Чёрный фимиам

Глава 7

Стигу второй день не давал покоя разговор с Безликим. Он даже сходил с утра в Храм, в надежде, что там – в тишине, среди ароматов благовоний – мысли придут в порядок.

Ничего, конечно, никуда не пришло. Надышался дымом, походил в полумраке и отправился прочь. Некоторое время постоял на ступеньках, привыкая к яркому солнечному свету. Снова подумал о том, что разговор вышел странным. Ощущение недосказанности после него тяготило. Будто бы Безликий не счёл необходимым сообщить мечнику больше, и при этом не посчитал нужным это скрыть. В итоге Стиг чувствовал себя дураком, которому доверяют лишь самые простые задачи.

Конечно, так оно и было на самом деле. Не может ведь храмовый воин оказаться умнее того, кто проживает очередную, неведомо какую по счёту, жизнь. Однако неприятный осадок от беседы мешал смириться и настроиться на покорный лад. Да и не был Стиг таким уж покорным, как требовалось. Ему было сложно подчиняться в том, чего он не понимал. Это всё гордыня, которая не пристала воину. С другой стороны, ну не мул же он на привязи, чтобы идти, куда ведут!

По-прежнему борясь с досадой, мечник начал спускаться к широкой мраморной террасе, что выводила в храмовый сад.

Когда он огибал стоящую в центре белоснежную ротонду, его неожиданно окликнули. Стиг с недоумением оглянулся и увидел в арке между витых колонн стройную темноволосую девушку в нежно-зелёных шелках. Мечник поклонился и направился к ней, лихорадочно пытаясь вспомнить имя. Джерт всемогущий, вот будет позор, если не вспомнит!

– Доброе утро, прекраснейшая, – подойдя, он поклонился уже как положено – низко. Но имя… имя так и не вспомнил.

Девушка стояла на верхней ступеньке ротонды и из-за этого казалась выше Стига на добрую голову.

Храмовый воин вежливо спросил:

– Зачем ты позвала меня, госпожа?

Она была юная – лет шестнадцать, не больше. Совсем ребёнок ещё. Темнобровая, с нежным округлым личиком, матовой смуглой кожей и капризными губами. Очень хорошенькая и немного взволнованная. Кончики маленьких ушей отчаянно розовели, а огромные, влажные, как у серны, глаза смотрели пристально. Тёмные густые волосы многоликой обвивала золотая нить, унизанная яшмовыми бусинами.

Девушка некоторое время молчала и задумчиво смотрела на мечника, а потом, словно приняв какое-то решение, сказала:

– Хочу поговорить с тобой, Стиг.

– Да, госпожа, конечно, – Стиг по-прежнему не помнил, как её зовут, а теперь ещё гадал, что ей могло от него понадобиться.

– Когда луна убавится на треть, я хочу, чтобы ты стал моим мужем, – сообщила вдруг эта девочка и с неожиданной властностью приказала: – Дай руку.

Мечник утратил дар речи. Сперва он, конечно, едва не рассмеялся, но в последний момент, оценив серьёзное выражение глаз собеседницы, понял, что смех в этот миг стал бы большой ошибкой.

– Стиг?

– Да, госпожа… – он, словно завороженный, протянул ей руку.

А потом в полнейшем недоумении смотрел, как девочка, чьего имени он не помнил, снимает с запястья шёлковую тонкую плетёнку и захлёстывает её вокруг его одеревеневшей руки.

Это было полнейшей нелепостью! Пытаясь вернуть себе власть над происходящим, Стиг осторожно спросил:

– Прекраснейшая, прости мой вопрос, но… знают ли о твоем выборе старшие жены?

Он всё ещё пребывал в сильнейшем потрясении.

– Нет, – беспечно дёрнула плечами девочка. – Это моё решение. И я способна принять его без старших жён.

Драгова сила, она ещё и не сказала никому! Стиг едва не застонал, представив, как старшие многоликие будут выговаривать ему, дураку, что так легко подчинился. И да, их ничуть не смутит, что храмовый воин не может отказать многоликой. Эти бабские штуки кого угодно сведут с ума!

