Английская ложь

Глава 12 — "Реквием в огне"

— Всё идет по плану? — Гвен подошла к Виктору, сидевшему на крыльце.

— Разумеется, — ответил он, провожая взглядом скрывающуюся в тумане карету. — Предсказанное им будущее не изменить, ровно как и последствия моего вмешательства…

— Ты не смог рассказать ему?

— Придет время и Амелия сама всё узнает, тогда она явиться ко мне, — Виктор резко начал кашлять и поднес руку ко рту.

— Держи, — Гвен протянула ему бокал. — Ты забыл сегодня выпить, видимо переволновался перед приездом гостей.

— Не будь у меня твоей крови, я бы давно уже умер. Возможно, и Дрэкхем бы смог прожить немного дольше…

Гвен происходит из семьи проклятых — врачевателей: их кровь оказывает лечебные свойства для всех живых существ, ускоряя регенерацию клеток и замедляя процесс старения. Известны случаи, что кровь особо сильных членов клана могла излечивать смертельные болезни: они практически не подвержены старению и могут прожить больше полувека.

Виктор, будучи молодым парнем чуть больше двадцати познакомился с Гвен, когда та собирала целебные травы на поляне, недалеко от их дома. Она уже была в несколько раз старше его, потому решила скрывать своё полное имя и семейную особенность. Между ними быстро завязался роман. Шли годы — Виктор был уже взрослым мужчиной за сорок, а Гвен все также: молода и красива. Дрэкхем заподозрив, что она что-то скрывает изучил некоторую литературу, касающаяся родословной и рассказал об этом Виктору.

— Я верю, что придет время и она сама скажет мне об этом, — ответил Виктор своему брату, хотевшему допросить её.

— Ты ослеплен любовью, брат мой, — он подошел и крепко обнял его. — Я буду верить вместе с тобой.

Всё это время, мир был погружен в кровопролитную войну. Спустя двести лет, она коснулась и их семьи: церковь обманом принудила одного мирного жителя напасть на члена семьи Регасталис посреди города, из-за чего клан был втянут в войну. Последующие козни со стороны Церкви всё усугубляли ситуацию — множество смертей проклятых, играющих под дудку Церкви и горы трупов мирных жителей, вовлеченных в войну правила которой им непостижимы. Кто-то должен был положить сему конец…

Дрэкхем был выбран следующим главой клана по праву наследства: получив от своего отца фамильный кулон и испив его крови он получил истинную силу клана, принадлежавшую лишь главе семьи…

«Взор предков» — сила, что позволяло видеть будущее своей семьи и ещё даже не родившихся потомков. Оставшись наедине в зале для коронации, он решил воспользоваться этой силой — кулон на его шее засиял и его золотые глаза явили ему видение…

Молодая девушка в сиреневом платье, идущая по лесу с корзинкой в руках — их первая встреча и дальнейшая привязанность. Семья и прекрасная дочь в его руках, но война никуда не делась… его семья сражается у порога их дома, а Виктор и Гвен смертельно ранены. Убивая одного за другим, он не заметил, как Патриарх лишил его чувств используя Белый свет. Очнувшись, он увидел Александрию, лежавшую в луже собственной крови и патриарха, держащего его дочь у огня… Хаотичные вспышки: рёв и крики. Открыв глаза, он стоял посреди десятка трупов церковнослужителей с головой Патриарха в своей руке; его семья была убита, а родная дочь сожжена заживо…

«Сражаясь с монстрами, не заметишь, как и у самого отрастут рога и хвост…»

Придя в себя от увиденного, он не смог принять его. Войну никак не остановить. Взяв кулон в руки, Дрэкхем назвал её имя…

— Если бы я тогда не помешал ему, они бы смогли выжить… — Виктор держал ладони на навершие своей трости и с горем на глазах вспоминал события давно забытых лет

Уже намереваясь встать, краем глаза он увидел сидевшего за его спиной кота.

— Он как обычно, — Гвен ничего не подозревая положила руки на пояс, в отличие от Виктора.

— Где Алиса?

Услышав в ответ молчание — Виктор ничего не объяснив забежал внутрь и начал кричать её имя, пока Гвен стояла в недоумении и решив наконец взглянуть на кота поближе: в его зубах была её заколка…

"Сожженный дворец. Шум на улице. Труп Александрии, у трона с воткнутым в него мечом… " — Амелия открыла глаза.

— Нам надо спешить! — она встала и попросила кучера уступить ей место.

Взяв в руки поводья, она неосознанно использовала свою силу на лошадях, отчего они устремились галопом вперед.

— Крей! Лошади так долго не протянут, тебе нужно прикоснуться к ним.

