Только в смерти

VI

— Прошло… прошло пять минут с тех пор, как вы спрашивали в последний раз, — ответил Ладд. — Сейчас пять двадцать семь.

— Ох, — произнес Харк. В полевой станции было тихо. Остальные раненые спали либо естественным сном, либо были милосердно накачаны обезболивающими. С того места где сидел, у кровати Харка, Ладд мог видеть одного из санитаров, Леспа, спящего в кресле. Ладд знал, что медицинский персонал был на ногах большую часть ночи.

— Слушайте, сейчас слишком рано, — сказал Ладд. — Вам нужно поспать. Я могу прийти в более удобное время.

— Нет, нет, сиди, — ответил Харк. — Я прошу только потому, что время здесь тянется слишком медленно. Оно тянется, как ледник. Я рад компании. Я не слишком хочу спать.

— Тогда ладно.

Харк лежал на животе на кровати, тонкая простыня была слегка накинутая ему на спину и ноги, чтобы немного согреть. Ладд видел темные очертания грязных бинтов сквозь простыню, и чуял запах сожженной и обуглившейся плоти.

— Заканчивай доклад, Ладд.

— Да особо больше нечего говорить. Составлять протокол не о ком, общая дисциплина хорошая, несмотря на ситуацию.

— Они доставляют тебе неприятности?

— Что? Нет, сэр.

— Это потому, что ты не ставишь себя в положение, когда они могут доставить тебе неприятности? — Ладд сразу не ответил.

— Ты не можешь быть кротким, Ладд. Тебе нужно подняться в их глазах, и держать их в узде.

— Это… это мое намерение, комиссар.

— Они протопчутся по тебе, если не так, — сказал Харк. — Именно это я имею в виду. Они протопчутся по тебе. Ты должен показать им, кто командует.

Ладд кивнул.

— Чего?

— Ничего, сэр.

— Ох, дай мне тему для размышлений, ради феса! — взорвался Харк. — Дай мне проблему, которую я могу решить, пока я в таком виде!

Керт вошла в полевую станцию и неодобрительно посмотрела на Ладда. Он поднял руку и улыбнулся. Она нахмурилась и снова вышла.

— Вы разбудите остальных, — прошептал Ладд.

— Тогда говори со мной.

Ладд вздохнул. — Вы сказали, что я должен показать, кто командует. Ну, Гаунт командует… Роун… Колеа… не я.

— Офицеры помогут своему комиссару, — сказал Харк.

— Офицеры думают, что я, всего лишь, ребенок. Они смеются надо мной.

— Кто смеется?

Ладд пожал плечами.

— Роун?

— Да, и он злобный. Остальные, даже Гаунт, я не думаю, что они хотят выказать неуважение, они просто не могут помочь. У меня нет авторитета.

Харк поднялся на кровати, вздрогнув. — Это какая-то фигня, младший комиссар. Дай мне бумагу и ручку.

— Сэр?

— Дай мне бумагу и ручку, и что-нибудь, на что можно опереться.

Ладд отдал предметы Харку. Он дал ему полевой журнал, чтобы опереться на него. Харк лежал на животе, яростно записывая на клочке бумаги и хрипя от усилий. Ладд мог видеть ожоги на обнаженной, органической руке Харка.

— Что вы пишите, сэр? Могу я спросить?

— Заткнись.

Харк закончил, сложил бумагу и отдал Ладду с ручкой.

— В следующий раз, когда ты почувствуешь, что не можешь надавить авторитетом, отдай это Гаунту.

— Могу я прочитать?

— Нет. Просто отдай это ему.

Ладд положил ручку и сложенную бумагу в карман плаща.

— И это тоже забери, — сказал Харк, кидая полевой журнал.

— Ах, я хотел спросить вас об этом, сэр, — сказал Ладд.

— О чем?

— Полевой журнал, сэр. Я пытался держать его в актуальном состоянии, как было приказано.

— И?

Ладд сглотнул. — Я прочитал назад, естественно, чтобы ознакомиться с вашим методом и стилем изложения. Я заметил… как бы это сказать?

— Побыстрее? — предложил Харк.

— Я заметил некоторые царапины. Некоторые изменения, там, где вы писали, а затем изменили слова.

— Это журнал, Ладд, — сказал Харк, — вот как он работает. Финальный отчет будет чистым.

— Но я не мог не прочитать… некоторые вещи, которые вы вырезали. Слова были разборчивыми. О ваших снах, сэр.

— Это были личные замечания, которые я удалил, потому что им не место в записи.

— И все-таки, они касаются меня. Ваши комментарии насчет ваших снов, и вашей тревоги. Вы говорили, что не можете спать и...

— Достаточно, Ладд. Забудь то, что прочитал. Это не твое дело. — Ладд встал, отдал честь, надел фуражку, и повернулся, чтобы уйти.

