Три ночи с лицемером или Stolen Car

17 Ночь третья

Я еду по ночному городу. Еду на той самой машине, которую украл в Самайн. На машине, с которой всё началось.

Еду неторопливо, смотрю на жёлтые фонари, на уже потрёпанные и потерявшие свой пафосный вид праздничные украшения. Ещё два-три дня, и они станут никому не нужны, сыграют свою роль и отправляется в мусорные баки. От них просто избавятся за ненадобностью.

Я еду, открыв окна, глубоко вдыхая ледяной ноябрьский воздух, подставляя лицо ветру.

Играет Стинг. «Stolen Сar»… Мне нравится. Нравится добивать себя этой песней.

С неё ведь тоже всё началось. Так пусть ей и закончится.

Я кручу эту композицию по кругу, наверное, уже в двадцатый раз, словно это какая-то изощрённая пытка. Мне хочется выть. Эта чертова песня разрывает мне душу в клочья.

Твою ж! А ведь три ночи назад я даже не знал, что она у меня есть – эта чёртова душа.

С усмешкой думаю, что мне удалось прожить целую жизнь за эти три ночи, целую жизнь со всеми её причудами и выкрутасами, взлётами в небеса и падениями на самое дно.

Сначала была безбашенная юность – с клубами, девочками, алкоголем и драками. Необузданное веселье и полное безразличие к окружающему миру.

Потом пришла серьёзная, спокойная зрелость. Осознание, что в этом мире ценно, за что стоит держаться. Счастье любви, радость отцовства, наслаждение возможностью о ком-то заботиться – у меня всё это было, я пережил всё это. Я всё успел.

Успел даже докатиться до кризиса среднего возраста и испортить жизнь и себе, и жене…

Да, у меня на это было всего две ночи… Но я успел.

И, чёрт возьми, у меня была отличная жизнь!

Короткая, как вздох, но мне она нравилась.

А сегодня… она подошла к концу. Как говорится, старость подкралась незаметно.

Всё в этом мире меняется, всё движется, всё рождается и умирает. Исчезает бесследно, но уходит, чтобы вернуться снова… Как я возвращаюсь каждый год.

Сегодня я чувствую себя стариком – безгранично уставшим и разбитым жизнью. Даже эта возня с документами и завещанием… Сидя у нотариуса, я напоминал себе дряхлого деда. Я всё подготовил для своего ухода. Как обычно это делают пожилые люди.

А теперь я отправляюсь на свидание со Смертью в абсолютном одиночестве. Так всегда и бывает. Даже если у человека есть родня или друзья… Они все остаются где-то там, далеко.

А Смерть приходится встречать одному, лицом к лицу, только ты и Она.

Мне не страшно. Я жалею лишь о том, что не успел исправить то, что успел натворить.

Со смешком понимаю, что грани стёрлись окончательно – для меня уже нет разницы, кто учудил все эти подлости я-Адам или я-лицемер… Да и какая теперь разница?

Я хотел примерить чужую жизнь лишь на три ночи… Но, кажется, эта самая чужая жизнь присвоила меня самого.

Время близится к полуночи… Я чувствую… Уже скоро…

Останавливаюсь у заправки, покупаю кофе. Делаю глоток. Горячий терпкий напиток обжигает нёбо.

Бросаю машину, в которой так и продолжает издеваться надо мной Стинг.

Насвистывая его «Stolen Сar» я торопливо спускаюсь на набережную. Грею руки о горячий бумажный стаканчик.

Огни города отражаются в чёрной, как нефть, воде, дрожат и танцуют на почти идеально-гладкой поверхности реки.

Я осматриваюсь…

Может, стоит подняться вон туда, на пирс? Когда меня не станет, безвольное тело рухнет прямо в воду, и его унесёт течением. Пройдёт ещё много времени, прежде чем меня случайно найдут. А, значит, Онора получит отсрочку и не сразу узнает о моей кончине.

От воды тянет холодом и сыростью. Поёжившись, я отметаю эту идею.

Нет, это глупость! Что будет с Онорой, когда меня выловят из реки? Вдруг она решит, что я сделал это специально, из-за неё. И будет моя жена винить себя до конца своих дней. Этого ещё не хватало!

Лучше присяду вот тут на берегу, полюбуюсь на тёмные ленивые воды и подожду Костлявую.

Здесь меня и найдут утром. А потом, как обычно, всё спишут на сердечный приступ или ещё какую-нибудь опасную дрянь с летальным исходом.

Я усаживаюсь прямо на холодные камни, одним большим глотком допиваю остатки кофе и сминаю в руках пустой стаканчик.

***

Я слышу позади справа тихий шорох гальки.

