприятный зуд возле губ, облизывал поганым языком, руки -- мерзкие щупальца, обхватив за талию с двух сторон, вжали в песок. Грудью навалился на мои ребра там, где самый насыщенный, больной синяк.

Это самое настоящее насилие. Хоть и добровольно согласилась, а внутри поднимался протест, скулил, чтобы тело отпустили. С прискорбием вспомнила, что с Гектором не было так мерзко или противно (было очень больно и страшно в первый раз).

Я закрывала глаза, пыталась отстраниться от происходящего. Уговаривала себя немного потерпеть для свободы. Отсчитывала секунды до того времени, как пойдет реакция на постороннего мужчину – абсолютный максимум пятнадцать минут, за которые Каратель должен отключиться. В противном случае понял бы, что я запечатанная. А кто запечатал, если я ублажала одного Гектора?

Долго ощущала жжение на подбородке и губах от щетины, а грязные руки полапали, потрогали живот, заставив мышцы пресса сжаться в тугие канаты, но не от возбуждения, а от желания избежать прикосновений. Возбужденный член напротив бедер заставлял меня понемногу извиваться. Ерзать. Мечтать, чтобы убрался подальше. А потом мужская рука проникла под нижнее белье и потрогала между ног. Я вздрогнула на вторжение, ноги сжала посильнее, чтобы не дать противным пальцам трогать там.

Словно в грязи искупалась от сальных руки и слюнявого поцелуя.

А потом Игорь начал целовать шею и грудь маленькими укусами – поцелуями.

Я сморщилась от отвращения, не проконтролировав мимику лица, и запоздало отвернулась в сторону. Мысленно отсчитывала сколько прошло времени -- минут пять-десять с момента заплыва? Рядом увидела, воткнутую в песок бутылку вина. В ней оставалось меньше половины. Может доза не достаточна?

А мужские губы все ниже и ниже жалили, уже на животе. Особенно тщательно наглые руки потрогали трусики на бедрах, и вдруг захотели снять нижнее белье.

Я громко вздохнула, не выдержав пытки. Схватила бутылку и опустила на затылок Игорю. Зажмурилась от летящих осколков и от вина, брызнувшего на лицо. Вслед и тело Карателя рухнуло, придавило сверху тяжестью.

Руками и ногами я поспешно скатила Карателя с себя. Как можно быстрее надела платье на мокрое белье, прощупала пульс Игоря, удостоверившись в наличии сердцебиения. Понадеялась, что обморок позднее трансформируется в крепкий сон. Полазила в карманах шорт Карателя и нащупала ключи от машины. Выждала пять минут и побежала вверх по серпантину. Сердце бешено качало кровь в венах. Теперь поворачивать было нельзя, только вперед и не останавливаться. Дел уже наделали и Каратели этого не простят.

Когда приблизилась к столовой, затормозила, прислушалась к разговорам. Всех ли Карателей споили? Поначалу слышала голоса и смех – это означало еще не все спали. Когда зазвучал неуверенный шепот Клеймённых, тогда выбежала к столам и лавочкам. Охранники спали на траве.

Все как в тумане, помню жуткое биение сердца в груди, оно подсказывало, что все шло по плану. Если бы оно не билось, тогда – не по плану. Последний раз окинула взглядом родной остров, запоминала его, сфотографировала в памяти. Запечатлела уголок в воспоминаниях о своем детстве. Солнце, песок, подруги и Артем -- это все, что осталось в памяти.

Двенадцать Клеймённых выбежало через пространственную дверь и продолжили неуклюжий бег по снегу через лес. Мороз пробрал до самого сердца, сжал в тиски, дыхнул на голые ноги, на мокрое платье от нижнего белья, на сырые волосы. Тонкая кофта на молнии помогала окончательно не заледенеть.

Первый этап был успешно пройден, оставалась вторая граница и округ Приам с его Карателями.

- Что делаем дальше? – во время бега спросил охранник. - Не напролом же бежать на границу?!

- Машина Игоря! – сквозь боль и ломоту после побоев бежала насколько позволяли силы, не давая себе отстать. – Водить кто-нибудь умеет?

- Я немного! – успокоил тот же охранник.

- Это была самая главная проблема! – облегченно выдохнула и улыбнулась. Неужели наконец-то жизнь начала баловать? – Когда с Гектором ездила через границу, заметила, что на посту не останавливали машины работников правоохранительных органов. У Игоря, как и у Гектора, тоже желтые номера.

- Но у него семиместная машина! – воскликнула Эля, намекая, что нас двенадцать, а не семь.

- Потеснимся. Окна задние затемненные. Главное, чтобы водителя вместо Игоря не узнали.

Я с охранником села на передних сидениях. Включили печку на максимум и отогревались, но не помогало, все равно Клеймённые дрожали. Зубы стучали от холода и нервов.

