Плен

Нилла снова кивала. Ее энтузиазм угасал, пока маг говорил. Изучение магии было как писать длинные уравнения?

Впрочем, лекция Сильвери стала улучшаться:

— В восемьсот шестом году до Обета первые мифато Коринтара обнаружили, что язык математики, хоть он был универсальным языком, был слишком чистым для магии. Так что великие маги-математики продолжили поиски. Это была охота на язык, который мог достичь того же уровня логической универсальности, не лишаясь важных нюансов. Почти невозможное задание, для которого не подходили все изученные языки смертных. Вероф Чон из школы мифато Ян обратился к мирам вне нашего в поисках языка, подходящего для смертной магии. Он первым использовал старый аранелийский — древний язык фейри с начала времен, еще до того, как пути людей и фейри разошлись, увели в разные миры и реальности.

Ее догадка была не такой и ошибочной. Нилла склонила голову, чтобы скрыть улыбку в ладони.

Сильвери рассказывал о маге Чоне и его открытиях вечность. Все это время дождь стучал по двери и стекал из трещин в стенах и окнах, собираясь на полу. Сильвери не переживал из-за этого, Нилла решила последовать примеру. Она слушала как можно внимательнее, надеясь, что запомнит хотя бы важные части этой лекции.

Это было необходимо? Она не будет тут так долго, чтобы продвинуться в изучении магии. Гаспар дал три недели на поиски и кражу Розовой книги. Она уже использовала шесть дней. Сколько еще она могла отдать этому делу, если оно просто отвлекало ее от цели?

Наконец, лекция мага подошла к концу, и он сказал ей взять перо. Интерес Ниллы тут же повысился… но отступил, когда маг первым делом сказал ей записать ее алфавит, по букве за раз. Даже не старый аранелийский, просто буквы, которые она выучила в детстве.

Ощущая себя глупой школьницей, Нилла подавила возмущения и стала писать буквы, одну за другой. Она давно не держала перо, и ее почерк оставлял желать лучшего. Но она закончила буквы, не дала себе добавить завитки, ведь это только разозлило бы мага.

Сильвери взял лист пергамента и разглядывал каждую букву дольше, чем она считала нужным. Словно каждая буква рассказывала историю, и он анализировал это в деталях. Она смотрела, его взгляд медленно скользил по странице, и когда он добрался до последней строчки, Нилла потела.

— Ну? — спросила она, когда он опустил пергамент и посмотрел на нее.

— Что ж, — он кивнул, его губы задумчиво изогнулись. — Вы не без умений. И… может быть чего-то еще.

— Это вы уже говорили. Прошлой ночью. Помните?

— Да, и говорю снова. Но не надейтесь раньше времени, — он опустил перед ней еще лист пергамента. — Еще раз, мисс Бек.

Она почти два часа писала алфавит снова и снова… К концу у нее сводило руку, голова кружилась, и она начинала сомневаться в мудрости этой идеи. Когда Сильвери забрал последний лист и стал его разглядывать, она опустила лоб на стол и застонала.

— Поднимите голову, мисс Бек, — его голос был резким, и она склонила голову и хмуро посмотрела на него, лоб все еще был на столе. — Ну же, — сказал он, — у вас уже прогресс. Вам пора попробовать заклинание.

— Правда? — она выпрямилась, удивление пробежало по ее спине трепетом. — Вы серьезно, сэр? Я готова попробовать магию?

— Нет, — он опустил еще пустой пергамент перед ней. — Вы не справились бы с магией в этот раз, даже если бы от этого зависела ваша жизнь.

Она фыркнула и всплеснула руками.

— Тогда зачем меня так обманывать?

— Потому что, не считая магии, вы готовы попробовать написанные чары. Не расстраивайтесь, — добавил он, поднимая длинное белое перо из синей чернильницы и вкладывая в ее застывшую ладонь. — Мне не давали попробовать написать заклинание месяцами в начале обучения. Я куда мягче, чем мои наставники.

