Богохульство!

Сатана очень серьёзно обдумывал план побега.

Но остался.

С другой стороны показалась голова Джимми.

— Я в порядке!

— Ох, — сказал Сатана. — Хорошо. А то я так волновался.

— Ой. Очень мило с твоей стороны.

— Я просто пошутил.

— Игриво пошутил, — сказал Джимми, взобравшись на валун.

— Не было такого.

— Было, если достаточно сильно верить в это. — Джимми похлопал рядом с собой. — Присаживайся.

— Я, пожалуй, постою, если ты не возражаешь. А теперь о причине, по которой ты меня призвал.

Джимми пожал плечами.

— Нам пока не нужно об этом говорить. У меня так много вопросов.

Сатана вздохнул:

— Я не собираюсь объяснять тебе смысл жизни. Ты сам должен пон…

— Иу. Меня не волнует это. Просто глупости. Есть вещи поважнее, на которых нужно сосредоточиться прямо сейчас.

Важнее смысла жизни? Сатана вдруг почувствовал себя не в своей тарелке. Он никогда не любил философские дискуссии. Они ему до смерти надоели. Была причина, по которой он отправил Декарта собирать вещички всего через три дня, выпихнув его на Небеса и сделав проблемой Бога. Но так как Сатана не мог вернуться, не заключив сделку (демоны немедленно начнут сплетничать, и он будет слушать это вечность), он знал, что как минимум должен пройти через это.

— Отлично, — проворчал он. — Но только быстро. У меня график.

Джимми кивнул:

— Полностью понимаю. Мой босс в «Мире пиццы» говорит то же самое. Ну, говорил, пока его не арестовали за воровство из благотворительных фондов для больных сирот.

— Все, кого ты знаешь, попадают в тюрьму?

— Эм… Никогда об этом не задумывался. Большинство, наверное. Странно, правда? Интересно, почему? В любом случае, давай перейдём к главному. Готов?

Сатана не был готов.

— Да.

— Можешь сесть рядом со мной, — сказал Джимми, похлопывая рядом с собой.

— Или я могу просто остаться на месте.

Джимми закатил глаза.

— Я не кусаюсь. — Он лукаво улыбнулся. — Только если ты сам не попросишь. Всё ещё хочу потрогать твой животик.

— Этого не случится.

— Но… но он так близко.

— Задавай свои вопросы!

Джимми снова начал дуться. Сатана подумал, не отшлёпать ли его, но решил, что тот получит от этого только огромное удовольствие. Сатана, вероятно, тоже. Вторник чертовски странный день.

— Окей. Готов? Начнём. Какой твой любимый… фильм?

— Это не вопрос.

— Это потому, что я разорвал фразу на две части. Разве ты не слышал, как мой голос повысился на слове «фильм»? Значит, это вопрос. Разве в Аду нет вопросов? — Он перефразировал. — В Аду нет фильмов? О боже, ты вообще когда-нибудь смотрел кино?

— У нас есть фильмы, — ответил Сатана. — Есть один кинотеатр, где показывают только все части «Трансформеров» в замедленной съёмке.

Джимми поморщился.

— Звучит как Ад.

Это была одна из лучших форм пыток. Сатане не терпелось прибрать к рукам Майкла Бея. Это был лишь вопрос времени, так как Бог уже пообещал отдать его.

— Это он и есть.

— Это твои любимые фильмы?

Сатана покачал головой.

— Нет. Я…это и правда то, что ты хочешь знать? Ты только что призвал самого Дьявола и хочешь поговорить о фильмах?

— Ага. Это то, что делают люди на первом свидании. Они задают вопросы, узнают друг друга получше, прежде чем потрахаться. Ой. Извини. Границы. На первом свидании люди задают вопросы, узнают друг друга получше, а затем занимаются любовью.

Сатана выпучил глаза.

— Мы не на первом свидании!

— С таким настроем — нет. Я узнал в Интернете, что если достаточно сильно верить в желание, то оно может сбыться. Мечтай по-крупному, приятель! Итак, любимый фильм. И-и-и-и… давай.

