Только в смерти

III

Той ночью, хотя погода не изменилась, дом ощущался особенно тихим после наступления темноты. Воздух был сухим и спокойным, а тени, казалось, наслаивались, как будто их положили одну на другую в стопку, подобно полотнам отличного черного кружева.

Харк хромал по нижнему коридору, тяжело опираясь на свою палку. Его спина болела. Он понимал, что слишком выматывает себя, а боль начала разрушать чувство выздоровления, которое таблетки Керт предоставили на короткое время. Его ожоги не заживали. Они, все еще, были влажными и чувствительными, а движение делало только хуже.

Он дошел до короткой лестницы и осторожно опустился на нее. Нужно минутку посидеть, подумал он, только минутку или две.

Его кожа была бледной и липкой, а пот струился со лба. Он тяжело дышал. Он услышал шаги приближающегося патруля. У Харка не было никакого желания, чтобы кто-нибудь увидел его таким больным.

Он вытащил свой пистолет. Ячейка его плазменного пистолета была почти пуста, поэтому он вытащил запасной из сумки – красивый, почти изысканный отполированный болт-пистолет с гравированными боковыми накладками. Он изобразил демонстрацию его разряжания и заряжания.

Когда патруль проходил мимо, они кивнули ему, а он кивнул в ответ. Просто Комиссар Харк, готовящий свое оружие.

Он подождал, пока они не ушли. Казалось, что для этого потребовалось много времени, потому что очевидные фантомные шаги отдавались по коричневому глянцевому полу несколько минут после того, как люди исчезли.

— Здесь кто-то есть? — позвал Харк.

Шаги прекратились.

Харк потряс головой. С тех пор, как они заняли Хинцерхаус, он слышал слишком много докладов о беспризорных шагах.

— Трон побери это место, — пробормотал он.

Он убрал пистолет, отметив, как тряслась его настоящая рука, не от страха. Боль делала это, боль медленно грызла его физическую крепкость.

Он поднялся и спустился по лестнице, как старик. Казарма разведчиков была недалеко в следующей галерее.

Ливара стоял у двери, когда подошел Харк. Он кивнул комиссару. Харк вошел внутрь. Большинство из разведчиков здесь – Хвлан, Лейр, Каобер и Маклэйн – отдыхали. Прид в одиночку играл в карты на перевернутом ящике.

Бонин сидел в углу, вычищая пыль из своего лазгана тряпочкой. Он увидел Харка, отложил оружие и чистящие принадлежности, и встал.

Кожа лица Бонина была болезненной, цвета загара. Они установили караул из разведчиков в конце лощины после обнаружения нового выхода, а Бонин лично пробыл там три смены.

Пыль безжалостно ободрала его.

— Ты хотел меня видеть? — спросил Харк, когда подошел Бонин. Бонин кивнул.

— По причине?

Бонин дернул головой, и они вышли в коридор, подальше от остальных. Они шли, пока не стали вне зоны слышимости.

— Вы человек чести? — спросил Бонин. — Я всегда полагал, что это так.

— Думаю, что так, — сказал Харк.

— Мне нужно кое о чем доложить. Мне нужно доложить это вам, как человеку чести, не как комиссару.

— Эти обе вещи неразделимы, — сказал Харк.

Бонин втянул воздух носом. — Вы поняли, что я говорю? Я не хочу, чтобы на то, что я собираюсь сказать вам, вы набросились, как комиссар.

— Я буду об этом судить, — ответил Харк.

Бонин мгновение думал. Затем он сказал, — Я слышал, что вы ищете Макколла.

— Ты правильно слышал.

Как будто это доставляло ему большой дискомфорт, Бонин правой рукой залез в карман своей грязной куртки и вытащил смятый клочок бумаги. Он развернул ее и уставился на нее на мгновение.

— Я нашел это спрятанным в своей скатке этим утром. Не знаю, сколько она там пролежала. День, может быть, два.

Он отдал бумагу Харку.

Это была короткая записка. Там говорилось:

Мах…

Есть кое-что, что должно быть сделано, вопрос чести полка. Я имею в виду, это меч. Он должен быть возвращен.

Я ушел вернуть его. Я знаю, что не получал приказов сделать это, но у меня моральный долг. Если честно, я не мог исчезнуть, не сказав ни слова. Я прошу тебя сказать им, куда я ушел и что я планирую сделать.

Я надеюсь, что они поймут цель моих действий.

Император защити тебя.

Твой друг,

Оан.

Харк прочитал дважды. — Как долго это у тебя на самом деле, Бонин? — спросил он.

Бонин не ответил.

— Ты знаешь, куда он ушел?

— Здесь сказано.

— Я имею в виду, в каком направлении?

Бонин пожал плечами. — Со склада пропали веревка и крюки. На север, я полагаю.

— Почему на север, как думаешь? — спросил Харк.

И снова Бонин не ответил.

— Он ушел за мечом, — сказал Харк, — а меч не ушел сам по себе.

— Здесь не сказано, кто взял его, — сказал Бонин.

— Не сказано, — согласился Харк, — но Макколл не единственный пропавший. — Бонин резко посмотрел на комиссара. Последовала длительная тишина.

— Что будете делать? — спросил Бонин.

Харк сложил бумагу и убрал в карман плаща. — Мне нужно решить. Это проблема. По своему собственному признанию, Макколл покинул свой пост и оставил свой долг. Он покинул расположение полка без приказов или разрешения. Это называется дезертирство.

— Фес вас! — прорычал Бонин. — Я спрашивал вас, человек ли чести вы! Мне не нужно было говорить вам об этом!

— Ох, это точно.

Бонин уставился на Харка. — Не свой долг.

— Что?

— Вы сказали, что он оставил свой долг. Он этого не делал.

Харк вздохнул. — Я отлично знаю, что не было никого, более верного Гаунту, чем Макколл, но мы не можем позволить себе быть сентиментальными. Гаунт мертв, его меч пропал, а нам очень, очень нужен Макколл здесь, а не на каком-то идеалистическом приключении.

Бонин печально покачал головой. — Вы не знаете старика так, как я. С тех пор, как мы прибыли сюда, он был не в свой тарелке. Он лично мне это говорил. Ненавидел тот факт, что чувствовал себя вялым и неэффективным. Когда… когда погиб Гаунт, он воспринял это лично. Личный провал. Он больше не верил, что представляет для нас какую-нибудь пользу, больше нет. Обуза, скажем так. Это его способ компенсации нанесенного ущерба.

— Я осторожно рассмотрю это и решу, что нужно предпринять, — сказал Харк. — Не желаю звучать пессимистичным, скорее академическим. Если Макколл ушел на север, один, возможно, что мы больше никогда не увидим его. Если так случиться, я не буду порочить его память публично. Но я обязан сказать Роуну. Я представляю, что он захочет поставить тебя во главе разведчиков. Возможно, он пошлет за тобой до конца ночи.

— Да, сэр.

Харк посмотрел наверх.

— Что? — спросил Бонин.

— Я решил, что слышал…, — начал Харк. — Нет, ошибся. — Он снова посмотрел на Бонина. — Свободен, — сказал он, и захромал прочь.