Только в смерти

III

— С ним все будет в порядке? — спросил Ладд.

Дорден поднял взгляд на молодого комиссара и ободряюще улыбнулся. Улыбка обозначила морщины вокруг глаз старого доктора. — Конечно, — сказал Дорден.

Рядовой Твензет лежал на койке между ними, раздетый до торса, с перевязанными ребрами. Дорден сделал Твензету укол чего-то, и солдат был вялым и улыбался.

— Спасибо, друг, — сказал он Ладду.

— Все нормально.

— Тем не менее, спасибо, что присматривал за мной. Спасибо. Ты в порядке, так ведь?

— Пара дней постельного режима, и Мистер Твензет будет вертикальным, как дождь, — сказал Дорден Ладду. — Тем временем, я буду держать его под препаратами и обезболивающими.

— Эта штука великолепна, — сказал Твензет. — Я себя великолепно чувствую. Ты должен попробовать это, друг.

— Это не развлечение, Твензет, — сказал Дорден. — Будем надеяться, что Мистер Ладд не окажется в ситуации, при которой ему понадобится попробовать это.

— Конечно, нет, конечно, нет, — кивнул Твензет. — В любом случае, спасибо. Спасибо, друг. Ты молодец.

— Я оставил твое оружие на складе, — сказал Ладд Белладонцу. — Ты можешь забрать его, когда тебя выпишут.

— Нет, нет, возьми его, — настаивал Твензет. — Пожалуйста, друг, оставь себе. Тебе, скорее всего, понадобится останавливающая сила, чтобы мы увиделись после.

Ладд улыбнулся, надеясь, что улыбка введет в заблуждение.

— Хотя, мне не нужно называть друг, так ведь? — внезапно озабоченно проговорит Твензет. — Прости, прости, я не хотел выказать неуважение. Ты из Комиссариата и все такое. Штуковина, которую мне дал Док, сделала меня слабым и улыбчивым. Мне нужно выказывать тебе должное уважение. Трон, я надеюсь, что ты не отправишь меня под арест за то, что я слишком бесцеремонный.

— Твензет, — сказал Ладд, — отдохни. Я навещу тебя позже, ладно?

— Было бы неплохо, друг. Я имею в виду, сэр. Я имею в виду...

— Нахум. Меня зовут Нахум.

— Да? Да? А меня Зак. Как лазерный заряд, говорил мне мой старый отец. Зак. Как лазерный заряд.

— Я слышал, что люди в твоем отделении зовут тебя Твинзи, — сказал Ладд.

Твензет нахмурился. — Зак, — сказал он. — Я чертовски ненавижу, когда они называют меня Твинзи.

— Значит, Зак. Поправляйся. Я навещу тебя позже.

Ладд пошел от койки Твензета. Полевая станция была загружена. Больше дюжины людей лежали на импровизированных койках, и все они, за исключением Зака Твензета, были жертвами боя у сторожки. Дорден ушел, чтобы помочь человеку, который кричал и трясся от боли. Человек потерял ногу. Культя дергалась из стороны в сторону, как будто пытаясь положить ногу, которой больше не было.

Ладд отвернулся.

Он увидел Харка.

Массивный комиссар лежал на животе в дальнем углу комнаты. Он был раздет до нижнего белья, и Анна Керт прикладывала влажные бинты к ожогам на его спине и ногах. Его плоть была неестественно бледной. Ладд подошел к его койке.

— Не загораживай мне свет, — сказала ему Керт. Ладд отошел в сторону.

Харк казался полубессознательным. Без одежды, его аугметика была отчетливо видна. Ладд слегка отпрянул при виде этого, массивной черной и стальной арматуры конечности, которая была воткнута в плечо Харка. Обнаженные сервоузлы урчали и стонали, когда искусственная рука сжималась и разжималась. Ладд всегда хотел узнать, как Харк потерял свою руку. У него никогда не хватало смелости спросить.

— Как он? — тихо спросил он.

— А как он выглядит? — ответила Керт, занятая.

— Не хорошо, — сказал Ладд. — Я спрашивал о конкретном медицинском прогнозе. — Керт подняла взгляд на него. Ее глаза были жесткими. — В него попали из огнемета. Тридцать процентов кожи обожжено на спине и ногах. Ему очень больно. Я надеюсь, что мы сможем спасти плоть без необходимости пересадки.

— Потому что?

