Я — ваш король

Глава двадцать вторая

Очнулся я вечером, уже в своём лагере, лёжа в постели, а рядом со мной тихонько сидела заплаканная Эллина. Теперь я был надёжно перевязан многослойным бинтом, кровотечение остановилось, но тело было ещё слабым.

— Эллина, — проговорил я каким-то чужим голосом, — прикажи слугам подать еды и вина, и позови кого-нибудь из моих советников.

Первым прибыл Швейгерт, изрядно помятый, но довольный собой, следом в шатёр вошёл Абвер, потом Майснер, Винс, а замыкал шествие Альрик, принёсший на подносе какие-то лекарства.

Они разобрали стулья, сев вокруг меня полукругом, и приготовились говорить. Первым взял слово Абвер:

— Ваше Величество, смею доложить, что наша победа полная, король Пипин пленён, его сын Леонард погиб, надвое разорванный пушечным ядром, вся его армия даже не просто разбита, а уничтожена почти целиком, как и армия предателя Виндорфа. Сам герцог Виндорф, кстати, сумел сбежать.

— Плевать на него, — отмахнулся я, — он уже мёртв.

— Ваше Величество? — переспросил Абвер, непонимающе глядя на меня.

— Альрик? — напомнил я.

— Совершенно верно, — вступил в разговор алхимик, — я отравил его ещё вчера, на военном совете, подмешав в вино медленно действующий яд, если бы он оказался верен нам, то сегодня, после битвы, получил бы противоядие, а так уже к вечеру он сляжет с сильной болью внутри тела, а к завтрашнему утру будет мёртв, и спасти его не получится. Когда симптомы отравления будут налицо, давать противоядие станет поздно, да и мало кто из известных мне алхимиков может его сделать.

— Каковы наши потери? — спросил я.

— Около трёхсот пятидесяти рыцарей, — доложил Майснер, — ещё десятка три тяжело ранены и теперь при смерти. Всего кавалерия потеряла семьсот двадцать человек.

— А пехота? — я повернулся к Швейгерту.

— Три тысячи. Выдержали два десятка атак, в строю не осталось ни одной целой пики. Ещё около двух сотен раненых, тех, кто ранен легко, я не считаю, тех, кто стал калекой, прирезали свои же ещё на поле. Остались те, кого можно будет потом поставить в строй.

— Не нужно было резать, — сказал я, — если боги позволят выжить солдату без руки или ноги, то можно будет потом приспособить его к какому-то благому делу, чтобы работал на мануфактуре, например. Что у нас с добычей?

— Взяли казну, в основном, серебро, — объяснил Абвер, — точно не скажу, ещё не подсчитали, но выходит что-то, около сорока тысяч флоринов, если перевести на наши деньги, ещё большое количество драгоценностей, золотой и серебряной посуды, а сейчас трофейные команды прочёсывают поле боя, собирая оружие и доспехи, а также ядра от пушек.

— Отлично, — похвалил я, — нужно собрать всё, до последнего гвоздя. Выдайте денежную премию пехоте, сержантам и капитанам больше, солдатам меньше, артиллеристов тоже не забудьте, но чтобы получили все. Что там с городом?

— Всё так же стоит, затворив ворота. Гонца с предложением сдаться встретили стрелами. Насколько мне известно, защитников там мало, их спасают только стены. Пока спасают.

— Порох у нас остался? — я повернулся к Винсу.

— Разумеется, — ответил граф, — примерно треть от начального запаса. Будем штурмовать город?

— Будем, — кивнул я, что тут же отдалось болью в ране, — они свой выбор сделали, завтра ещё раз предложите сдаться и заплатить выкуп, в случае отказа начинайте обстрел. После штурма отдайте на разграбление пехоте.

Так было правильно. Дикость, конечно, по меркам моего времени, но сейчас время совсем другое. А пехота заслужила, пусть набьют карманы и потешатся с женщинами. А другим городам будет урок на будущее, лучше открыть ворота, когда под стенами стою я.

