Князь государственной безопасности

Танк тряхнуло и словно бы разом вернулись все звуки, чувства и нормальная гравитация. Алиса издала удивлённый возглас и тут же прильнула к прицелу автопушки. Её руки сжали спусковую скобу и двадцатимиллиметровое орудие с грохотом начало выплёвывать снаряды.

Я в этот момент уже открыл люк и выскочил на крышу танка. Естественно, мы всплыли посреди немецкой траншеи, ну где же ещё? Впрочем, обитателей укрепления уже разнесло огнём Алисы. Проблему должна была представлять артиллерийская установка в бетонированном доте в сотне метров к западу.

— Сможешь повернуть пушку в корпусе? Турельной пушкой мне туда стрелять смысла нет, — сообщила Алиса. Она была права — несколько снарядов до этого выбили искры из бронещитка зенитного орудия.

— Нет, не поднимем корпус, да и бомбарда не добьёт нормально.

— Значит разберёмся как обычно, — сообщил я и извлёк катану, — Прикройте.

И только я успел выбраться наружу, как пушка наконец опустилась, дуло окутало пламя и…

Я моргнул. Так вот оно какое — предзнание. Что ж, значит тратить время нельзя. Выскочив на крышу танка, я пригнулся, позволив Алисе расчистить траншею огнём, присел в низкой стойке, глядя на опускающееся дуло зенитного орудия и махнул клинком. Немецкий бункер окутало пламя и дым, когда ударная волна прошла сквозь ящики с боепитанием.

— Пушка подавлена, ложимся на курс! Стас, внутрь! — скомандовала Алиса.

— Так точно, — ответил я, ныряя в лючок и как только закрыл его, почувствовал знакомое ощущение — Арлетт снова нас «нырнула».

«Интересное нас ожидает путешествие». * * *

К счастью, подобных встреч было немного. Чаще всего мы выныривали на ничьей земле и уходили под землю быстрее, чем наблюдатели вообще осознавали, что произошло. Лишь трижды мы выскочили в пределах видимости противника и ни разу более «ворону» не пришлось прибегать к предзнанию. И хорошо. У меня были свои мысли на тему того, как работала эта система, и, если я был прав (а я скорее всего был), злоупотреблять ей точно не стоило.

Правда, после очередного всплытия я понял, что «двигатель» скоро придётся кормить, но к этому моменту мы уже были на границе болотистых секторов. Считав моё намерение, Арлетт теперь медленно вела Эску в тумане, не уводя под землю (хотя «земля» в этой трясине была конечно своеобразной), а Алиса изучала окрестности в бинокль, высунувшись по пояс из командирской башенки. Густой туман, в котором даже огни тонули уже в десятке метров её не смущали.

Наконец, Арлетт остановила машину на небольшом островке, и я спустился в машинное отделение, начав кормить наш транспорт. И вот тогда-то Алиса задала вопрос, который мне, честно говоря, стоило бы ждать.

— Интересно, почему никого из нас не смущает происходящее?

Я как раз закидывал в топку «реактора» очередной брикет, так что только фыркнул от такого вопроса. Алиса заметила это и нахмурилась.

— Ты чего фыркаешь?

— Да просто задаюсь вопросом, сколько раз мне придётся объяснять одни и те же вещи, — я закрыл люк топки и повернулся к капитану.

— Как минимум ещё раз точно придётся, — заметила блондинка, закатив глаза.

— Да уж действительно… — я потянул рычаг, глуша двигатель. Землеходный танк вздрогнул и застыл на месте. Поймав удивлённый взгляд девушки, я пояснил, — Двигателю надо переварить брикет, потом может времени не оказаться.

— Откуда ты это знаешь?

— Оттуда же, откуда и всё остальное, — я поднялся на броню, где уже ждала Арлетт, вытащил портсигар и предложил девушкам сигареты, — Курите не бойтесь, в таком тумане нас всё равно никто не увидит, тем более- ночью.

Девушки переглянулись и взяли по папиросе, я сделал тоже самое, поджёг кончик папиросы и затянулся. Подняв голову, выпустил клуб дыма, смешавшийся с белёсым туманом.

— Понимаете, я уже несколько раз говорил одну и ту же вещь, но вы, дорогие соратницы, так и не поймёте то, что я уже не раз повторял.

