Я — ваш король

Прежде, чем двигаться навстречу внезапному союзнику, я дождался доклада от разведки, что резко усилила свою деятельность, а радиус выезда конных разъездов вырос до семи-восьми миль. Но они никого не нашли, что говорило в пользу честности герцога. Теперь нам можно было и познакомиться.

Поскольку я в данной ситуации был начальником, а он подчинённым, то и ехать следовало ему ко мне. Я принял нового вассала не в шатре, а снаружи, где он подошёл к моему трону и по всем правилам преклонил колено, обещая верно служить, являться по первому зову, мои враги — его враги, ну и дальше по тексту, я не вникал, там шаблонная речь, прописанная в учебниках по феодальному этикету.

Пока он говорил, я внимательно в него всматривался. Лет ему было около сорока, ростом высок, хотя до меня не дотягивает, комплекцию мешает разглядеть полный латный доспех с позолотой и гравировкой везде, где только можно. Но, судя по лицу (шлем он снял) худой. А вот морда его мне не понравилась. Права была Вета, предательство тут в крови и никак ты его не скроешь. Выглядит, как типичный карточный шулер, глазки бегают, речь тороплива, словно старается зубы заговорить, пока карты сдаёт, чисто выбрит, носит небольшие усы, волосы на голове жидковаты, уже видна ощутимая плешь, а на лбу три глубоких складки, видимо, от долгих раздумий. Вопрос, правда, кого именно он в данный момент собрался кинуть? Меня? Или всё же Пипина?

Чуть позже, когда сомнительная радость от приёма нового вассала сошла на нет, все первые лица армии, включая и этого самого вассала, собрались на военный совет в штабной палатке. Первым слово взял герцог Виндорф:

— Я приветствую вас, господа, в этот тревожный момент, моя армия готова поддержать вас в битве, которая, я уверен, состоится завтра или послезавтра.

— Откуда такая уверенность? — спросил Абвер.

— Разведка доложила, что передовые отряды короля Серпины находятся в одном дне пути отсюда, логично ждать его сегодня вечером или ночью. Вряд ли он сразу кинется в бой, но и стоять на месте долго не станет.

— Какова численность его армии? — спросил я о насущном, понятно, что источник ненадёжный, но всё же.

— Полторы тысячи копий, всего чуть больше семи тысяч всадников.

— Пехота?

— Семь или восемь сотен, не больше, только для охраны обоза.

— Артиллерия?

Он задумался.

— Разведчики ничего такого не видели, возможно, есть пара пушек.

— Что известно о его планах?

— Точной информации нет, но могу предположить, что он не замышляет ничего особенного, просто прийти сюда и дать бой. Он рассчитывает на победу, это точно. Я дал обещание, что буду ждать его здесь со своим отрядом, о наших с вами отношениях он не осведомлён.

— Что с городом?

— Город блокирован, силы там крайне незначительные, вылазки можно не опасаться.

В словах его сквозила такая уверенность, что мне даже захотелось подойти и дать в рыло. Тут обсуждение временно прекратилось, поскольку слуги внесли положенные закуски и вино. Предводительствовал над ними рыцарь Альрик, он же, когда остальные удалились, остался в качестве виночерпия, ему, в отличие от остальных я полностью доверял. Выглядел он теперь, как настоящий рыцарь, даже кирасу надел поверх дорогого костюма, правда, меча на поясе не было, зато справа и слева висело по пистолету. Неплохо.

Подняв кубки, мы выпили за успех общего дела, после чего снова перешли к обсуждению, герцог Виндорф, поставив кубок, вытер усы и снова высказался:

— Как я понимаю, в кавалерии мы проигрываем, даже с учётом моего отряда. Поэтому я предлагаю уклониться от главного боестолкновения и применить хитрость.

А вот хрен тебе, подумал я, воевать будем по-моему, а хитрости свои засунь себе в зад, если подлянку задумал, придётся тебе на ходу импровизировать, а вслух сказал:

— Никаких хитростей, их преимущество не так велико и, при прочих равных, не сыграет решающей роли. Я планировал поставить под первый удар пехоту, но уважаемые господа, присутствовавшие здесь, потребовали не отдавать их победу голодранцам с пиками, — Швейгерт при этом поморщился, но смолчал. — А потому вся моя кавалерия, включая и ваш отряд, в бою будет атаковать в лоб, а пехота подопрёт их сзади.

