Я — ваш король

Глава двадцатая

Скоро мы прибыли к городу Родзиволь, городок был так себе, тысяч на пятнадцать. Само собой, что армия моя там бы не поместилась, хотя ворота никто не закрывал, каждый воин мог беспрепятственно войти и выйти, некоторые солдаты бегали за выпивкой, кто-то, имевший пару лишних монет, даже наведался в бордель (а учитывая размеры армии, таковых нашлось немало, я своими глазами видел у ворот весёлого дома очередь из солдат, девкам в эти дни достанется, зато и выручку городу сделают). Какие-либо конфликты с местными я запретил строго, напомнив, что в обозе едет не кто иной, как сам королевский палач Клаус, верёвок у него много, а топор всегда наточен.

Собственно, за наёмников я не переживал, у них с дисциплиной всегда хорошо, без разрешения капитана солдат и не почешется. Тут, скорее, за аристократов следовало переживать, но они, в массе своей, имели деньги и могли получить всё, что хотели без особых проблем. Потом, на вражеской территории, когда (если) будем штурмовать какой-либо город, а город будет активно сопротивляться, отдам его на разграбление, разрешив солдатам всё. Но это потом.

Сам я, с ближайшим окружением, поселился в городской ратуше, сильно потеснив местного бургомистра. Тот наше соседство воспринял спокойно, видимо, ждал для себя и своего города худшего, но всё обошлось. Пользуясь случаем, можно было поспать в тепле, на мягкой кровати, поесть качественную пищу и развлекаться с Эллиной без полусотни подслушивающих поблизости. Эллина, кстати, тоже была этому рада. Каждый раз, когда я не был занят делами, она тащила меня в постель. После первого скромного опыта она поняла, что больше ограничений нет и стала в постели вести себя так, что я ни разу не пожалел, что распустил всех шлюх из гарема.

А дел у меня пока никаких и не было. Снабжение армии, с учётом ресурсов города, шло своим чередом, жалоб не поступало ни от солдат, ни от городских властей, за всё было заплачено. Пехота, разбившись на небольшие подразделения, старательно отрабатывала на небольшом пустыре тактику действий, там же занимались мушкетёры.

Отдельного внимания были достойны артиллеристы. Они постоянно сидели кружком вокруг своего гуру, старого Гамилькара, который денно и нощно вдалбливал им составленную таблицу стрельб, что стоила нам огромного количества истраченного на полигоне пороха. Каким ядром, или картечью, с каким зарядом пороха, под каким углом возвышения и на какое расстояние. Те уже запомнили всё наизусть, более того, научились неплохо определять дистанцию на глаз, буду надеяться, что ни одно ядро не пролетит мимо.

Ожидание затягивалось. Скоро должны были прибыть послы. От короля Пипина, с которым мы уже обменялись ещё парой посланий, где тон постепенно сменялся с умеренно вежливого, на развязный и угрожающий. До прямого объявления войны пока не дошло, но заметно было, что король Серпины меня не боится, а мне это на руку. В идеале, следовало спровоцировать его на нападение, тогда я, защищая свою территорию… в общем, понятно.

Ждать пришлось почти две недели, за это время я получил послание от герцога Виндорфа, да не только одно послание, но и первый транш обещанных денег. Сумма была в серебре, но общая стоимость превышала двенадцать тысяч флоринов. Это решало многие проблемы, пехоте заплачено вперёд, но придётся ещё покупать припасы. А послание предназначалось только для моих глаз, поэтому я, взяв у послов свиток, удалился к себе и, пока Эллина, не доверяя служанкам, сама сервировала стол, быстро пробежал его глазами.