— Не знаю, на что они надеются, — вздохнул Винс, — они ведь прекрасно видели, что армия короля уничтожена и спасать их некому. Даже не будь у нас артиллерии, мы бы смогли взять город штурмом.

— Остальное завтра, — сказал я, отхлёбывая вино из чаши, придётся пить его больше, чтобы кровь восстанавливалась, — теперь оставьте меня, а слуги пусть подбросят дров в очаг и позовут Эллину.

Все присутствующие поклонились и вышли, только Альрика я окликнул и спросил:

— Что с дядей Леоном? Он жив?

— Жив, сейчас он спит, хотя поначалу возмущался, что ему не позволили умереть.

— Ничего страшного, — я через силу улыбнулся, — умрёт в другой раз, зато моя жена будет рада.

Когда пришла Эллина, то я просто приподнял одеяло и пригласил её лечь рядом. Силы на секс у меня были, да только не хотелось тревожить рану, как-нибудь переживу. Девушка просто сбросила платье, легла рядом и прижалась к моей забинтованной груди.

— Я боялась, что ты умрёшь, — она всхлипнула, — ты так долго спал, я сидела рядом и прислушивалась к твоему дыханию.

— Спасибо тебе за заботу, — я погладил её по обнажённому плечу. — Хорошо, что ты сейчас со мной.

— Когда в лагере начался бой, — продолжала рассказывать она, — я перепугалась и спряталась в своём шатре, у меня был кинжал. Который я приготовила, чтобы убить себя, если ворвутся враги, но потом бой начал утихать, я набралась смелости и выглянула. А там я сразу увидела, как ты падаешь, сражённый стрелой, прямо в сердце, я тогда просто лишилась чувств.

— Как видишь, убить меня не так просто, — заверил её я, — да и защитный доспех создан, представь себе, для того, чтобы защищать. Будь это не стрела, а пуля, мне бы туго пришлось.

Тут я задумался. У противника были мушкеты, пусть и немного, десяток или два. А значит, огнестрельное оружие — не такая уж экзотика. Я просто первым догадался использовать его массово. У меня сейчас есть фора в десяток лет, потом и остальные правители, сообразив, что к чему, разовьют производство огнестрела у себя, наймут пехоту, и война пойдёт по-новому, а моё преимущество останется в прошлом.

А королю Серпины я, сам того не желая, оказал услугу, перебив всю аристократию и предоставив ему становиться абсолютным монархом. Насколько мне было известно, на эту битву король, горя желанием взять реванш за своё поражение двадцатилетней давности, согнал всех рыцарей от мала до велика, оставив дома только младенцев и древних стариков. Земли аристократии теперь отойдут ему в домен. А на получаемые с них деньги он поневоле начнёт набирать наёмников, поскольку армии у него теперь нет. А идти на его столицу я не собираюсь, силы не те, да и потери чувствительны. К тому же, порох заканчивается. Сейчас разорим город и отправимся домой. Следующий поход я рассчитываю сделать на земли покойного герцога Виндорфа, тут даже повод искать не нужно, он предал своего сеньора и должен за это быть наказан. Жестоко наказан. У него, вроде бы, есть малолетний сын, который наследует земли и титул, вот его я захвачу в плен и вывезу к себе, а само герцогство с очень удобным торговым портом отойдёт к моему королевству. Но это будет ещё нескоро, осенью, наверное, а то и в следующем году.

Маленькая ладошка Эллины ползала по моему телу, словно тёплая улитка.

— Ты чего-нибудь хочешь? — спросила она.

— Вообще-то, я теперь мало на что способен, — признался я. — Только лежать бревном. Но ты и сама можешь что-нибудь сделать. Если, конечно, захочешь.

Она с пониманием кивнула и скрылась под одеялом, а я откинулся на подушки и блаженно зажмурился.

Утро наступило неожиданно быстро. Эллина убралась к себе, а я, неторопливо одевшись с помощью нескольких слуг и даже нацепив новую кирасу, уже без дырки на груди, вышел наружу, чтобы увидеть, как идёт подготовка к штурму города.

