Джайн Зар. Буря Тишины

ЧАСТЬ VIII

Архивы «Грозового копья» содержали более четырех тысяч интересных им мест, и при необходимости Азурмен был намерен исследовать каждое из них. Несколько сотен уголков Рука Азуриана уже исключил из своих планов из-за обнаруженных в Паутине брешей, потому как до этих мест можно было добраться, только проделав путь через бушующий имматериум или обширные участки материальной вселенной.

Другие были столь же недосягаемы из-за присутствия мародеров и зарождающихся темных империй — растущих поселений эльдаров-бандитов, которые быстро разрастались после краха звездной империи. Ни Азурмен, ни Джайн Зар не имели достаточного опыта в навигации или пилотировании, чтобы осмелиться последовать по маршрутам, проходящим вблизи пиратских логовищ.

Несколько дюжин мест оказались заброшенными, как они и ожидали от большинства из них, а в других отнеслись враждебно к любым попыткам установить контакт, несмотря на заверения Азурмена о мирных намерениях. В те мрачные времена доверие являлось более редким товаром, чем звездная пыль.

И все же им еще оставалось посетить почти три тысячи объектов. Подобное было чрезвычайно трудной задачей, которую Азурмен рассматривал в определенной перспективе, ведя их по извилистым туннелям Паутины во время очередной экспедиции.

— Наши навигационные карты включают только те системы, до которых легко добраться праздному туристу или редкому путешественнику, — сказал он, напомнив Джайн Зар, что «Грозовое копье» когда-то являлось прогулочной яхтой, а не кораблем для отчаянного прорыва обороны или разведки кишащих врагами планет. — Сколько миров мы заселили до Падения? Как далеко простиралась Паутина?

— Не знаю. Сотни тысяч? Через всю Галактику?

— И я не знаю, — сказал Рука Азуриана. — Мы видели лишь малую часть той цивилизации, что существовала прежде. Теперь наша собственная часть кажется достаточно малой, а ведь мы раньше думали, что являлись центром вселенной.

— Куда мы теперь направляемся?

— В своего рода библиотеку. Проведя определенное исследование, я узнал, что Биель-Таниг был учебным заведением, большим архивом и центром искусств и философии. Если где-то и сохранились цивилизация и культура, то именно там.

— Я никогда не была в таких местах, но знаю, что до Падения ученые были столь же желанными гостями на арене кровавого танца, как и невежды. Образование не равно нравственной силе.

— Во всяком случае, мы можем найти записи, которые помогут нам в дальнейшем.

В ответ на эти слова Джайн Зар кивнула.

Путешествие заняло некоторое время — несколько циклов искусственных дня и ночи на борту «Грозового копья», в течение которых они читали немногие доступные им материалы и тренировали разум и тело при помощи ритуалов, разработанных Азурменом.

Джайн Зар сидела одна в своей каюте в кромешной темноте, прорезаемой лишь мерцанием лежащего в ее руках путеводного камня. Он помогал унять мысли, служа якорем, что привязывал воительницу к одному мгновению и месту посреди вихря постоянно атакующих ее эмоций.

— Я иду по Пути, — сказала она, глубоко вздохнув.

Благодаря наставлениям Азурмена она обнаружила, что если достаточно сконцентрироваться, то можно отделить определенные эмоции и мысли, отыскав вызывающие их воспоминания. Многие из памятных событий были связаны с ареной или залами под ней — случаи, когда она находилась на шаг от смерти, испытывала экстаз от победы, наблюдала за смертью товарищей, уходящих в мир иной на столах целителя. Рев кровожадных толп, стон умирающего врага, безмолвная тень, наблюдавшая за всем происходящим.

Зная источник этих страхов и желаний, она могла контролировать их. Джайн Зар невозмутимо глядела на каждый из них, включая и выключая эмоции, словно свет, и медленно запирая воспоминания, будто бы закрывая свое жилище на почь.

Она не останавливалась, и сияние ее камня залило все вокруг — девушка игнорировала иные раздражители, пока не нашла место, где существовал только ее страх.

Она не видела теплого овального самоцвета в своих ладонях — напротив, ее сложенные в виде чаши руки удерживали густую кровь, что сочилась сквозь пальцы, пятная пол и оставляя следы под ногтями. В багровой жидкости Джайн Зар узрела свое отражение, однако знала, что оно было лишь маской. Лицо выглядело безмятежным, но под ним таился рычащий зверь — визжащий окровавленный призрак, требующий крови.

— Я — не ты.

Слов этих она не произнесла, и они едва отпечатались в ее мыслях, но в то же время фраза формировала ее сущность.

Ложь.

По словам Азурмена, отрицая эту часть себя, Джайн Зар была не в силах противостоять последствиям ее существования.

— Я — это ты, — заставила она признаться себя.

Призрак улыбнулся, и его истинное лицо просочилось сквозь маску, оскалив запятнанные красной жидкостью клыки и явив взгляду гриву спутанных змеевидных волос, пропитанных запекшейся кровью.

— Я и есть ужас.

Существо кивнуло, широко раскрыв алые глаза.

— Я стану чем-то большим.

Жуткое лицо насупилось и зарычало.

— Я постепенно превзойду тебя.

Будто пытаясь вырваться из пут, чудовище забилось, оскалив острые зубы и беззвучно выплескивая свою злобу.

— Я госпожа, а не рабыня.

На миг призрак подчинился, закрыв глаза и смиренно склонив голову. Мир. На несколько мгновений все стихло.

С криком, который услышала только Джайн Зар, убийца проснулся, выдернул ее из транса, вернул в комнату и уставился на камень в ее руках.

— Я иду по Пути, — прошептала она.