«Ваше Величество, смею сообщить вам, что искренне рад вашему покровительству, а потому теперь я целиком и полностью на вашей стороне. С письмом я отправляю первую часть обещанных денег, кроме того, прошу пока не особо распространяться о нашем союзе. Король Пипин пока не знает о нём, а потому для него будет неожиданностью увидеть мои знамёна в вашем войске, а не в своём. Я пока держу его в заблуждении, отправляя послания с заверениями в верности. Сам он собирает войска в лагере у столицы, намереваясь выступить вам навстречу. Война для него — вопрос решённый. Как и было оговорено, я прибуду в указанный день к городу Скутте, где встану лагерем, прошу вас не опаздывать, иначе я вызову подозрения, остановившись там, и не двигаясь навстречу королевскому войску. Вся моя армия будет сражаться на вашей стороне.

Ваш преданный вассал, герцог Корд Виндорф, сын Эйделя.

Писано четвёртого числа пятого месяца две тысячи сто тридцать четвёртого года от становления Империи.»

Отложив свиток, я повернулся к жене. Коллег по опасному ремеслу ознакомлю позже, они, думаю, и так в курсе, что там написано. Теперь у нас объявился союзник, вот только надёжность его пока под большим вопросом. Уж лучше бы он обошёлся нейтралитетом, а тут не знаешь, как быть, то ли он поможет врага разгромить, то ли ударит в спину. Как знать, возможно, Пипин уже получил другое послание, в котором герцог рассказывает, как ловко он водит за нос молодого короля и как подготавливает решающий удар.

Послы от Пипина явились ещё через три дня. Точнее, посол был только один, даже не посол, а гонец, пусть и знатного происхождения. Поскольку ратуша была тесна для официальных приёмов, я принял посланника снаружи, под открытым небом, где для меня поставили самодельный трон. Встав передо мной и отчего-то забыв про обязательный поклон, посол развернул свиток. Видно было, как он дрожит от страха, но читать послание всё равно начал:

— Я, милостью богов, король Пипин Третий, являясь единственным и полновластным правителем всех земель, оговоренных в договоре сорокалетней давности, что подписывал твой дед, славный воин Адальберт, говорю тебе, юный, но дерзкий Айкон из Апродии: никакие территории, находящиеся в моих границах, не принадлежат никому, кроме меня, а та дань, каковой ты именуешь разбойничью добычу своего недостойного отца, никогда мной не подтверждалась и не будет подтверждаться впредь. Земля принадлежала, принадлежит и будет принадлежать мне, и не тебе, презренный юнец, указывать мне, как ею распоряжаться!

Последние слова посол едва не выкрикнул, после чего убрал свиток и начал озираться по сторонам в ожидании самого худшего. Молодец, однако, не побоялся выполнить такой приказ своего короля, хотя прекрасно понимал, чем это может закончиться. Уважаю. Несколько присутствующих аристократов тут же потянули из ножен мечи, но я быстрым взмахом руки остановил их.

— Нет, посла я не трону, он здесь ни при чём.

Я встал с трона и подошёл к послу, который всё ещё не верил, что останется в живых. Сам же я боролся с желанием обнять посла или, хотя бы, пожать ему руку. Эти слова были для меня, как музыка. Мои ближайшие сподвижники, прекрасно это понимая, старались спрятать улыбки. Дипломатический вопрос решён, и решён он так, как это было нужно мне. Больше никаких прений не будет, только война, а я к ней подготовился лучше. Но теперь я постарался нагнать на себя суровый вид, нахмурил брови и немного подёргал щекой, изображая нервный тик.

— Слушай меня, посол, сказал я негромко. Я больше не стану отправлять письма твоему сеньору, просто передай ему на словах: он хотел войны, он её получит. Дальше нам разговаривать не о чем, пусть скажет своё слово на поле боя.

Посол с достоинством кивнул и ответил уже спокойным тоном:

— Я передам ваши слова в точности, мой король перед отправкой письма говорил то же самое, а теперь, чтобы не отвлекать вас от подготовки к войне, позвольте мне удалиться.

— Пропустите его, — приказал я, плотная толпа рыцаре расступилась, образовав живой коридор, по которому посол спешно покинул опасное место.

