Я — ваш король

Глава девятнадцатая

Всё же я не перестал быть человеком двадцать первого века, испорченным цивилизацией и научно-техническим прогрессом. Именно поэтому меня так бесили скорости века шестнадцатого. Колонна, растянувшаяся на многие мили, двигалась даже медленнее обычного пешехода. Телеги постоянно ломались, перегораживая путь, вдоль колонны следовала верхом бригада ремонтников с инструментом и расходниками, которая успевала вытащить с дороги испорченный транспорт и привести его в порядок. Телега потом встраивалась в хвост и двигалась дальше. Но даже так приходилось постоянно тормозить, в первый день мы проехали, прошли и проскакали едва тридцать миль, притом, что дорога заняла двенадцать часов, а до точки сбора оставалось ещё шестьдесят.

Тяжелее всего, понятно, приходилось пехоте, что месила сапогами ещё не до конца высохшую грязь на дорогах. Постепенно к нам прибывали подкрепления, в первую очередь, это были те рыцари, владения которых находились вдоль нашего пути. Но подтягивались и остальные, из глубины территории королевства. Военный поход — не то событие, которое можно пропустить, здесь не действуют больничные и не дают отпусков. В моём мире, насколько я помню учебник истории, срок службы рыцаря составлял сорок дней, после чего он волен был отбыть в своё имение или же служить дальше, но уже за деньги. Здесь тоже когда-то бытовал такой обычай, но его отменил ещё мой воинственный дед, которому тогда пришлось сильно покусаться с аристократами, но его точка зрения победила, в основном, благодаря авторитету непобедимого воина. Значит, конница будет в седле бессрочно, что мне на руку.

Перед отъездом мы с Абвером и Майснером пытались рассчитать, сколько понадобится времени на весь поход, вышло, что по самым оптимистическим прогнозам, поскольку я не планировал ни одной долгосрочной осады города или замка, домой мы вернёмся через два с половиной месяца. Обратный путь будет быстрее, поскольку обоз значительно сократится, припасы подойдут к концу, да и людей, как это ни прискорбно, будет меньше.

В первую ночь армия остановилась практически в чистом поле, то есть, там была небольшая деревенька, которую можно было сделать центром лагеря, но кому нужны приземистые деревянные хаты, отапливаемые по-чёрному? Король в такой избушке спать точно не будет, да и, помимо сна, командирская палатка служит для военного совета, а попробуйте впихнуть в подобную конуру хотя бы дюжину человек.

Поэтому деревня осталась почти нетронутой, просто вокруг неё разместился лагерь королевских солдат. Большой, к слову, лагерь. Вполне сопоставимый с городом. Когда я видел свою армию в виде колонны, её размеры от меня как-то ускользали. Вот солдаты, идут в колонну по пять, местами, по шесть. Кавалерия следует рядом. Вокруг быстро перемещается конная разведка, глаза армии, обследовавшие местность на расстояние пары миль вправо, влево и вперёд. Начало и конец этой колонны не видны за горизонтом, но их и не должно быть видно, поскольку местность пересечённая, справа и слева растёт густой лес, а дорога часто поворачивает. Теперь же, когда вся эта людская масса стала накапливаться на ограниченном пространстве, я смог оценить их по достоинству. Семнадцать тысяч человек, военных и нонкомбатантов, собранные в довольно компактную массу, и почти столько же телег в бесконечном обозе. Когда первые уже укладывались спать, последние только втягивались в лагерь, и будут втягиваться ещё часа два.

Аристократы размещались в шатрах, впрочем, довольно скромных, пехота легла в примитивных палатках, а то и вовсе под открытым небом у костров, благо, уже ощутимо потеплело, хотя весна только началась. Повсюду разожгли костры, топливом для которых послужили окрестные леса. Вообще, проход армии оставляет на местности ощутимый след. Вырубленные леса, вытоптанная трава вдоль дорог, объедки, экскременты, каковые отмечали весь наш путь (кстати, Альрик сказал, что от боевого поноса, сиречь, дизентерии, здесь лечить умеют, и даже больной после такого лечения обычно жив остаётся).

Я пытался представить себе эту массу вооружённых людей на поле боя, но в голову картина не помещалась. Пехота, допустим, построится в коробочку и места занимать будет мало, а вот аристократия, которой выходило шесть с хвостиком тысяч, она ведь на конях. Каждый конный рыцарь — это маленький танк, когда все они разгонятся до невообразимых в этом времени скоростей, земля задрожит, словно от артобстрела или землетрясения.

А ведь ещё столько же будет у врага, хоть пехотой он и не богат, разведданные утверждали, что пешие подразделения у Пипина есть, но в незначительном количестве. И это не та пехота, что обучена ходить строем и принимать рыцарей на острия пик, это просто городское ополчение, вооружённое за счёт казны и получающее в походе жалованье. В полноценный бой их не пускают, используют только в качестве вспомогательных войск. Охраняют обоз, носят раненых, изредка перекрывают какие-то второстепенные направления, но исключительно своей массой, поскольку они не могут остановить рыцарскую конницу, а могут только позволить ей на время завязнуть в своих рядах. Да ещё используются в качестве пушечного мяса при штурме городов, поскольку сами аристократы не любят получать кипящую смолу на макушку, используя для этого мужиков с топорами.

Но эти данные могли уже и устареть, поскольку полноценной разведки тут пока не существовало, только разрозненные сведения, поставляемые купцами и путешественниками, но кто доверит им стратегическую информацию?

