Паломничество жонглера

Метод «равновесного треугольника» господина Фейсала. Последний день службы в эрхастрии. Матиль, Гвоздь и врачеватель прогуливаются. «Нанимаю!». Храм Первой Книги, снаружи и изнутри. Старые привязанности… прежние знакомства. О бродяжках, ереси и о чем угодно. Договор на пять лет. «Чем я могу помочь?». Дворняги, увлекшиеся дележкой. Конфликт поколений в осеннем лесу

Доверие к другим — монета дураков.

Обманешь лопуха — и здрасьте, был таков!

Доверие к другим — надежнее железа:

способно удержать друзей, казнить — врагов. Кайнор из Мьекра по прозвищу Рыжий Гвоздь

Когда через много дней после событий в ллусимском Храме Жокруа К'Дунель пытался анализировать, что же тогда произошло, он пришел к неизбежному выводу: всё было предопределено. Как только они въехали с обозом на территорию обители Алых Букв, для них уже не оставалось пути назад. Едва лишь пересекли границу, обозначенную межевым столбом — с яркой, явно часто подновляемой отметиной, — они оказались, как говорится, в закипающем котле.

В котле с наглухо закрытой крышкой.

— Ну, — прокашлялся Ноздря, — почти добралися. Скоро Старый Клык завиднеицца, а там уж… — Он махнул рукой, предвкушающе ухмыляясь, и лениво рявкнул на запрудивших тракт паломников, чтоб посторонились. — Ишь ты! — Добавил вдруг, показывая на одинокую горбатую фигурку, бредущую не по дороге, а прямо по полю — и в противоположную сторону. — Все на гулянье, а он, стал-быть, взад. Встречаются ж дуралеи, а?

Жокруа ничего не ответил; мысленно сопоставил расстояние до обители с положением солнца на небе и решил, что еще к обеду они окажутся в стенах монастыря.

Вскоре справа замаячила башня Старого Клыка, черная и выкрошившаяся, словно древний зуб старухи-земли. Чуть позже показались и стены городка с прилегающими к ним слободками — все в пестроцветье вымпелов и флагов, наполненные жизнерадостным гудением праздника. Даже крестовины полевых страшил были украшены яркими лентами, пучками сухих трав и гроздьями рябины. Там же, на полях, нередко отыскивали себе пристанище наиболее бедные из паломников, чьи средства не позволяли снять угол в Клыке, принадлежавшем монастырю, или в Лимне, городке, расположенном севернее и находившемся на землях Храма. Низкие, словно расплющенные крыши паломничьих шалашей тоже обязательно украшались, чаще всего — стилизованным изображением Сатьякалова Круга.

— Слишком поздно, — пробормотала Элирса, глядя на поля. — Вряд ли в обители остались свободные места. Даже в Клыке — вряд ли.

— Поищем, — вяло откликнулся К'Дунель. Он и сам понимал, что в нынешний, соборный год паломников к Храму пришло больше, чем обычно, и найти где-либо жилье будет непросто. А селиться чересчур далеко от графини, которая наверняка остановилась в обители Алых Букв, он не хотел. Самое же досадное, что, не будь Элирса так истощена, они втроем давно могли бы отправиться дальше без обоза и прибыть в монастырь уже вчера.

— Не бойтеся, — подал голос Ноздря. — Местов завсегда хватаить. Конешша, не с перинами пуховыми, но для ночёвли — вполне.

Брат Готтвин дипломатично промолчал.

«В крайнем случае, — подумал мрачно К'Дунель, — приткнемся в какую-нибудь из деревушек, что поприличнее». Они лежали вдоль тракта — бурые, присосавшиеся к голым полям, словно клещи. При одной мысли о том, что придется иметь дело с тамошним быдлом, капитану стало не по себе.

— Пройдусь, — буркнул он и спрыгнул с телеги. Сейчас, когда «пёсушек» из-за близости к населенным землям посадили в фургоны, можно было хотя бы поразмять ноги. Или перекинуться парой-тройкой слов так, чтобы не услышали попутчики.

По знаку капитана Ясскен оставил телегу и отошел к обочине, вроде как по малой нужде. Это было рядом с показавшимся впереди Ярмарочным холмом, гул оттуда, звуки труб и барабанов пронизывали воздух и заглушали шепот.

— Удалось?

Ясскен кивнул, делая вид, что глазеет по сторонам.

— Итак?..

— Он там. — Трюньилец указал рукой вперед, туда, где находилась обитель Алых Букв. — Точнее, он был там вчера вечером, когда я… проверял.

— Отлично!

Они оба вернулись на телегу, один за другим, чтобы брат Готтвин не насторожился. Меньше всего К'Дунель склонен был привлекать к себе внимание храмовников, особенно здесь и сейчас. Хотя, конечно, храмовники — это не всегда Сатьякал, что бы они сами по этому поводу ни думали…

К тому же есть вещи, за которые даже капитана гвардейцев вполне могут взять в оборот «кроты» или «стрекозы».

Ну да ты, капитан, найдешь способ умаслить недовольных и успокоить подозрительных, верно?..

— Побережись! — теперь Ноздре приходилось выкрикивать это предупреждение постоянно: на тракте было не протолкнуться от паломников. Кто пешком, кто на повозках, кто верхом — все направлялись к монастырю или к Храму. С гомоном и сутолокой здесь посоперничать могла разве что вонь. А вот порядок путники более-менее соблюдали, держались у обочин, и фургоны со священными жертвами пропускали безропотно. Некоторые, отвернувшись, сотворяли украдкой охранительный жест или шептали слова молитвы.