Собственно, всё давно уже было готово, а пехота, которой сообщили о трофеях, едва не побежала вышибать ворота вручную. Парламентёр от моего имени ещё раз предложил им сдаться и заплатить выкуп. Ответа не последовало. Я вздохнул и решил, что каждый выбирает свою судьбу сам. Махнув рукой, я отдал приказ на штурм.

Сразу заработала артиллерия, разнося в щепки не только ворота, но и две башни справа и слева от них, лишив защитников возможности обстреливать входящие войска. Кинувшиеся было на вылазку защитники, среди которых, в массе своей, были не воины, а просто вооружённые горожане, были сметены картечью, а после этого в город плотной колонной вошла наёмная пехота. Ров, который окружал город, был неглубоким и давно не обновлялся, а потому солдатам его даже не пришлось засыпать, хватило обломков стен и ворот.

Что происходило внутри стен, я видеть не мог, но догадывался. Солдаты шли плотной колонной, зачищая улицы, встретив сопротивление, останавливались, ощетинившись пиками, а подошедшие из задних рядов мушкетёры давали дружный залп из десятка-другого стволов, а если этого не хватало, то и ещё один. После этого, переступая через трупы горожан, они шли дальше. Никто заранее не кидался грабить и насиловать, дисциплина была даже в этом. Сначала следовало сломить сопротивление и убить каждого, кто держал в руках оружие.

Командовал штурмом всё тот же капитан Винсент Железный, который во вчерашнем бою не получил ни царапины, отделавшись помятым доспехом. Я приказал ему, чтобы солдаты без нужны никого не убивали, хотя бы, женщин и детей. Тех жителей, что переживут штурм, я вывезу к себе в королевство, наверняка все они умеют работать, вот и дадут лишние руки для казённых мануфактур.

Чуть позже, когда доложили, что сопротивление сломлено и город взят, я соизволил посетить его сам, с небольшой группой ближайших помощников и телохранителями.

Впечатление было удручающим. Повсюду валялись трупы, кровь по мостовой текла ручьями, то тут, то там слышались женские визги. Где-то трещали двери под топорами солдат, несколько человек тащили награбленное в кучу, для последующего раздела. В богатых домах слышались крики пытаемых купцов, которым настойчиво предлагали купить себе жизнь, выдав кубышку. Чуть дальше я увидел, как один солдат разложил молодую женщину на земле, задрав ей подол платья на голову и спокойно делал своё дело, тогда как двое его товарищей стояли рядом, держа наготове мушкеты с дымящимися фитилями, и озирались по сторонам. Молодцы, бдительность даже теперь не теряют. Увидев меня, они вытянулись и отсалютовали, тот, что насиловал женщину, тоже сделал попытку вскочить, но я только с усмешкой махнул рукой, пусть уже продолжает.

К вечеру, когда солдаты вдоволь развлеклись грабежом (выделив при этом долю короля, относительно небольшую, всего в десяток тысяч флоринов, да и то, не деньгами, а, в основном, драгоценной утварью), добрались до винных подвалов и досыта натешились с женщинами, иногда даже в присутствии перепуганных мужей, что не погибли на стенах, я объявил приказ сворачиваться.

Всё население города, за исключением нескольких семей с грудными детьми, обязано было пойти с нами, отныне и впредь они будут подданными короля Апродии Айкона Первого, которому будут приносить пользу своим трудом.

Лагерь свернули быстро, шатры были убраны к середине следующего дня, телеги, опустевшие ввиду расходования провианта, пороха и ядер, теперь были заняты добычей, ранеными и пленниками. Большинство пленных составляли женщины и дети, кое-где видны были мужчины, чаще всего раненые, старавшиеся не смотреть на своих опозоренных жён. Думаю, смертность в пути будет небольшой, тем более, что кормить их есть чем, да и лекари имеются. Небольшой отряд рыцарей, вместе с королевскими чиновниками, я отправил на те самые спорные рудники, чтобы взять их под мой контроль. Работавшие там люди тоже автоматически переходили ко мне, надо будет это уточнить в новом мирном договоре, когда прибудут послы от принца Эскеля.