– Ну… вот и смерть моя пожаловала… – усмехаюсь сквозь зубы.

И тут же улавливаю ещё чьи-то шаги – только на этот раз слева.

Вот это внезапно. Удивлённо поворачиваю голову.

Эрих. Это вполне ожидаемо. Я даже в темноте легко его узнаю.

Смотрю, кто там подкрадывается с другой стороны…

Да уж, эти три ночи были богаты на странные встречи! Под занавес мне только фейри не хватало.

Худощавого рыжего незнакомца на первый взгляд можно принять за человека, если не умеет смотреть так, как умею я. Он отсвечивает золотом, как любой из Дивного Народа Дини Ши, но в то же время… совсем иначе. Сначала ничего не понимаю.

А потом до меня доходит, что это полукровка – наполовину смертный, наполовину сид. Вспоминаю, что слышал как-то сплетни об Отступнике, мальчишке, который вырос среди людей и перешёл на сторону ведьмака.

Кажется, меня взяли в кольцо…

Я снова поворачиваюсь к Эриху – он уже подошёл совсем близко.

– Что? Решил позвать подмогу? Думаешь, у самого силёнок не хватит прикончить одного жалкоголицемера?

– Убить я тебя и один могу… – хмуро отзывается Эрих.

– Мы хотим помочь… – добавляет Рыжий.

Я скептически кривлюсь.

– Что ты решил? – уточняет ведьмак.

– Какая разница, что я решил? – меня так и тянет вспылить. – Я же сказал, что всё это бесполезно…

– Ты сказал, что дело в энергии… В том, что ты непроизвольно высасываешь человека, когда уходишь из тела… – Эрих присаживается рядом.

– Я могу с тобой поделиться… – по другую сторону от меня оказывается полукровка.

– Что? – недоверчиво переспрашиваю я.

– Я попробую отдать тебе часть своей силы, поделюсь энергией, поддержу магией фейри в момент перехода, – невозмутимо поясняет Рыжий. – Не знаю, сработает ли… Мы такого раньше не делали. Но я надеюсь, что выйдет. И ты уйдешь легко, а этот парень, – он указывает на меня, – останется на своём месте.

– Вы чокнутые! – ошарашенно качаю я головой.

– Есть немного, – ухмыляется Эрих.

– А если это тебя убьёт? – снова смотрю на рыжего полукровку.

– Ты меня недооцениваешь, парень! – в глазах Отступника горят лукавые огоньки.

Я задумчиво смотрю сначала на одного, потом на другого, и пожимаю плечами.

– Валяйте! Мне терять уже нечего…

***

Время внезапно застывает. Все эти ночи и дни я чувствовал, как оно неслось галопом. А сейчас, в ожидании, оно словно остановливается. Я нервно жду, когда же начнётся…

Настраиваю себя на то, что готов добровольно отдать это тело обратно хозяину, пытаюсь унять внутреннюю дрожь, убедить себя, что всё получится…

Но когда меня начинает ломать и, кажется, выворачивать наизнанку, все эти благостные мысли моментально выветриваются из головы.

Я бьюсь в конвульсиях, ору от боли и отчаяния, яростно пытаюсь вырваться из рук вцепившегося в меня полукровки.

– Нет, нет, не хочу! Я не хочу уходить! Не хочу! – вою я, потеряв и разум, и самообладание, и облик.

Эрих наваливается мне на плечи, вжимает в мокрые холодные камни. Я беснуюсь и брыкаюсь, в бесполезной попытке отсрочить неизбежное. От дикой боли темнеет в глазах. Кажется, впервые уход из этого мира проходит для меня так тяжело и мучительно.

Почти угасающим сознанием отмечаю, как рыжий полукровка одной рукой стискивает мне горло, а другой давит на грудь, словно собирается делать массаж сердца.

Я хриплю что-то нечеловеческим голосом. Но меня никто не слушает.

А Рыжий вдруг вспыхивает золотым ещё ярче. Солнечные узоры распускаются на сияющей коже, словно по венам у этого парнишки течёт расплавленный драгоценный металл. Я чувствую, как сжимающая мою шею рука превращается в когтистую лапу.

Мощный янтарно-жёлтый свет потоком стекает с его хищных ладоней, бьёт лучами из тонких пальцев, проникает мне под кожу, наполняет изнутри.

И невыносимая боль отступает. Сразу становится легче. Меня всё ещё ломает и крутит, но уже почти терпимо.

Чудится, что какие-то крохотные, невидимые, но могущественные существа растаскивают меня сейчас на клеточки и атомы.

На один короткий миг я рассыпаюсь на осколки. Чтобы через мгновение, показавшееся вечностью, опять собраться воедино и утонуть в сияющем золотом облаке.

***