Затем он снова сел. — Вообще-то, знаете ли? Я собираюсь последовать вашему совету. Да, это мое дело. Это мое дело в качестве действующего старшего политического офицера, что вы обеспокоены снами так сильно, что не можете избавиться от этого. Ради блага полка, я прошу, чтобы вы разъяснили. — Последовала долгая тишина.

— Закончил? — спросил Харк.

— Да.

— Свали.

— Нет, я так не думаю. — Ладд наклонился ближе, его голос был жестким шепотом. — Что происходит, Харк? Что тебя беспокоило задолго до того, как мы попали сюда?

— У тебя нет права спрашивать...

— У меня полнота власти, Харк, над тобой. Ты дал мне ее, помнишь? А теперь начинай говорить! — Харк начал тихо смеяться. — Это хорошо. Это, на самом деле, очень хорошо, Нахум. Я впечатлен. Вот так ты будешь противостоять Роуну и остальным.

— Спасибо. Я, все еще, жду.

Харк затих.

— Я должен донести на вас? — спросил Ладд.

Харк повернул голову и посмотрел мимо Ладда. Его темные глаза были еще темнее от недостатка сна и чего-то еще.

— Я не спал хорошо годами, Ладд. Пять лет, по меньшей мере. Сны приходят ко мне и нарушают мой сон.

— Кошмары?

— Нет, ничего такого грандиозного или очевидного. Просто плохое предчувствие. Картины меняются. Были периоды без этого – чудесные, ясные клочки, месяцами подряд. Но это снова вернулось, в последние месяцы, и стало хуже с тех пор, как мы пришли на Яго, хуже, с тех пор, как мы оказались здесь, в этом чертовом месте.

— Продолжайте. Вы можете что-нибудь вспомнить о снах?

— Нет, — сказал Харк, закрывая глаза. — Это похоже… когда ты вспоминаешь сон через часы после пробуждения?

— Я знаю это ощущение.

Харк кивнул. — Как-то так. Внезапное воспоминание о печали и боли.

— Вы кому-нибудь говорили об этом?

— Я говорил с Дорденом. Он считает, что это эффект от травмы, когда я потерял свою руку.

— Как это произошло?

Харк открыл глаза и снова уставился на Ладда. В его зрачках было задумчивое страдание. — Битва на Херодоре, сражение рядом со Святой. На нас напали наемники локсатли. Они отстрелили ее.

— Ох.

— Ты никогда не спрашивал меня раньше, Ладд.

— Я никогда не осмеливался, сэр.

Харк приподнялся на животе, отвернувшись. — Ну, в любом случае, это не то. Это не рука. Хотел бы я, чтобы это было так. Это что-то другое. Иногда, все чаще за последние несколько недель, это приходит, когда я не сплю. Из ниоткуда, пока я не сплю. Пришло тогда, когда я услышал...

— Танитскую волынку? — спросил Ладд.

— Ты проницательный, Ладд. Я тебе об этом говорил?

— Когда вы были сонным от лекарств, сэр.

— Танитская волынка, — вздохнул Харк. — Я слышу ее, и когда я слышу ее, я знаю, что резня скоро начнется.

Последовала долгая тишина. Один из раненых в станции проснулся и начал стонать.

— Сколько время, Ладд? — спросил Харк.

— Пять тридцать один, — сказал Ладд.

— Иди на обход.

Ладд встал.

— До того, как уйдешь, — сказал Харк. — Отдай мне эту бумагу. — Ладд вытащил бумагу из кармана, развернул и прочитал.

Там было написано корявым почерком, — Полковнику-Комиссару Гаунту. Если Нахум Ладд даст вам эту записку, это покажет, что он безнадежно неспособен осуществлять свои обязанности в качестве вашего полкового комиссара. Пожалуйста, выстрелите бедному фесу в голову и бросьте его жалкое тело стервятникам. Ваш, В.Х.

— Это забавно, — сказал Ладд.

— Я это и имел в виду, — ответил Харк.

— Вот почему это забавно.

— Отдай это мне.

— О, нет, — сказал Ладд. — Я не хочу, чтобы вы отдали это еще кому-нибудь. Думаю, что сохраню это. И, может быть, просто может быть, я не донесу на вас за это.

Ладд мог бы сказать, что Харк смеется, хотя его голова была повернута в сторону.

— Я собираюсь отдать вам приказ, — сказал Ладд, наклоняясь к Харку.

— Ох, серьезно?

— Да. Моей властью, в качестве полкового комиссара, я приказываю вам оставаться здесь. Думаете, сможете это сделать?

Харк прямо сказал Ладду, куда он может воткнуть свой приказ.

Ладд улыбнулся. — Хорошо. Полагаю мы оба знаем свое место, — сказал он и покинул комнату.