– Госпожа моя, но, если окажется, что рано... – он попытался воззвать к её здравому смыслу. В конце концов, их никто не видел, ещё можно обратить всё в шутку…

Но вместо того, чтобы смутиться, задуматься или растеряться, девочка свела на переносице тёмные тонкие брови и отчеканила:

– Стиг, ты слишком много себе позволяешь. Ты сомневаешься в моем выборе?

Драгова сила… Да за что ж ему это всё! То сестра, то эта пигалица!

– Нет, госпожа, лишь хочу напомнить, что не могу считаться вашим мужем, пока…

– Ой, всё! – топнула она ногой в шёлковой туфельке. – Ты уже мой муж. Какая разница, когда я скажу об этом старшим жёнам – сейчас или чуть позже?

– Госпожа, только старшие жены могут дать разрешение на брак. Если они сочтут, что вам ещё рано…

Девочка прожгла его таким взглядом, что Стиг поневоле осёкся.

– Они не сочтут. Не учи. Меня. Женскому.

Собеседнику не осталось ничего иного, как опустить голову и сказать:

– Простите, госпожа.

– Не вздумай снять, – кивнула она на плетёнку.

– Я бы не осмелился, госпожа, – ответил мечник, с трудом подавляя вздох и гадая, чем ему обернется своеволие юной дурочки.

– То-то же. Идём в сад. Нам нужно получше узнать друг друга, – удовлетворенно произнесла собеседница.

– Я бы очень хотел, госпожа, но у меня есть поручение от Безликого, – Стиг не терял надежды вырваться из маленьких цепких ручек прекраснейшей, отыскать Энаю и рассказать ей о случившемся, чтобы понять, в насколько сложной ситуации оказался. Сестра-то, наверное, придумает, как его выручить.

Да, конечно, многоликая выбирает мужа сама. Но исключительно тогда, когда старшие жены сочтут, что она к этому готова телом и разумом. К тому же такая юная дева должна была выбрать не Стига, а кого-то из молодых мечников.

– Поручение? – девочка снова нахмурилась. – Оно было твоим до появления жены. Передай другому! Почему я должна тебя учить?

И снова она была права! Его молодая жена неплохо знала правила, которым подчинялись храмовые воины. Будь его поручение действительно важным, он бы даже не остановился разговаривать с ней, а извинился и пошёл дальше…

Стиг прикрыл глаза, отыскал среди мерцающих переплетений Сети нить, соединяющую его и одного из братьев. Слегка коснувшись нити мыслью, мечник отправил поручение готовиться к выходу в город.

– Вы правы, моя госпожа, – он открыл глаза и посмотрел на собеседницу. – Идемте гулять в сад.

С этими словами Стиг протянул девушке ту самую руку, запястье которой теперь обвивала шёлковая плетёнка. А ведь у Стига уже давно не было храмовой жены. Да и не должно было быть!

Многоликая счастливо улыбнулась, положила свою ладонь в его и легко спустилась по ступенькам. Мечник повёл её в тень платанов, чувствуя себя рядом слишком высоким, слишком большим и слишком старым. Ещё ему было невыносимо скучно, потому что он знал: сейчас эта взбалмошная девочка начнёт щебетать глупости, а ему придется их с почтением слушать.

– Расскажи о себе, – тут же оправдала его ожидания собеседница.

– Что вы хотите знать, госпожа? – снова подавляя вздох, спросил мужчина.

– Зови меня по имени. Ты – мой избранник, – тут же жестко приказала спутница.

Стиг замолчал. Что ему ей ответить? Что он запамятовал, как её зовут? А может, и не знал никогда. Мало ли при храме юных глупых дев, всех не упомнишь…

– Госпожа, скажите прямо, как к вам обращаться, и я буду называть вас именно так, – после недолгого молчания ответил мечник.

– Хорошо, называй меня Аурикой, когда мы наедине, – позволила она.

– Как скажешь, Аурика. Что ты хочешь знать?

Она начала загибать пальцы, перечисляя:

– Сколько тебе лет, сколько у тебя детей, сколько было храмовых жен, сколько родных братьев.

Ему очень хотелось зевнуть, но вместо этого пришлось вежливо отвечать:

– Мне двадцать семь, у меня двое сыновей, было три храмовых жены и есть родной брат. Его зовут Карай.