— Какой в этом смысл? — интриган терял терпение.

— Смысл в том, что даже дочиста разгромив мою кавалерию, Пипин увязнет в рядах пехоты и не сможет прорваться дальше. А ещё есть артиллерия, которая постепенно сведёт его преимущество на нет. Я не настолько напуган силой своего противника, чтобы уклоняться от схватки и применять подлые приёмы.

— Ваше Величество, — снова начал он, — но ведь опасность будет угрожать вам, представьте, что случится с армией, если вас убьют или хотя бы собьют с коня?

Я широко улыбнулся и отпил вино из кубка.

— Уже представил. Именно поэтому меня там не будет, командовать битвой я буду из лагеря. Понимаю, что это нарушает традиции, но для меня важнее выиграть войну, а не показать личную удаль.

Он сморщился, словно вместо вина ему налили уксус. Видимо, моё поведение ломало все его хитрые планы.

— Я вас понял, Ваше Величество, вопросов более не имею.

В этот момент тревожно запели трубы, а через минуту вошёл гонец и, поклонившись, доложил, что король Пипин, в силах тяжких, показался на горизонте. По-хорошему, неплохо бы атаковать его прямо на марше, не дав построиться, да только моя армия тоже пока толком не подготовилась, даже доспехи надели не все. Ждём до завтра, а потом играем по правилам, армия на армию.

Отправив гонца, я повернулся к присутствующим и сказал:

— Думаю, всё всем ясно, готовьтесь к битве завтра утром, граф Винс, отправьте артиллеристов готовить позиции, место укажет Гамилькар. Остальное вы знаете.

Остальное граф Винс знал, как и остальные. Мы всё это обговорили ещё предыдущей ночью. Командующие начали расходиться, Виндорф ушёл донельзя задумчивый, видимо, спешно придумывал новую гадость. В том, что завтра он нас предаст, можно было не сомневаться.

Оставалась самая малость. Весь лагерь старательно готовился к завтрашнему бою, подгоняли доспехи, точили оружие. Артиллеристы и приданный им вспомогательный персонал старательно окапывали все пятьдесят пушек. Место выбрали с расчётом на то, чтобы поражать вражескую кавалерию в момент атаки. Небольшой холм справа от того места, где всё будет происходить, сейчас его готовили к обороне, окружая линией засек, что не позволила бы вражеской кавалерии с наскока лишить меня артиллерийской поддержки. Там же будет находиться небольшой пехотный отряд, всего полсотни человек с алебардами, чтобы не оставлять пушкарей совсем беззащитными.

Кое-какие сапёрные работы велись и в самом лагере, палатки комсостава стояли на небольшом возвышении, чтобы лучше было видно поле предстоящей битвы. С помощью подзорной трубы, каковых у нас было целых четыре, я смог разглядеть лагерь противника. Всё то же самое, ставят палатки, что-то понемногу копают, конница бесцельно проезжает туда-сюда, не для учений, а просто коней в тонусе держат.

Где-то там и сам король Пипин со своим сыном. Он ведь тоже останется в лагере, будет видеть бой с возвышения и принимать решения о высылке подкреплений. Или никаких подкреплений не будет, а просто вся армия разом пойдёт в атаку?

Ближе к ночи пришли первые известия. Разведка перехватила гонца, который направлялся в город. Но это было бы не так важно, если бы не личность этого гонца. Был он рыцарем на службе у герцога Виндорфа, и притом вёз какое-то послание осаждённым, которое, по недосмотру разведчиков, успел съесть. Можно было вспороть живот, бумага переваривается медленно, но я не стал отдавать приказ. И так всё ясно, а герцог пусть и дальше думает, что я остаюсь в неведении. Гонца я приказал тихонько прирезать и закопать.

Когда стемнело, я бросил всё и отправился в свои покои, чтобы завалиться спать, накатила усталость и апатия, а всё волнение, что мучило меня в последние дни, куда-то исчезло. Даже на развлечения с Эллиной сил хватило, хотя всё получилось скомкано и быстро.