— И что же?

— То, что исток — это мышление, это стиль жизни, это культура и способ жизни. А вы обе почему-то до сих пор продолжаете думать, что ваши способности — это просто удобный способ сигареты поджигать.

— Опять ты завёл эту шарманку, Стас. Ну при чём тут твоя философия?

— Да при всём! Мы же торчим посередине настоящего самоподдерживающейся магической битвы. Тут сплелись сотни, тысячи разных истоков. Что это значит? Ну кроме бесконечного запаса магических мин?

Арлетт пожала плечами, а вот Алиса внезапно нашла ответ на мой риторический вопрос:

— То, что люди, попавшие под власть этих мощных истоков и заклятий будут думать так, как думали создатели этих истоков.

— Вот! Именно! Мы думаем так, как можем думать исходя из законов окружающего мира. А нас окружает застывшая во времени и пространстве первая глобальная магическая битва этого мира. Естественно, чем дольше мы будем тут находиться, тем больше станем думать и рассуждать также, как рассуждают местные.

Блондинка понимающе кивнула, явно на лету поняв, к чему я веду, в то время как Арлетт неуверенно спросила:

— Но это ведь хорошо?

— Поначалу — да. Такая ситуация облегчает нам жизнь, безо всяких сомнений. По крайней мере — первое время. Зато потом… — я пожал плечами, — Скажу так: я не уверен в том, что твой дорогой прадедушка был против тех экспериментов, которые над ним проводили. И не думаю, что мы будем против подобных опытов, если пробудем здесь достаточно долго.

Курившая в тишине Алиса издала короткий смешок.

— Начинаю понимать, почему вы, Стас, рекомендовали приберечь последнюю пулю, — то ли от осознания, то ли от нервов девушка почти вернулась к знакомой безэмоциональной казённой речи, которая запомнилась мне ещё в Париже.

Арлетт, впрочем, было не до смеха и иронии. Наклонившись вперёд, брюнетка нервно накручивала на палец длинный локон. Она явно искала выход из сложившейся ситуации и не находила

— И что нам с этим делать?

— Закончить свои дела, — пожал я плечами.

— Но ведь мы же знаем об этом влиянии! Разве мы не можем как-то противодействовать этому воздействию?

Я снова пожал плечами:

— Не больше, чем ты можешь противодействовать гравитации, упав с обрыва.

— Да не, глупости. Если бы дела обстояли так, то…

— То никто бы не покинул зону отчуждения? — закончил я за девушку, — Ну вот тебе и один из ответов на вопрос почему это происходит.

Увидев, как брюнетка поникла, я покачал головой:

— Не бойся, всё не так страшно. В конце концов я с вами. А я не в первый раз оказываюсь в такой ситуации, когда приходится действовать наперегонки с окружающей реальностью, которая норовит перековать тебя в своих интересах. Даже можно сказать, что подобные ситуации — мой конёк.

Положив руку на броню (шкуру?) танка, я ощутил под пальцами спокойное урчание.

— Танк поел и рвётся в бой.

— Значит и нам пора, — подвела черту под диалогом Алиса, запустила окурок в болото и подошла к люку, — Идём.

Я кивнул и посмотрел в туман, где мелькнуло что-то странное.

— Слушай, ты видишь вон те огоньки впереди?

— Синие? — девушка замерла, поставив ногу на ступеньку своей лесенки.

— Да, синие. Мерцающие такие. На ладонь правее…

— Я вижу, — Алиса уже опустила бинокль, — Вот проклятье. Фонарщики.

— Кто?

Она быстро взлетела на башню, опустилась в командирский лючок и закрыла его за собой. Я понял намёк и тоже оказался внутри, заперев собственный люк.

— Страшная сказка, которой лучше бы было ей и оставаться, — девушка скривилась, — Фонарщики, девятьсот первый отдельный батальон «Призрачные охотники», противотанковая пехота. Мы можем уйти? — этот вопрос был адресован Арлетт.

Девушка взглянула на панель управления и покачала головой.

— Нет, не можем. «Ворон» горит красным, значит мы уже не ушли.

— Что ж, видимо нам придётся проверить легенду на прочность, — подытожил я, вынимая из кобуры револьвер.