— Мне повезло, — Нилла прорычала, согнувшись над пергаментом. — Что я пишу?

— Это, — Сильвери вытащил книжку в переплете из мягкой кожи из мантии. Он полистал ее, пальцы из нилариума запинались, а потом открыл книжку почти посередине и поднес к Нилле.

Она нахмурилась.

— Это же написано неправильно?

— Вы же знаете все буквы?

— Да… — она неуверенно кивнула. Она узнавала многие символы из знакомого алфавита, но слова были для нее бредом. — Это старый аранелийский?

Хоть она ожидала, что он рявкнет «Неверно», Сильвери серьезно кивнул.

— Да. Этот язык все еще используют высшие фейри Эледрии… или нечто близкое. Язык фейри не должен быть в письменной форме. Но тут он изображен смертными буквами с несколькими дополнениями к алфавиту, который вы знаете. Каждое слово перед вами наполнено магией, чистотой духа, запертого в физических оковах, готового быть переданным от разума к разуму. Вы это ощущаете?

Она не чувствовала. Не так, как ощущала магию от гримуаров в кабинете Гаспара. Даже не так, как ощущала силу в символах, которые Сильвери написал на крыле виверны.

Но ей не хотелось это признавать, и она прикусила язык.

Сильвери обмануть не удалось. Он издал неясное:

— Хм, — и опустил открытую книгу на стол перед ней. — Попробуйте, мисс Бек.

Она взяла перо, осторожно стряхнула излишек чернил и поднесла кончик к странице. Она застыла на миг, паника сдавила горло. Но что такого? Сильвери ничего от нее не ожидал. Она не могла разочаровать его, если только не откажется пробовать.

Пожав плечами, она склонилась над работой, копируя буквы. Она считала, что была осторожной, изображала все точно. Но в конце строки поняла, что сделала буквы чуть больше, и ей нужно было разорвать слово и вместить остальное на строку внизу. Ладно. Она продолжила до конца заклинания.

Сильвери не брал лист в этот раз. Он склонился над ее плечом, его дыхание щекотало ее ухо, ладонь упиралась в стол рядом с ее отдыхающей рукой.

— Хмм, — снова сказал он тем же непонятным тоном. — Еще раз, мисс Бек. Тут, ниже, — он выпрямился и отошел от стола, сцепив ладони за спиной. — Точность — это все, мисс Бек. Все.

Она вздохнула, но взялась за работу. В этот раз буквы получились меньше и ровнее. Но если Сильвери заметил, он ничего не сказал. Он посмотрел на страницу бегло и сухо сказал:

— Еще раз, — и она взялась за работу.

Она переписывала строку семь раз, потом место на пергаменте кончилось. Тогда Сильвери взял лист и посмотрел, крутя его. Она наблюдала за ним, потирая двумя пальцами ноющие виски. Она была уверена, что ее глаза выпадут из глазниц в любой миг.

Наконец, Сильвери опустил пергамент и посмотрел на нее снова.

— Точность — это все, — сказал он.

— Да. Вы так и говорили.

— Вот только… — он поднял палец. — Не всегда.

Она обмякла на стуле и показала ему гримасу.

— Это не помогает.

Он снова опустил пергамент перед ней. Она вяло посмотрела на него и не сразу поняла, что он положил лист вверх тормашками. Она хотела перевернуть, но он сказал:

— Но-но! — так резко, что ее ладонь застыла. — Посмотрите снова, мисс Бек. Скажите… что вы видите?

Нилла нахмурилась и посмотрела на пергамент, изучала перевернутые буквы бреда. Сначала ничего не было. Только ее недовольство давило на нее, глаза слипались от усталости.

Там что-то было.

Мерцание. Дрожь, притяжение.

Энергия…

Она затаила дыхание. Она не могла говорить, но напряглась. Головная боль тут же прошла. Ей показалось? Да, точно. Но, может…

Может, в том был смысл.