Сатана развёл руками.

— «Госпожа Горничная».

Джимми уставился на него.

— Что?

Сатана нахмурился.

— Это хороший фильм. Дженнифер Лопес не воздали должное как актрисе. Её комедийный талант безупречен.

— Что? — сказал Джимми.

— Фильм потрясающий!

— Ну, если ты так говоришь. Ладно, твоя очередь.

— Моя очередь что?

— Твоя очередь задавать вопрос мне, — сказал Джимми. — Помнишь? Мы узнаем друг друга, потому что мы на первом сви… то есть, чтобы стать друзьями. Да, друзьями. Именно так.

— Мы друзья? — недоверчиво спросил Сатана.

— О-оу, спасибо. Так мило, что ты спросил. Конечно же я буду твоим другом. — А потом пробормотал, будто Сатана не стоял рядом и не мог его слышать: «А с твоим животиком подружусь попозже, абсолютно точно, просто подожди и увидишь».

Сатана задумался, а не розыгрыш ли это. Не демоны ли издеваются над ним. Если так, то, как он только вернётся, уничтожит их всех, медленно и болезненно. И все будут громко кричать.

— Вау, — прошептал Джимми. — У тебя снова огонь над головой. Потрясно!

Сатана погасил огненный нимб, прежде чем тот успел разрастись.

— А какой твой любимый…

— У тебя есть крылья? — неожиданно спросил Джимми. — На картинках ты всегда с крыльями. Они настоящие? Можешь показать? О господи, а ты умеешь летать? Возьмёшь меня полетать?

— Нет, я не возьму тебя полетать.

Джимми глубокомысленно кивнул:

— Потому что у тебя нет крыльев.

— У меня есть крылья, — сказал Сатана. — Я просто оставил их дома. Они слишком велики, чтобы носить их каждый день. Только для особых случаев.

— Но сейчас особый случай.

— Не особый. И кроме того, ты слишком активный. Я бы, скорее всего, тебя уронил.

Джимми ахнул, драматично прижав руки ко рту.

— Ты волнуешься за меня.

Сатана был сбит с толку:

— С чего ты это взя…

— Ты не возьмёшь меня полетать, потому что боишься уронить. — Джимми шмыгнул носом. — Боже, как это мило с твоей стороны. Но не стоит волноваться. Я доверяю тебе и твоим гигантским мускулам. И даже если ты меня уронишь, я уверен, что ты поймаешь меня, как если бы я был какой-нибудь госпожой горничной.

— Если это ты меня разыгрываешь, — пробормотал Сатана Богу, — то я никогда тебе этого не забуду.

— С кем ты разговариваешь? — спросил Джимми, резко озираясь по сторонам. — Здесь есть и другие демоны? Неужели вы все собираетесь воспользоваться прелестью моего юного, половозрелого тела? О не-е-е-ет. Пожалуйста. Не-е-ет. Что угодно, только не это, — Джимми подмигнул ему.

Сатана почувствовал нехарактерное для него волнение.

— Я не… не собираюсь пользоваться никакими прелестями. Я разговаривал с Богом.

Джимми поперхнулся:

— Бог существует?

Сатана моргнул:

— Конечно же он существует.

— Как-то неправдоподобно звучит, но да ладно.

— Я существую. Почему бы, чёрт возьми, не существовать и Богу?

Джимми пожал плечами:

— Ты стоишь прямо передо мной. А Бог — нет, так что…

— Это… это работает не так!

— Конечно нет, — легко согласился Джимми. — Как скажешь, Сатана. — Мальчишка засмеялся. — О боже, не могу поверить, что разговариваю с самим Сатаной. Безумие какое-то. Давай подведём итоги! Твой любимый фильм — «Госпожа горничная», ты носишь подтяжки, и у тебя есть крылья, но ты не возьмёшь меня в полёт, потому что боишься уронить, ведь я очень дорог тебе.