Джайн Зар почувствовала перемену в Паутине еще до высадки. В ее душу проник холод, и там образовалась пустота, будто ее энергию выкачивали извне. После того как она вышла на трап, неприятное ощущение только усилилось.

Здесь Паутина выделялась великой древностью, взаимодействуя со смертными чувствами определенным образом, который передавал ее атмосферу и возраст. Извилистые туннели радужных оттенков исчезли, как и высокие сводчатые коридоры, многоцветные и сияющие. Перед Джайн Зар раскинулся полуразрушенный город. Красноватые сумерки расползались по заброшенным улицам под беззвездным небом.

Азурмен повел их прочь от мертвого парка, в котором они приземлились. Эльдары пробирались через ломкие стебли высокой травы и кусты с мертвыми цветками, очерчивающие границы тех мест, где когда-то были разбиты сады. Покрытые мхом стены по обе стороны дороги осыпались, а колючие лозы, медленно шевелившиеся и жившие своей собственной жизнью, обвивали каменную кладку.

Воздух был сух, словно запертый в тысячелетней гробнице, и Джайн Зар приходилось дышать мелкой пылью, которую будто бы принесла песчаная буря. У покосившихся стен и во впадинах между потрескавшимися булыжниками скопился мусор. Ветер будто отчаянно вздыхал, проносясь сквозь арочные дворики, и раздававшееся там эхо еще долго витало в голове даже после того, как все звуки утихали. Сквозь щели в полуразрушенных стенах Джайн Зар мельком видела разваливающиеся усадьбы и заросшие поместья.

Ветер доносил унылые голоса. Каждый хриплый вздох заставлял шипастые лозы шелестеть и царапать стены, и их шум дополнял еле слышимый шепот.

— Шепчущие тернии, — сказал Азурмен. — Я часто слушал их разговоры в садах Ашио. Летние ночи были наполнены хвальбой и любовью.

— Теперь уже нет, — ответила Джайн Зар. — В этом месте больше не осталось тепла.

Она остановилась и прислушалась. Шепчущие тернии лопотали об утраченной славе. «Мы мертвы, мертвы по собственной глупости, — шептали духи терний. — Пусть живые учатся у высохшего Биель-Танига, ибо нам уже ничему не научиться».

Назойливые мертвецы пытались вцепиться в ее мысли своими ледяными пальцами, раздвигая разломы жалости и сострадания и стараясь пробраться сквозь колебания и сомнения.

— Оставьте меня в покое, — прошипела Джайн Зар.

Подавив леденящий ужас, она поспешила за Азурменом, свернувшим на широкий бульвар.

— Мы ходим кругами, — сказала она. — Парк прямо за…

Она умолкла, когда они завернули за угол и увидели на некотором отдалении площадь, в начале которой стоял огромный колонный форум высотой в несколько этажей, протянувшийся от одной стороны сквера до другой. Башни-близнецы, пронзавшие ныне багровое небо, возвышались на каждом конце исполинского здания, и силуэт одной из них вырисовывался на фоне серебряного солнца.

— Мы в Паутине, оттого не в каждое место можно зайти со всех сторон, — сказал Азурмен. — Сюда можно попасть только из города.

Они встали перед внушительными воротами. Случайный наблюдатель подумал бы, что врата были выкованы из железа и золота, а их рама выполнена из темного неприступного металла, украшенного сверкающими желтым завитками эльдарских рун, которые означали «Биель-Таниг». За решеткой ворот Джайн Зар разглядела сложное переплетение прутьев и рычагов, что являлись частями богато украшенного серебряного запирающего механизма, покрытого едва видными тончайшими линиями начертанных рун.

Ворота висели на двух не менее внушительных колоннах из мрамора с красными прожилками, украшенных зловещими предупреждениями и охранительными глифами. Красный по цвету напоминал кровь, и казалось, что полоски пульсировали, будто по ним текла жидкость.

— Как мы войдем? — Джайн Зар подошла ближе. Прутья были расположены слишком близко друг к другу, чтобы ее рука могла пройти между ними, и нигде не было видно замочной скважины для механизма. Вглядевшись посильнее, она смогла различить очертания за воротами — угловатые фигуры, то ли высокие ростом, то ли стоящие на пьедесталах.

Стена с обеих сторон была в три раза выше девушки, а ее камни так гладко притесаны, что Буря Тишины едва могла увидеть, где один соприкасался с другим.

— Замок не физический, — проговорил Азурмен, осматривая ворота. Рука Азуриана проследил за ее взглядом, устремленным на стену. — И это не обычный барьер. Как и Азур, этот город — карманное царство Паутины, а не место в материальной вселенной. Стена — это всего лишь образ, оттого ее нельзя одолеть или пробить.

Он поднес руку к тому месту, где смыкались врата. Предплечья Азурмена были заключены в новые наручи, каждый из которых вмещал полноразмерную сюрикенную катапульту, бьющую намного дальше и точнее, чем скрытые запястные пусковые установки, что он применял прежде.

Джайн Зар также воспользовалась кузницей, чтобы усовершенствовать свои доспехи. В дополнение к мономолекулярному лезвию ее глефа теперь имела генератор силового поля, как и метательный трискель на бедре. Она увеличила свои доспехи реагирующими пластинами, что теперь покрывали ее живот, бедра и плечи. Азурмен также отказался от одежды в обмен на большее количество брони. С каждым циклом они все сильнее походили на настоящих воинов, чем на вооруженных странников.

— Психический замок? — Джайн Зар слышала, что хозяин кровавого танца оборудовал ими низовые подземные хранилища, но никогда не видела ничего подобного. — Что за ученые здесь живут?

На ее вопрос ответил шум воротного механизма. С едва слышным звуком скользящего металла замок изогнулся и повернулся, отделяясь, чтобы сформировать иную руну на другой стороне ворот, означающую приветствие.