К'Дунель наклонился и коснулся рукой узкого плеча монаха.

— Брат Готтвин. В знак нашей признательности и в качестве дара Проницающему мы хотели бы подарить вашему монастырю двух лошадей. Увы, третья, возможно, понадобится нам, чтобы перевезти госпожу Трасконн, если в обители для нас не найдется места.

— Монастырь принимает этот дар, — кивнул брат. — Мы будем молиться за вас.

Горбатый старик упорно продолжал идти прямо по полю, косясь желтым совиным глазом на заполонивших тракт паломников. Иногда, когда выбивался из сил, он останавливался и, вывернув голову, смотрел в сторону Храма или обители Алых Букв.

— Безумцы! — шептал он — и кривился, презрительно, испуганно. — Безумцы!

А потом, отдышавшись, спешил дальше.

— Зачем вы сделали это? — спросил Ясскен, когда они наконец оставили обоз, направлявшийся в Храм, и свернули от перекрестка к монастырю. — Зачем подарили им?..

— Так было нужно, — отрезала Трасконн. — Господин К'Дунель всё сделал правильно. Проклятие!.. Ну что, «слепцы» уже убрались достаточно далеко? — Она перехватила предупреждающий взгляд Жокруа и скривилась: — Не буду, больше не буду. Простите, сорвалась… Так что там, они уже не увидят, если я сползу с седла и пойду пешком? Довод вы придумали неплохой, но всё ж таки на верховую езду я еще не скоро буду способна. — Элирса оценивающе пригляделась к распахнутым воротам обители, выполненным в форме раскрытой книги. — Значит, по-вашему, жонглер вчера был здесь? Надеюсь, Клин тоже.

Ей никто не ответил. Жокруа внимательно смотрел по сторонам, выискивая знакомые лица, Ясскен же, кажется, искренне восхищался видом монастыря.

«Увидел бы ты его с вершины Ярмарочного холма или с одного из Храмовых зданий», — мимолетом подумал капитан. Сверху монастырь тоже напоминал раскрытую книгу, причем одна страница представляла собой внешний двор с расположенными по периметру гостиницами для паломников, конюшнями и амбарами, другая же — внутренний двор с обязательным круговым клуатром, храмовенкой, кладбищем, залом для собраний, братиной, кухней и прочая, прочая, прочая. Каждое помещение, каждая деталь, от свода храмовни до двери в амбар, подчинялись строгим законам гармонии чисел и строго соответствовали представлениям об устройстве мира. Разумеется, представлениям высших иерархов Церкви — которые (и представления, и иерархи) могут быть весьма далеки от истины.

Общую гармонию, если таковая и существовала, нарушали галдящие и гадящие паломники. К'Дунель не сомневался, что по окончании осенних праздников здешний отец-настоятель как минимум дважды возносит благодарственные молитвы зверобогам. Сперва — когда убираются прочь пилигримы, второй раз — когда подсчитывает доходы. А до того времени — всячески пытается упорядочить хаос, в том числе и с помощью самих прибывающих.

У ворот в обитель бурный поток паломников попадал в узкое и управляемое русло. Одних отваживали сразу, другим позволяли войти, предварительно снабдив медной бляшкой-пропуском. Во внешнем дворе с них взимали «пожертвования» и распределяли по гостиницам, конюшням и палаткам, кого куда. И если приемом «пожертвований» занимались только монахи, то в роли стражников выступали и сами паломники — из тех, кто прибыл раньше и предпочел оплатить постой и столованье работой, а не монетой.

— Эй, вы, трое! — окликнули К'Дунеля и компанию.

Он обернулся и увидел Клина: вместе с невысоким, давно не бритым пожилым мужчиной тот управлял новоприбывшими.

— Гостиницы забиты под самую кровлю, — сообщил Клин, делая вид, что не знаком с ними. — Но можете рассчитывать на местечко под одним из навесов — ежли, конечно, деньга имеется…

— Имеется, — заверил К'Дунель. — А что насчет лошади?

— В конюшню определим. Сейчас… Ты, Грихх, постой пока один, а я помогу господам дойтить. — Он подмигнул своему напарнику, мол, за «дойтить» я с них еще пару «очей» сдеру-то.

— А быстро вы, — сказал, когда отошли подальше. И хотя вокруг было много людей, говорил Клин не таясь — да и кому бы взбрело в голову подслушивать? — Я боялся, не успеете и до конца празднеств.

— Об этом позже, — отмахнулся капитан. — Что наши подопечные, здесь?

— Куда ж денутся! В гостинице поселились. Так что Элирса, будь поосторожней, рыжий тебя тогда на дороге заметил. Подставилась ты…

Трасконн скривилась:

— Вот холера! Уверен?

— Он рассказывал.

— Где он сейчас? — стараясь казаться безразличным, спросил К'Дунель.

— Спозаранку отправился в Клык. В компании с прихрамывающим стариком и девчонкой.

— Куда именно, не знаешь?

— Знаю, — не колеблясь ни минуты, ответил Клин. Но капитан заметил, что в голосе бородача прозвучала некая странная интонация.

«А интересно, — вдруг подумал Жокруа, выслушивая подробности, — где-нибудь в городке можно купить порошок из кровяных цветочков?»

…К'Дунель не подозревал, что оказавшись в пределах монастырских земель, они все словно попали в закипающий котел.

И уж подавно Жокруа не имел представления о методе «равновесного треугольника», которым предпочитал пользоваться господин Фейсал, отправляя на задание своих людей.