— Потому что я не могу осуществить пересадку здесь, с нашим оборудованием. Если окажется так, что Виктору понадобится пересадка, нам будет нужно переправить его в Эликон, или он умрет. Как тебе такой прогноз?

— Отличный, — ответил Ладд. — Могу ли я отметить, что ваш врачебный такт оставляет желать лучшего, доктор?

— Да пофиг, — сказала Керт, возвращаясь к бинтам.

— Один момент, — простонал Харк. — «Он» слышит, что вы говорите.

— Сэр?

Харк махнул Ладду подойти. — Ладд?

— Да, сэр?

Харк дал Ладду пощечину.

— Во-первых, доктор делает все, что может, так что не надоедай ей.

— Понял, сэр, — ответил Ладд, потирая щеку.

— Ладд?

Ладд снова наклонился ближе. Харк отвесил пощечину второй раз.

— Ради феса, не заводи дружбу с солдатами. Не сближайся с такими, как Твензет. Он рядовой, а ты – Комиссариат. Ты не смешиваешься с ними. Не делай из него своего нового лучшего друга. Ты должен поддерживать разделение полномочий.

— Да, сэр. Я не хотел. Я имею в виду, я только...

Харк снова ударил его по лицу.

— Я слышал тебя. Обращение по имени. Он солдат, а ты хребет боевого духа подразделения. Он не твой друг. Никто из них тебе не друг. Они – солдаты, а ты – их комиссар. Они должны абсолютно уважать тебя.

— Я… понимаю, сэр.

— Я нет, — сказала Керт, открывая упаковку еще одного бинта. — Почему парень не может заводить друзей? Дружба, товарищество, это узы среди вашей компании, так ведь?

— Моей компании? — тихо рассмеялся Харк. — Ты в Гвардии так долго, Анна, а ты все еще не поняла.

— Просвети меня, — ответила она.

— Нахум – комиссар. Ему нужен абсолютный и полный авторитет. Ему нужно быть фигурой из страха и силы для солдат. Он не может позволить себе роскоши дружбы.

— Вообще-то, сэр, — произнес Ладд, — я, всего лишь, младший комиссар, значит – ай! — Харк снова отвесил ему пощечину.

— Ладд, — сказал Харк, — я что выгляжу так, как будто я куда-то быстро свалю? Керт латает мою задницу бинтами, и есть шанс, что я умру.

— Погодите-ка! — запротестовала Керт.

— Замолчи, Анна. Я выведен из игры, Нахум. Полк без действующего политического офицера. Этот твой звездный час, парень. Повышение в должности, вступает незамедлительно. Ты, с настоящего момента, комиссар Призраков, Ладд. Ты держишь их в тонусе. Я не могу это делать с больничной койки.

— Ох, — произнес Ладд.

— Я рассчитываю на тебя. Не облажайся.

— Не облажаюсь, сэр.

— Лучше, чтобы это было так.

Керт сорвала покрытые кровью перчатки и бросила их в поддон, который заберет Лесп. — Я закончила, — заявила она. — Я вернусь через четыре часа, чтобы сменить бинты. — Она посмотрела на Ладда. — Поздравляю с повышением, комиссар. Я надеюсь, что вы справитесь с ответственностью. — Она бесцеремонно воткнула шприц с болеутоляющим в левую ягодицу Харка. — Это поможет тебе уснуть.

— Ой, — произнес Харк.

— Вы же хорошо позаботитесь о нем, так ведь? — спросил Ладд Керт, когда она уходила. Керт посмотрела назад на Ладда сузившимися глазами, которые говорили: ты намекаешь на то, что я не забочусь хорошо обо всех своих подопечных?

— Ох, конечно, да, — произнес Ладд.

— Ладд?

— Сэр?

— Ты сделаешь все правильно, так ведь?

— Сделаю все, что смогу, сэр, — сказал Ладд.

Харк соскальзывал в ту же самую счастливую пустоту, в которую ушел Твензет. — Ладд? — невнятно произнес он.

— Сэр?

— Волынка.

— Что, сэр?

— Волынка. Танитская волынка. Слушай ее.

— У Танитцев нет волынок, сэр, больше нет.

— Слушай волынку, Ладд… слушай… волынка, это знак, знак…

— Сэр?

Харк отключился. Ладд встал и вышел из полевой станции. Позади него человек без ноги все еще кричал.