Покинув надоевший экипаж, я с наслаждением размял ноги, завтра поеду верхом, так хоть какая-то работа для тела, а то совсем расслаблюсь. Теперь же я терпеливо дожидался, пока прислуга, совместно с охраной (в охрану я набрал уже рыцарей, но постарался отобрать тех, кто проживал от столицы подальше, чтобы не были связаны с группировками во власти, кроме того, активно набирал туда младших сыновей из семей аристократов, тех, кому титул не светил) поставят королевский шатёр. Сооружение это было весьма внушительным. Строение из прочной белой ткани, на которой был вышит королевский герб, специально так, чтобы видно его было с четырёх сторон. Высотой он был метра четыре (в центре), а в диаметре достигал десяти. Слуги сразу бросились устанавливать очаг и готовить постель для короля.

Постель была условной, узнав, что со мной собираются возить огромную кровать из дерева, я этому решительно воспротивился, сам провёл инвентаризацию королевских пожитков и всё, что не посчитал жизненно необходимым, приказал немедленно выбросить. Поэтому постель мне заменял настил из досок, что сверху застилали тёплыми одеялами и укладывали подушками. Глядя на моё отношение к жизненным трудностям, другие высшие аристократы тоже немного умерили свои аппетиты. Даже в прямом смысле. Теперь, вдали от нормальной дворцовой кухни, я предпочитал простую пищу, неплохо было отдохнуть телом и душой от изысканных блюд, постоянное употребление в пищу мяса с мясом даром не пройдёт и обязательно откликнется в старости какой-нибудь подагрой, уж лучше себя ограничивать. Потому питался я обычной кашей, не из солдатского котла, понятно, настолько мой демократизм не простирался, окружающие не поймут, но точно такой же. Гречневая, или пшеничная, или перловая, с мясом, понятно, но совсем немного, чисто для запаха. А запивал всё это тем самым элем, которым так славится моя страна.

Вот и сейчас, усевшись за стол вместе с ближайшими соратниками, я с аппетитом поглощал кашу, кое-кто следовал моему примеру, остальные обошлись кружками с элем, справедливо полагая, что перекусят потом у себя копчёным окороком. Рядом сидел герцог Абвер, перед ним была карта, небольшая, но достаточно подробная. Увидев, что я слушаю, он начал объяснять:

— Ваше Величество, вот здесь, где стоит город Радзиволь. Город вольный, но королю, само собой, подчиняется. Здесь мы встанем лагерем, армия снаружи городских стен, а командование внутри. Все получим передышку, чтобы собраться с силами. Там мы дождёмся послов от Пипина, там же получим известия от Виндорфа и, надеюсь, первую часть обещанных денег.

— Как далеко оттуда до Скутте? — спросил я, закидывая в рот очередную ложку каши. — Желательно, в днях пути.

— Если будем держать такой же темп, то дойдём за неполные три дня. Там же, двигаясь по вражеской земле, сможем пополнить запасы, вряд ли Пипин успеет выселить крестьян и сжечь их жилища, может быть, он и вовсе не станет этого делать.

— Идея хорошая, — похвалил я, отхлёбывая эль из большой глиняной кружки, — вот только не стоит никого грабить. Впереди должны ехать глашатаи, предупреждая, чтобы крестьяне сами выносили к дороге припасы, в противном случае, все селения я сожгу, а на них объявлю охоту, рыцари не откажутся развлечься и помахать мечами.

— Так и поступим, — кивнул Абвер.

— А что с самим городом? — спросил Майснер, — его мы штурмовать будем?

— Думаю, смысла нет, — отмахнулся Абвер, — если только потом. Увидев нашу армию, жители города, а он весьма невелик, куда меньше жителей, чем у нас воинов, закроют ворота и будут терпеливо ждать развязки. Я знаю ту местность, можно будет встать так, чтобы город был у нас по правую руку, тогда малыми силами мы сможем блокировать вылазки и Пипин, когда появится, не сможет к нему пробиться.

— Если вы знаете местность, — спросил Швейгерт, сидевший чуть поодаль, — то подскажите, как там с местом для битвы, насколько ровная земля?

— Что-то, вроде неглубокой долины, — Абвер провёл ногтем по карте, — вот здесь, там небольшой ручей, но он никому не помешает. Если враг не применит никаких хитростей, то стычка будет как раз на дне, и наша и их конница сможет взять разбег, двигаясь под уклон, пусть и небольшой.

— Жду не дождусь, когда можно будет сесть на коня, взять копьё и скакать навстречу славной смерти, — объявил сидевший справа тесть, — я уже чуть мхом не покрылся от постоянного спокойствия, а теперь король, дай боги ему здоровья, начал войну, которой давно ждали.

— Дядя Леон, — спросил я осторожно, — может быть, вы не станете этого делать? Вам уже много лет, любое падение с коня может быть смертельным, может быть, лучше наблюдать битву из королевского шатра?

— Айкон?! — возмущённый тесть едва не взвился на месте, стоявший у стены стражник даже рефлекторно положил руку на рукоять меча. — Как ты мог обо мне такое подумать? Чтобы я, Леон Шридер, герцог, милостью богов, сидел в стороне и смотрел как другие бьются? Не бывать такому, я отправился в свой последний поход, говорю это совершенно открыто, то, что я умру, уже известно всем. Я же хочу умереть в бою, как и подобает благородному воину. О такой смерти можно только мечтать, ничто с ней не сравнится.

Немного подумав, он добавил:

— Если только умереть на женщине, но для таких подвигов я уже точно слишком стар.

Спорить с ним я не стал, хочет старик умереть, кто мы такие, чтобы ему запрещать. Тем более, что все его владения уже, по сути, мои, осталось только формальности уладить.

— А как же вы, Ваше Величество? — спросил Швейгерт, глядя на меня с интересом. — Тоже отправитесь в бой, на коне и с копьём?