Обычно дорога занимала пять-семь минут до границы, а сегодня как одна секунда. За которую прислонилась плечом к дверце автомобиля, а лбом к прохладному стеклу. Холод и вибрация по телу сопровождали всё маленькое путешествие. За окном фонари ускоренно убегали назад, приближая ко второй границе.

План был жалок. Хрупкая соломинка, одно усилие и сломаешь поперек. Лишнее слово или жест и мы будем рассекречены. Всего один взгляд охранника –Карателя на посту, и тот поймет, что Игорь – это не Игорь. Но ночью ведь Каратели не часто выходили из будок, некоторые охранники могли и поспать в поздний час? На это и надеялась, что на улице будет пусто.

Сегодня проклятый Каратель, как назло, стоял возле одной из будок. В черном капюшоне, руки в карманах штанов, мужчина вышагивал по дороге, чтобы не замерзнуть на одном месте.

Машина на небольшой скорости медленно катилась к Карателю.

В любом случае я не собиралась возвращаться на остров. Больше не собиралась. Я с ним попрощалась.

Шлагбаум при нашем приближении открылся, что означало Каратель из будки автоматически пропускал работника специальной службы.

Клейменные в салоне облегченно выдохнули.

- Неужели! – с заднего сидения донесся одобрительный возглас.

- Только не смотрите ему в глаза. Не смотрите! – прикрыла сама веки, молясь святой земле, чтобы Каратель на улице рядом со шлагбаумом перестал пристально всматриваться. Взглядом разбирать на мелкие детали то, что видит сквозь стекло. Чтобы всего одну секунду Каратель побыл слепым. Не увидел, отвернулся, не заподозрил.

И только бы окно было достаточно затемнено!

Раздался визг тормозов. От резкой силы торможения, я покачнулась вперед, руками опершись в бардачок, чтобы лицо не разбить о пластик панели.

Шлагбаум закрылся, оставив небольшую вмятину на темно-синем капоте дорогого автомобиля, и заблокировал проезд. Машину обступали Каратели. Свет включился и в первой, и во второй будке. Один за одним, черной полосой выходили на улицу темные охранники. Взяли в кольцо машину, не оставляя возможности сбежать.

- Езжай! Давай! – повысила голос на охранника.

Что такое шлагбаум для семиместной огромной машины?

Клеймённый молчаливо согласился, поплотнее взялся за руль с обеих сторон, а я вздрогнула от хлопка-выстрела и града осколков, попавших в салон автомобиля со стороны водителя. Голова охранника наклонилась покорно на руль, огласив округу пронзительным, не прекращающимся гудком. Голова так и осталась без движения лежать.

Пуля пробила стекло со стороны водителя и попала в левый висок охранника.

Испуганные дети завизжали в салоне. Кричали и кричали, а я держала руки и рассматривала осколки на ладонях, в особенности на голубых венах и блестящий дождь из стекла на плечах Клеймённого-водителя.

Рука Карателя пролезла сквозь разбитое окно, отключила блокировку дверей и все завертелось. Дверь рядом со мной распахнулась, чужие пальцы схватили за волосы и выбросили на асфальтовую дорогу, покрытую льдом.

Я прокатилась по грязному асфальту. Холод и сырость пронзили колени.

- Сидеть! – приказал суровый мужской голос. А молодые напуганные Клеймённые вскрикнули.

- Заткнулись! – приказали коротко, чем заставили сильнее взвыть напуганных детей.

Меня взяли за волосы на затылке, заставили от боли зашипеть, а голыми коленями в синяках посадили на снег. В шею вжали ледяной прибор и давили, склоняя мою голову покорно вниз до самых колен, до самой земли.

- Вы кто такие, твари!? Посмели украсть машину работника спецслужбы! Если вы что-то с ним сделали…

Много угроз посыпалось на наши плечи, а дуло прибора упиралось в позвонок и давило, не давая двигать шеей, лишь покорно лежать головой на коленях. И отсчитывать шестьдесят секунд.

Крики, стоны, плач и холодное небо на границе с Приамом – все что запомнила. И покой, будто нервные клетки разом отключили, никаких нервов, покой и умиротворение. Холодное безразличие на крики, на приказы, на боль в теле. Огородилась от этого места, будто не здесь, а в другом.

Повернула голову влево по-прежнему лежа на коленях щекой, а в стороне - Эля что-то объясняла Карателю точно также склоненная вниз. Ее трясли за шею и кричали на ухо, а она закрывала глаза от крика, но продолжала рассказывать.

- Не двигайся, мразь! – приказали мне, когда я попыталась пошевелить затекшим телом в неудобной позе.

В голове всплыла песня, которую один раз слышала. Всего один раз, стоя на крыше дома. Плохо, что не было красивого голоса, как у Гектора, и стыдно им петь, да и он дрожал, когда начала произносить (нашептывать) знакомые строчки. Как отпечатались в голове простые слова, как запали под корку головного мозга.