Сильвери забрал пергамент, и Нилла пристально смотрела на стол. Она открыла рот, чтобы возразить, но он опустил еще пустую страницу перед ней, его серебряная ладонь лежала в центре.

— Попробуйте снова, мисс Бек, — сказал он. Его глаза были в дюймах от ее, его лицо было на ее уровне. Она смотрела на него, но едва видела. Энергия еще мерцала в воздухе, невидимая, но отвлекающая. — В этот раз не будьте точной. Пишите как можно быстрее. Как можно быстрее, слышите?

Ей не нужно было смотреть в книгу. После семи раз переписывания она знала буквы, насколько могла. Она взяла перо, с которого капали чернила, встряхнула его и подняла, собираясь с мыслями.

А потом склонилась, стала писать как можно быстрее, не переживая из-за формы, из-за клякс на странице, из-за чего-то еще. И, пока она писала, Нилла ощущала дрожь силы вокруг нее потоками энергии, она не могла описать это словами. Она ощущала, что заклинание желало работать, обрести облик под ее пером, и она лила в него силы, ей нравилось ощущение силы под пальцами.

В конце пергамента она остановилась и посмотрела. И охнула.

— Какой кошмар! — закричала она, бросила перо в чернильницу и прижала ладонь в чернилах к щеке.

Хоть потребовались семь копий, чтобы наполнить прошлую страницу, эта копия заняла весь пергамент. Как? Ее взгляд пытался уследить за буквами, но они не сидели на местах на странице. Они будто убегали от ее взгляда, дрожали, не давали прочесть их или уследить за ними. Они менялись и… и…

Нилла выругалась и потерла ладонями глаза. Когда она посмотрела снова, буквы были неподвижными. И, хоть они казались неуклюжими, как она и думала, они не занимали всю страницу, а тянулись всего в три маленькие строчки сверху.

Она сходила с ума. Точно. Она могла поклясться, но на миг — краткий миг — увидела спину с гребнем, дугу крыла и длинный хвост.

Безумие.

Вздохнув, она обмякла на стуле и злобно посмотрела на Сильвери. Он задумчиво разглядывал ее, сжимая локоть ладонью, серебряные пальцы потирали бритый подбородок. Она пыталась понять эмоции, блестящие в его глазах, но не смогла.

— Хорошо, можете сказать, — она склонила голову, чтобы размять затекшую шею. — Я полная бездарь или капельку бездарь? Не щадите меня, сударь. Я выдержу.

Он открыл рот. Закрыл его. Сильнее потер подбородок.

А потом едва слышным голосом сказал:

— Это было впечатляюще, мисс Бек.

8

Дождь закончился к концу первого урока.

Соран прошел к двери, распахнул ее, впуская холодный воздух в комнату, остужая разгоряченное лицо. Он стоял на пороге, закрыв глаза, просто вдыхал запах моря и свежесть мира после дождя. Пару мгновений он сосредоточился на ощущениях.

Но не мог подавлять мысль, бушующие в голове.

Она была хороша. Более того. Она была талантом, каких он не видел.

Семь богов, он подумал на миг, что она создаст виверну из воздуха!

Сомнения, за которые он цеплялся, пропали. Девушка точно была ибрилдианом. Гибридом. Она не могла быть ничем иным. Он не знал, насколько сильной была кровь фейри в ее венах. Он не знал даже, как количество крови фейри влияло на ее силу. Если немного изменить, это могло все испортить.

Но она ощущала присутствие магии, что не могли многие смертные. Он хоть и был одарен чувствительностью, которая позволяла ему создавать мелкие заклинания в юном возрасте, годами учился и тренировался, а потом смог ясно воспринимать квинсатру.

Перонилла Бек пропустила годы за одно утро.

Он открыл глаза, смотрел на океан перед собой. Смотрел на Эвеншпиль, который было лучше видно после дождя. Можно было поверить, что он существовал в этом мире.