Черный Город. Родом из ада

Пролог: из ада

Детройт, 2009 год

«Мы — дети из ада,
Нам солнца не надо,
Слезами напьемся,
Смеёмся».
© Мертвые дельфины «Дети из ада»

Некоторые умники утверждали, будто в человеке изначально заложено различение добра и зла. Видимо, нехило ошибались, потому что Хайделл с рождения их не делил вообще.

Общественность склонялась, что он больше тяготеет ко злу. Но плевать он хотел на все мнения и оценки.

— Эй, отвали, ***! Она — моя девушка!

— Сука, ***! От***сь на***! Эй, цыпочка, на*** тебе этот неотесанный ***? — Парень скалил кривые желтоватые зубы. Он хищно сверлил взглядом противника, жадно глядя одновременно на формы девушки, точно коршун на добычу.

— Хайделл! Мы возвращаемся! — Снова этот низкий до тошноты рассудительный и властный голос. И не менее внушительная широкоплечая фигура, точно гора, заслоняющая солнце. В данном случае таковым являлась блондинка-официантка Рози, которая разносила бокалы, смачно покачивая бедрами. Кто бы мог подумать, что за дальним столиком ее караулит тупорылый громила-охранник, который оказался ее хахалем. Хайделл-то уже расписал себе, как проведет эту ночку: с согласия «цыпочки» или без такового, но жарко! Натрет десна халявным коксом, может, даже угостит блондинку. Но двое тупиц все обламывали, а девушка испуганно скрылась из виду.

— Какого ***? Алекс, какого… — но мощный удар слева заставил тащить свой зад прочь из дешевого бара. На этот раз тощий верткий бандит не уклонился.

Оплеухи прилетали часто с самого детства, брат был старше на восемнадцать лет, вырастил младшего, как мог. В любом случае, лучше, чем мамаша-проститутка, от которой они сбежали давным-давно. Единственное, что Хайделл о ней смутно помнил — это опухшее размалеванное лицо, пьяную ругань и угрожающий кухонный нож в руке. Тот день, когда она попыталась их убить. Они были лишние, оба, особенно младший, которому вообще непонятно кто позволил на свет вылезти. А вот он вылез и даже дорос до двадцати с лишним лет, научившись держать удар и чаще всего бить первым. С Алексом, правда, не всегда прокатывало, как и в тот вечер.

Ночь накрыла улицы серым покрывалом, от которого отделялись волны бледно-синих полос, оставляемых холодным светом уличных фонарей. Детройт — город дорожных развязок и серых небоскребов — дышал смрадом. На огромных замызганных билбордах предлагались грезы сладкой жизни.

«Возможности сделаны в Детройте» — так гласил огромный плакат на небоскребе. А пестрая реклама предлагала какой-нибудь чудодейственный йогурт, который доставляет сразу в Страну Чудес. Большего вранья человечество не видало. Хайделл зато знал с ранних лет самый короткий путь в эту «страну»… Главное, чтобы обратный эффект не начал накрывать, а то не очень весело рассматривать, как головы или языки прохожих превращаются в жадные щупальца, которые тянутся и тянутся, желая схватить, разорвать. Хотя это только бред, галлюцинации. Но не в тот момент, когда разум затуманен, тогда все слишком реально, хотя одновременно и далеко-далеко. Ничего не трогает по-настоящему, никакие мучения не осознаются в полной мере…

Бандиты вышли из захудалого бара. Алекс шел прямо, точно поезд по рельсам, Хайделл вертелся то с одной стороны, то с другой, нервно почесывая короткий бурый ирокез.

В голове гудело, но на этот раз брат приложил не очень сильно. Не хотел повторения потасовки, что случилась пару недель назад. Хозяин того заведения вызвал полицию. Им обоим это оказалось ох как некстати! Надо было просто пристрелить жлоба, которому стало жалко разбитых кружек, а не швырять собственного брата о стену! Тогда еще ребро, кажется, треснуло.

Но убегать-то все равно пришлось бодро. Иногда боль легко игнорировать, она точно туман над канализацией — вроде есть, вроде противно, а переступить просто. Потом они как-то откупились, Алекс знал, кто замнет за «небольшую» плату.

Конечно, после того случая с убытками он, наверное, злился.
Да, Хайделл на всех плевал… Только на авторитет братца Алекса не удавалось забить: в Детройте тот руководил большей частью поставок наркотиков. Порой и живой товар сплавляли покупателям, но Хайделл не особо вникал во все тонкости. Его это не волновало, как и жизни тех, кого продавали, как и благосостояние тех, кого он с ранних лет грабил.

Что там еще говорили? «Все мы родом из детства»? Так вот, он был родом из ада, который случайно выплюнул изжогой своего бешеного пса.

И он намеревался скоро вернуться в этот бар, чтобы получить свое. Только вопрос времени.