– Ой! – обрадовалась она. – Я знаю Карая! Он однажды провожал меня на прогулку по городу. Вы с ним совсем-совсем не похожи.

– Все так говорят, – улыбнулся Стиг.

– Но ты меня обманываешь, – погрозила собеседница пальцем.

– В чём? – искренне не понял он.

– Храмовых жен у тебя было не три, а четыре, – чёрные глазищи прожгли мужчину насквозь. – Ири была первой.

Стиг сухо ответил:

– Она не успела стать моей женой.

– Очень жаль, – беспечно ответила Аурика и уточнила: – Так у тебя нет ни одной дочери?

– Ни одной.

– Не расстраивайся, – по-прежнему беззаботно произнесла она. – Я подарю тебе дочь.

Ему от этой глупой болтовни стало совсем тошно:

– Хорошо, Аурика. Спасибо. А теперь и ты ответь на мой вопрос.

– Давай! – обрадовалась она. – Какой?

– Почему ты сделала такой выбор? Я не самый молодой, у меня нет дочерей, а моя третья жена и вовсе не смогла от меня родить. По обычаю ты должна искать мужа среди молодых воинов…

Она фыркнула:

– По обычаю! Кто сказал, что, если действовать по обычаю, всё будет правильно?

– Ну… – он не нашёлся, что ей возразить, а объяснять было очень долго и, наверное, бессмысленно. – Обычай для того и нужен, чтобы его соблюдать.

– Не всегда. Но давай я тебе всё-таки отвечу. Или тебе интереснее говорить про обычаи? – Аурика лукаво заглянула собеседнику в лицо.

– Нет, я бы хотел услышать ответ.

– Ладно. Ты – очень красивый, – простодушно сказала она. – У нас будут красивые дети. А ещё ты очень грустный.

– Грустный? – Стигу казалось, у него даже голова начала болеть от этой пустой болтовни.

– Да. Но это не важно. Ты на самом деле весёлый, но грустный всегда. Я подарю тебе дочь, и всё пройдёт. Если захочешь, я назову её Ири.

Собеседник остановился, словно споткнулся.

– Ты... – у него замерло в груди. – Ты это видела? Что у нас будет дочь?

– Да, – с прежней беспечностью ответила девочка. – И ты останешься со мной.

– В благодарность? – уточнил Стиг.

– Нет, – искренне удивилась она. – Ты будешь меня любить. Когда люди вместе, они любят друг друга.

– Не всегда, – он снова пошёл вперёд. – Люди должны нравиться друг другу.

Он мог бы ещё добавить, что людям должно быть друг с другом интересно или хотя бы не скучно, но, разумеется, не стал.

– Ну да, ты мне нравишься, – успокоила его Аурика. Она не допускала, что он может ничего к ней не испытывать.

– Прекраснейшая, – остановился Стиг. – Это не совсем так работает.

– Я тебе не нравлюсь? – тут же уточнила она.

– Нравишься. Ты очень красивая, – искренне признал собеседник.

– Тогда что ещё нужно? – многоликая снова неспешно направилась вперёд.

– Вряд ли на такой вопрос есть точный ответ, – сказал Стиг.

– Тем более, – Аурика пожала плечами. – Разберёмся с этим позже. Сначала нужно дождаться, чтобы луна убыла на треть. Ты полюбишь меня. Все будет хорошо, не бойся.

– Я не боюсь.

– Стиг, – неожиданно жёстко сказала девочка, и лицо её изменилось – стало старше. – Ири пропала пять лет назад. Она не вернётся. Теперь у тебя есть я. И не смей ходить со скучающим видом и смотреть на меня как на ребёнка. Я. Твоя. Госпожа. Понял?

Он опешил. Даже не сразу смог ответить. Стоял и смотрел на неё, пытаясь определить, что перед ним за создание.

– Ты меня понял? – с нажимом уточнила девочка.

Ему пришлось, внутренне скрипнув зубами, ответить:

– Да, госпожа.

А ещё Стиг отметил про себя, что Аурика, видимо, нарочно подвела его к лестнице на верхнюю террасу сада и теперь встала на три ступеньки выше, как тогда в ротонде. Из-за этого он был вынужден смотреть на неё снизу вверх.