Каратели

- Начинаем!!! – обратился к тем, кто должен начать бои до последнего глотка воздуха. -- А ты прекрати жевать сопли и начинай работать! – приказал. От звука моего голоса друг прикрыл глаза, но тут же открыл.

- Есть!

Я прошел мимо, оставив Андрея позади. Передвигался по горячему песку, на правый кулак аккуратно, любовно наматывал цепь. Приятный холод в руках успокаивал горячий гнев, я любовался зрелищем -- цепью, обвивающей кулак змеей.

А в конце пляжа отчетливо увидел распластанное на песке тело.

У меня столько шрамов на теле, что точное количество невозможно подсчитать навскидку. На одной черепушке около десяти штук. И многие внутренние органы десятки раз были разорваны или перебиты. Дядь Вова неизменно возвращал с того света.

Один орган целый. Никто не затронул, он был надежно защищен моими принципами, уверенностью и не желанием испытывать какое-то дерьмо. Не хотел эмоций, они мне не нужны, но так уж получилось -- грудину пробила девчонка. Я этого не видел, не хотел, не заметил, когда произошло. Андрей смеялся и ждал моего Ахиллеса. Дождался. Им оказалась молоденькая Клеймённая, я чувствовал, как ее копье пробило сердце насквозь. Не могла, тварь, не чувствовать, как жжет мое сердце при виде ее. И вместо меня Диана предпочла вернуться к тому…

Игорь свернулся клубком на песке, ноги поджал к груди и тихо посапывал. От размеренного дыхания песчинки сдувало. Я наклонился и плюнул ему на штаны, но тот не отреагировал на пренебрежение, продолжал спать.

Я не профессиональный следак, но сопоставить улики даже я смог. Песок примят телом. Телами скорее всего, разбитая бутылка, осколки блестели на шортах и футболке подчиненного. И урод спал.

- Вставай! – с ноги вдарил по роже, на что Игорь лишь поморщился, промычал что-то невнятное сквозь сон и перевернулся на спину. Поудобнее устроился, ноги вытянул, руки положил в разные стороны.

Я оценил доверчиво-растопыренные руки Карателя. Встал пяткой ему на мизинец, но особенно не нажимал, не причинял физического вреда. Пока что.

Игорь храпел и не видел разыгрывающейся на моем лице борьбы -- убить или покалечить. Я решился -- подпрыгнул и пяткой кроссовка всем весом опустился на фалангу пальца. Раздробил кость мизинца.

С болезненным криком подчиненный проснулся, оглушая остров. Разрывая воздух бешенным побитым воплем. Его крик долго звучал в ушах, от этого возникло желание заткнуть их ладонями.

Игорь закричал матом, схватился за мой кроссовок, пытался снять его с пострадавшей руки. Удовлетворенный пробуждением подчиненного, я послушно отнял подошву от ладони Игоря. Каратель, прижав ладонь к груди, стал баюкать руку. А я присел на песок одним коленом, цепью обхватил шею Игоря и сдавил ему кадык. Заставил подчиненного хрипеть. Закатывать в беспамятстве глаза и захлебываться.

- Ну, сука…давай объясняй. Уж каким-нибудь образом…

Игорь пальцами пытался сорвать цепь, белок глаза покрылся кровавыми дорожками капилляров. Сквозь открытый рот был виден язык, ворочающийся внутри, но без возможности заговорить.

- Обма…об…ну..ла.. не.. бы..ло.

- Что? – спросил на ухо тихо-тихо между нами. – Кто обманул? Мелкая девчонка? Тебя? Мастера по обману? И как же, интересно? Неужто ноги раздвинула? Ааа? – еще туже свел концы цепи, довольствуясь, как Каратель захрипел и почти провалился в обморок от удушья. Тогда же отпустил удавку, чтобы не смел помирать, пока не ответит. – Десять секунд. Объясняй!

- Не было…не было…ничего…мы просто разговаривали. Ей плохо было. Вино пили, и я не знал, что там хрень какая-то. Она вся побитая, жалкая, пожалел соплячку!

Для профилактики еще раз пережал цепью твердую шею, чтобы Игорь словил галлюцинации.

- Ничего не было? – тот кивнул башкой на вопрос. – Тебя, спасло, сука, что ты в одежде. Так бы убил. Встать!

Отцепил удавку и поднялся в ожидании, когда Игорь разогнется на негнущихся ногах. С переломанным пальцем и глотающий воздух, как эпилептик, он поднялся. Держался за колени, боясь упасть, но послушно смотрел и глубоко дышал.

- У тебя время до двенадцати ночи, чтобы найти Диану! По истечении положенного времени последует другой указ! И другой палец!

Это было последнее, что сказал перед уходом, оставив Карателей на боях, а Андрея разгребать остальное дерьмо на острове и границе.

***

Той ночью занял место в своем кабинете. На столе планшет. Рядом телефон, на него звонили, приходили сообщения по делам. А я ждал только одной информации -- о Диане. Каждую минуту смотрел на время на экране компьютера, планшета или телефона. Время длилось бесконечно, тянулось и лишь бы не заканчивалось. Я дал это время, последнее время «нам», чтобы успеть перехватить ее у Твардовского. Не дать им встретиться.

