Только в смерти

II

— Куда, как думаете, вы идете? — спросил Харк.

Он хромал по коридору со своим костылем к главному входу, двигаясь через хвост людей Даура. Они были возбуждены, а некоторые поднялись на ноги вместо того, чтобы присесть у стен, как было приказано.

— Сесть и приготовиться! — приказал Харк, хромая мимо. Повторяющиеся удары тарана впереди были мрачными и зловещими, и он мог понять, почему люди были готовы сломаться. Харк понимал их страх, но отсутствие боевого порядка просто нельзя было допустить. Он вытащил свой пистолет.

— Приготовиться! Сейчас же! Слава Танита! Дух Вергхаста! Ярость Белладона! Они собираются напасть на нас, а мы собираемся принести им смерть! Что мы принесем им?

— Смерть! — ответил хор.

— Так-то лучше!

Несколько людей одобрительно воскликнули. Другие встряхнулись и покрепче сжали рукоятки оружий.

Харк понял, что он желает, надеется, молит о том, чтобы главные ворота просто сдались и упали внутрь.

Ожидание было самой худшей частью. Дайте Призракам битву, и ни у одного их них не будет времени на то, чтобы думать о побеге.

Яростное сражение уже приближалось. Наверху, сквозь толстый камень потолка, они слышали приглушенные звуки яростного лазерного огня и взрывов, доносящиеся до них от масштабного штурма. Пол изредка сотрясался, а пыль толчками падала с потрескавшегося потолка.

Харк шел по туннелю к сторожке. Люди стояли у стен. Он увидел Бана Даура, наготове, у входа в туннель. У Даура было четыре огнеметчика, которые стояли у него за спиной, и здесь, кроме них, было еще более дюжины солдат, расположенных перед ним на лестнице и у внутреннего люка. Даур вывел всех своих людей из сторожки.

— Капитан? — сказал Харк.

— Комиссар.

— Какого феса вы ушли из сторожки, Даур? — прошептал Харк ему на ухо. — Почему ваши огнеметчики не впереди?

— Кто командует на этой позиции, комиссар? — спросил Даур.

— Ну, вы, конечно.

— Спасибо. Я знаю, что делаю. Люди знаю, чего ожидать. Помогайте мне. И не задавайте мне вопросов.

Харк никогда не видел Даура таким твердым, таким чертовски решительным.

— Безусловно, — сказал Харк, с учтивым кивком.

Внешний люк был серьезно деформирован. С каждым успешным ударом тарана, он прогибался еще больше, отрываясь от каркаса. Они могли слышать, совершенно отчетливо, крики и вопли врагов прямо снаружи, шумящих, чтобы забраться внутрь.

Дзынь! Люк погнулся. Дзынь! Его край согнулся внутрь. Дзынь! Петли начали отрываться.

Дзынь! Центр люка раздулся, как пузо толстяка.

— Если мы будем удерживать внешний люк, мы убьем нескольких из них, — прошептал Даур Харку. — Я хочу убить многих. Сторожка будет нашей убийственной землей. Она наполнится ими и подготовит их для резни.

Харк кивнул. Он понял.

— Можете сказать роте примкнуть штыки, комиссар, — сказал Даур.

— Рота G! — крикнул Харк, повернувшись, чтобы его голос разнесся по туннелю. — Серебряный клинок! — Стук прикрепляющихся клинков ответил ему.

— Прикреплены и готовы! — крикнул в ответ Халлер.

— Прикреплены и готовы, капитан, — сказал Харк.

— Теперь в любой момент! — прокричал Даур. — Помните, кто вы! И помните Ибрама Гаунта! — Рота, до последнего человека, одобрительно взревела. Звук заглушил удар тарана.

Звук заглушил скрежет металла люка, когда он, в конце концов, развалился.

Вопя, как дикие тени из глубин варпа, Кровавый Пакт ворвался в сторожку. Люк упал внутрь только частично, и они хлынули внутрь, по громаде люка, потоком, как это казалось Харку, как крысы, как рой паразитов, извергающийся из пыли под фюзеляжем транспортника, хлынув, как волна через все преграды. Зловещие фигуры в красном, их грязные униформы были украшены бусами из пальцев и человеческих зубов, хлынули снаружи, воя из щелей для ртов на черных железных масках, их глаза светились животной страстью. Некоторые стреляли, другие размахивали траншейными топорами и булавами. Вонь и шум от них были ужасающими.

Первые дикие выстрелы попали в пол, в потолок, и в раму внутреннего люка. Призраки в первом ряду присели.

— Огонь! — крикнул Даур.

Дюжина, или около того, Призраков, присевших вокруг внутреннего люка, открыли огонь, срезав переднюю часть хлынувшей волны, пока она неслась на них. Вражеские воины падали, или спотыкались, раненые, и были сразу сбиты с ног людьми, несущимися позади них. Сразу почувствовалась вонь от крови и паленой плоти. Призраки продолжали стрелять. Даур тоже стрелял. Харк поднял свой пистолет и бросал копья энергии в приближающуюся массу, испепелив некоторых и жестоко покалечив других. За секунды передние ряды наступающих сил были мертвы, только трупы переносились вперед давлением позади.

Волна слегка замедлилась. Воины Кровавого Пакта начали перебираться через тела, чтобы добраться до врага. Некоторые споткнулись и упали. Лазерный огонь сбивал других с ног. Тесные границы сторожки выродились в сбивающие с толку смутные очертания тел и крики, движение и выстрелы, почти неясные в диком беспорядке.

За первые десять секунд после падения люка, Кровавый Пакт потерял сорок воинов в сторожке, ценой только двух Призраков. Убийственная земля Даура мастерски сработала.

Но амбиции Бана Даура были шире. Пока сторожка заполнялась до упора наступающими вражескими солдатами, еще больше было видно позади, и фронт их штурма был почти у внутреннего люка, Даур повернулся.

— Поменяться! Сейчас!

Призраки у люка, которые сдерживали врага винтовочным огнем, внезапно поднялись и отступили, стреляя на ходу. Даур оттолкнул Харк вбок.

Вперед вышли огнеметчики, на одной линии, и заняли свои места.

— Огонь, огонь! — крикнул Бростин.

Он нажал на спусковой крючок огнемета. Рядом с ним Лубба, Дреммонд и Лайса сделали то же самое. Результат был опустошительным. Поток тепла всосался назад в туннель и заставил Даура, Харка и Призраков рядом прикрыть лица и ловить воздух. Четыре огнеметчика стояли друг рядом с другом у внутреннего люка, и поливали жидким огнем сторожку.

Не было места, чтобы сбежать или спрятаться. Не было места, чтобы сбежать от пламени. Обжигающее инферно пронеслось до разбитого люка, а затем вырвалось наружу, в лица воинов в железных масках, плотно сгруппировавшихся и рвущихся внутрь.

Внутри печи сторожки, ужасное истребление было подкреплено взрывающимися гранатами и боеприпасами. Спотыкающиеся, горящие фигуры, объятые огнем с головы до ног, разрывались на куски, когда гранаты в их ранцах детонировали.

Огонь производил воющий, резкий звук, когда кружился по сторожке, поднимаясь вверх и опаляя потолок. Он лизал, скакал и колебался, как будто был живым. Он был почти слишком ярким, чтобы на него смотреть, а корчащиеся черные фигуры внутри были почти слишком ужасными, чтобы выносить. Визг огня напомнил Харку визг ветра, который причинял боль Яго, днем и ночью, вечный, первобытный и голодный.

Ожоги на его спине болели взаимным огнем. Было приятно отплатить этой боли огнем.