— После нашей победы, — сказал я Абверу, — напомните мне отыскать этого наглеца, если он, конечно, будет ещё жив. Клаус ведь умеет снимать с человека кожу?

— Разумеется, — ответил за герцога граф Винс, — ведь такое наказание предусмотрено законами, а Клаус — профессионал, каких мало.

Отпустив посла, я дал отмашку готовиться, все запасы, что ещё не были съедены, спешно грузились на телеги. Рыцари седлали коней, а пехота просто строилась в колонны. Но, даже несмотря на эту спешку, выступить раньше следующего утра не получилось, очень уж громоздким и неповоротливым организмом была такая армия, я ещё подумал, что полноценная партизанская война, пусть и небольшими силами, могла бы быстро сделать её почти небоеспособной. Но здесь, к счастью для меня, такое не практикуют, а вот мне нужно взять на заметку, вдруг на мою территорию кто-то вторгнется. Тогда можно будет разрушать колодцы, жечь селения, угоняя жителей, забивать скот, травить воду в колодцах, уничтожать обозы и подкрепления, потихоньку вырезать врага, убирая часовых и атакуя спящий лагерь. Точно, когда вернусь, заведу себе настоящий спецназ.

Когда колонна, наконец, вышла из города, солнце стояло уже высоко, через несколько часов мы вступили на территорию враждебного государства, но пока ничего лишнего себе не позволяли. Глашатаи ехали впереди, рассказывая, что крестьянам следует выставить к дороге запасы продовольствия. А самим сидеть тихо по домам, тогда никто не пострадает. Они вняли. Не могу сказать, что их помощь была такой необходимой, но почти в каждом селе нас встречали сложенные у дороги мешки с зерном и мукой, корзины с мясом и салом, а также бочки с пивом. Там же стоял сельский староста, которого мы заставляли всё это пробовать. Очень может быть, что Пипин потом спросит с них за такую покорность, но это их не останавливало. Пипин пока далеко, а я вот он, иду через их земли во главе огромной армии. Настолько огромной, что стоит мне только отпустить поводья, как все они выжрут окрестности, словно саранча, не оставив здесь ни одной корки хлеба, ни одной кружки пива и, что более важно, ни одного живого крестьянина.

Попутно я заметил, что дороги у соседа куда лучше. Попадались даже участки, полностью вымощенные камнем, а по краям имелись сточные канавы, что не позволяли дождям размывать дорожное полотно. Как только у меня появятся дополнительные ресурсы, обязательно займусь путями сообщения, скорости в этом мире и так невелики, не стоит этот факт усугублять плохими дорогами.

Единственная остановка была на мосту через небольшую, но глубокую и быструю реку. Мост был капитальным, каменным, вот только в этом месте боги велели устроить засаду, а у Пипина, прекрасно знакомого с географией родной страны, было достаточно времени, чтобы выслать летучий отряд в сотню копий, которые нанесут мне изрядный урон, да ещё и надолго задержат, позволив собрать больше сил.

Для того, чтобы обезопасить переправу, я приказал поставить справа и слева от моста по две пушки, заряженных картечью, в случае появления врага, мы сможем отбить атаку, до того, как переправится основная часть войск. Но эта предосторожность оказалась совершенно лишней, никто нас не встречал, не устраивал засаду и не пытался подорвать мост. Пипин таким не занимался, или просто решил не портить стратегический объект, надеясь разбить нас в полевом сражении.

Марш до города Скутте занял три дня, оказавшись под стенами, мы увидели, что там уже стоит лагерем тот самый герцог Виндорф. Он тоже прибыл недавно, в пользу этого говорили не до конца установленные палатки. Его армия даже отсюда казалась небольшой. Сильно сомневаюсь, что там те самые триста копий, скорее, двести, или даже сто пятьдесят. Обманул? Или остальные где-то в засаде?