Я здесь один, а она неизвестно где. Целые сутки вдали где-то в округе. К нему шла, к нему рвалась, пожертвовала Клейменными лишь бы добраться до Твардовского.

Кто-то заходил в течение дня, кто-то уходил. Звонили, писали. А я не чувствовал голода, затекания тела, расположенного в одной неизменной позе.

Рядом с планшетом -- фотография крупным планом, на которую смотрел и не мог оторвать взгляда. Пальцем водил медленно по розовым губам. Розовые-розовые, не алые, а нежно-розовые. Помнил их вкус, их нежность. И сейчас ощущал пальцем сквозь бумагу тепло. У нее невероятные поцелуи. Нет механически заученных движений, не наигранные схемы: языком сюда, потом туда.

Диана целовалась, как чувствовала. В ее поцелуях эмоций больше, чем во всех прежде знакомых мне девушках.

Так не целуются, так не трахаются, если равнодушны. Тебя же штырило рядом со мной? А с Твардовским штырит? А вот эти губы уже целуют его? Успели? Вы успели на радостях от долгожданной встречи потрахаться? Пока я здесь жду тебя?

Дверь со скрипом отворилась, но я не обратил внимания. Обвел овал лица Дианы еще раз взглядом, изучил каждую черточку, чтобы запомнить, оставить в памяти. Выражение лица на бумаге серьезное -- это из фальшь-паспорта на Абрамову Диану.

- Не нашел! – прозвучал тихий приговор от Игоря. Слова дрожью пробежали по телу.

Я давал нам это время до полуночи, чтобы перехватить Диану у Твардовского. Сейчас они вероятнее всего встретились.

В голове отсчитывал последние секунды. Трииии. Двааааа. Одииииин.

Взял стопку фотографий, достал из ящика в столе канцелярские кнопки, не глядя на замершего возле двери Игоря, прошел к голубой стене. Одно фото Клейменного прислонил к вертикальной стене. Твердо, до упора вжал неизвестное лицо мужчины, с удовольствием кнопкой проткнул бумагу и круговыми движениями вогнал острие в стену. В лоб существа.

Итак, восемь штук Клейменных повесил в кабинете. Игорь молча смотрел на мои действия и ждал дальнейшего приказа. Я взял ещё раз лист с Дианой, полюбовался на красивое до одури лицо. Ей необходима улыбка, тогда она становилась по-настоящему неотразимой -- так, что глаз не отвести. И рук не отнять от ее тела. Приказываешь себе не трогать, а как маньяк лапаешь и лапаешь и нереально выполнить собственный указ – отпустить ее. Даже если кричит, что не хочет. Даже если молит, просит -- не мог отпустить.

Ладонью прижал изображение, которое недавно снимал со всех стен Темного Дома. Теперь же сам вешал. Опять, как зачарованный любовался девичьими чертами лица, а потом острие кнопки вонзил ей в лоб. Продырявил бумагу и забил в стену. До упора. Поставил ей клеймо во лбу от кнопки.

В полном молчании вернулся к столу, где взял обычный маркер и вновь к Диане.

На белом листе бумаги черным цветом провел линии, изображая буквы. Линия вилась вдоль девичьего лба, разрезала зеленый зрачок, уродовала нежную кожу на переносице и ее губы. Мои губы. Они были мои. Мои когда-то.

«Разыскивается.» -- гласила черная надпись. Тогда же швырнул маркер себе за спину, мало заботясь попаду или нет на рабочий стол.

- Следующий приказ -- убить всех девятерых! – сказал тихо Игорю.

- Всех?

- Всех.

- Головы принести? – также глухо поинтересовался Каратель.

- Нет. Мы же в цивилизованном обществе. Их головы не хочу видеть, а вот Твардовского принеси живьем!!! Его голову я сам отпилю!

Игорь послушно стоял возле входа, мизинец на левой руке перебинтован. Кивнул молча на приказ и покорно склонил голову вниз. Не уходил, но и не решался посмотреть.

- Руку на стул! – кивнул на свое рабочее место. На стул. Дотуда проще дотянуться ногой. – В день одна кость, пока не выполнишь свою работу!

Стены скрывали нас от Карателей в здании Темного дома, но звуки проникали под дверью и даже, Клеймённые в нижних палатах перестали плакать и молить о жизни, они прислушались к крику из моего кабинета.

А я дробил кость пяткой обуви, смотрел и ничего не чувствовал. Вокруг так громко и много жизни, а во мне жизни ноль. И сердце подозрительно тихо билось: не рвалось, не злилось, не болело.

Мой донор исчез, а с ней и эмоции. Все свои улыбочки она оставила для своего мудака, а меня оставила с пустотой – с дырой в груди. Нет. Мне не больно. Я ни хрена больше не чувствовал. Пустая оболочка. Безэмоциональная стена из камня, которая не умела чувствовать.

Я лишь улыбался принятому решению и возвращению вновь в свою стихию – в пустоту, в которой жил после убийства первой Клеймённой. Вот это я -- настоящий. Настоящий Гектор!