— Всё не…

— Мне кажется, что я уже так много о тебе знаю, — мечтательно произнёс Джимми. — У нас как будто особая связь. Я никогда раньше ни с кем не испытывал такого. Однажды я так думал, но оказалось, что это пищевое отравление. Не покупай тако в фургончике с едой на обочине дороги. Я усвоил этот урок на собственном горьком опыте.

— Ты под кайфом? — спросил Сатана, уверенный, что это единственное объяснение всему.

Джимми скорчил рожицу.

— Фу-у, нет. Я не люблю наркотики и алкоголь. Мой мозг и так уже достаточно испорчен. Меня не волнует, если другие люди их употребляют, но я не собираюсь.

— Твой мозг не испорчен, — сквозь зубы соврал Сатана только потому, что так показалось правильно.

Глаза Джимми засверкали от счастья.

— Это самое милое, что мне когда-либо говорили.

— Правда?

И, что удивительно, Джимми, казалось, немного замкнулся в себе, его бравада и хвастовство исчезли. Он снова прикусил нижнюю губу.

— Я не совсем… ну, ты понимаешь. — И он неловко пожал плечами.

Сатана сел на валун рядом с Джимми, убедившись, что между ними достаточно пространства. Но прошло примерно две секунды, прежде чем Джимми придвинулся ближе, пока их ноги не соприкоснулись. «Так-то лучше», — заявил он. Удивительно, но руки он держал при себе.

— Так какой ты «не совсем»? — вопреки здравому смыслу спросил Сатана.

— Неважно. Давай поговорим о чём-нибудь другом. — Джимми просиял. — Знаю! Расскажи мне что-нибудь такое, чего больше никто не знает. Типа секрет.

Сатана потёр подбородок:

— Секрет, да? — Чем это может навредить?

Джимми лихорадочно закивал.

— Настоящий секрет. Не какую-то ерунду.

— Хм. Ладно. Давай посмотрим. Вспомнил! Знаешь слово «промежуток»? П-Р-О-М-Е-Ж-У-Т-О-К. Расстояние.

— Та-а-ак…

— Но произносится как «промеж уток». В этом нет никакого смысла. Утки никак не связаны с расстоянием.

— Верно.

Сатана гордо выпятил грудь:

— Моих рук дело.

На Джимми секрет произвёл должное впечатление:

— Твоих? Святое дерьмо! Настоящее зло.

— Ага, — сказал Сатана. — Знаю. О, как насчёт слова «барсук»? Его лучше не произносить по слогам, иначе можно сильно поменять смысл.

— Тоже твоих рук дело?

— Конечно же, — гордо заявил Сатана. — Просто потихоньку уничтожаю человеческую психику. Это часть игры.

— Ух ты. Не могу поверить, что никогда этого не замечал. Ведь это неудобно. Теперь вполне логично, ведь всё из-за тебя. Хорошая работа, Сатана. Ты прекрасно справляешься со своими обязанностями.

— Я стараюсь. Некоторые дни даются труднее, чем другие.

— Почему? — И Джимми как бы незаметно для Сатаны придвигался к нему ближе, пока полностью не прижался. — Тяжело быть Королём Ада?

Сатана не стал отодвигаться. Паршивец, наверное, замёрз. Его маленький топ не давал никакого тепла, а чем позднее, тем прохладнее становилось. И дело было совсем не в том, что Сатане понравилось новое местонахожение Джимми. Абсолютно не в том.

— Иногда, — ответил Сатана. — Есть о чём беспокоиться. Души поступают всё время, ведётся подготовка места для одной семьи, которая сейчас отвечает за Америку… Требуется много работы, чтобы Ад работал гладко.

— Похоже на то, — сказал Джимми. — А как ты развлекаешься, когда не смотришь, как Дженнифер Лопес притворяется горничной?

Сатана поморщился:

— Я… много работаю. В последнее время у меня не было времени ни на что другое.

— О, — сказал Джимми. — Так тебя понимаю. Я работаю в «Мире Пиццы» по двадцать часов в неделю и, когда заканчиваю, то полностью выматываюсь. Думаю, почти то же самое и у тебя. Не могу поверить, как много у нас общего.