Не понимая о чём, она и что ему делать, он поставил одну ногу на оглоблю и медленно наклонился к одной из лошадей, положив руку чуть выше боков, отчего лошадь взбесилась.

— Не так резко! Тебе надо поделиться с ними силой своего опала! — кричала ему Амелия, держа в руках поводья.

Закрыв глаза, он прикоснулся к лошади.

— Я помогу тебе… — эхом отразилось у него в голове. Глаза лошадей на секунду блеснули небесным светом.

Королевский дворец. Александрия услышала сильный удар по воротам. Медленно открываясь, они скрипели под его противное подсмеивание.

— Час настал.

Фламиргус выбил двери во дворец. Протяжными, спокойными шагами она спускалась по двуглавой лестнице к своему трону. — Кажется, я тогда учила тебя стучаться, перед тем как заходить, — Фламиргус цыкнул.

— Всё ещё думаешь, что я буду благосклонен к тебе? Мерзавка, жаль, что ты тогда сбежала со своей дочерью, променяв свой клан на того старика. Они бы и тебя сожгли! — Фламиргус постоянно крутил головой и покусывал свои пальцы, его речь была прерывистой и неприятной. — Знаешь, а я видел среди них твою младшую сестрёнку… она так плакала, смотря на то, как её «любимый» потрошит её близких…

Давным-давно, во времена, когда Александрия ещё не повстречала Дрэкхема, Фламиргус любил читать книги и был намного скромнее и нелюдимее, чем его старший брат. Первый друг и первая любовь — Мерула. Когда, они с семьей приезжали в гости, она любила слушать его чтение, поднявшись на дерево. Иногда, она спускалась к нему.

— Почему тебе нравится читать? — Мерула наклонилась к нему с руками за спиной. — Разве, не лучше ли написать свою историю?

— С детства моя мама говорила, что это хорошо. — ответил он, как всегда: засмущавшись и закрыв книгу.

— Вот взрослые всегда так. Слушай музыку, читай книги. Почему никто из них не хочет сказать своему ребенку — Создай своё искусство!

«Жить нужно так, чтобы хотеть созидать своё или достичь того, чтобы его посвятили тебе!»

— Так вот, какая история у тебя… — Фламиргус стоял с поднятой к потолку головой и вспоминал Мерулу, горящий дом и могилу его матери. — Я доведу их план до конца… — резко опустив голову он взялся за меч и бросился на Александрию.

Сирень. Сила Королевы. Стены дворца затряслись от волны её силы.

— Знай своё место, Фламиргус. Я Королева и нынешний лидер клана Шаппелия. — гордый, величественный голос прозвучал в его ушах.

Он стоял перед ней на коленях не в силах пошевелиться.

— Твоя мать была бы очень тобой недовольна, — Александрия подошла к нему.

— Моя мать была последней тварью, что бросила бы меня при любой возможности! — с трудом подняв голову, прокричал он на весь дворец.

— А что насчёт Лоренса и Аннет? За что ты убил их!? — она схватила его за волосы. — Ты променял свою семью и все старания матери на какую-то уже погибшую бабу, Фламиргус! — раздался сухой звук пощечины. — Твоя мать заплатила слишком высокую цену, чтобы ты мог жить…

Розария родила близнецов более тридцати лет назад. Было темно, несколько свечей освещали её спальню. Под присмотром докторов спустя несколько часов дети появились на свет…

— Не могу поверить! Два прекрасных мальчика! — говорила женщина рядом с Розарией.

— Дайте их мне… — уставшая и измотанная Розария взяла в руки одного из младенцев: он плакал и кричал.

Оказавшись рядом с ней он успокоился. Одна престарелая женщина стояла и держала в руках второго младенца — своего правнука.

— Он не плачет… — она приложила руку к его груди: сердце почти не билось.

— Не может быть! все же было хорошо, — говорила одна из служанок.

Розария поднялась с кровати и подошла к своей прабабушке. Младенец что есть сил, сжал палец своей мамы своей крохотной ручкой и кряхтел от боли.

— Мы можем спасти его!? — громко, но сохранив шепот спросила Розария.

Прабабушка посмотрела на ребенка и засомневалась, стоит ли рассказывать Розарии о том как спасти её ребенка и о том какую цену придется заплатить…

— Нам нужно спешить к старейшине семьи Шаппелия, там достаточно сильная энергия, я смогу провести обряд…

После пощечины Фламиргус повернул на неё голову: его глаза были полностью черными.

— Я не узнаю тебя… — Королева сделала шаг назад, из её носа пошла кровь.

— Ты больше не сдержишь меня… — воздух вокруг стал тяжёлым и Александрия начала чувствовать сдавливание в груди.

— Это не ты… — осознав всё промолвила она, держась за горло. — Я ни за что не выпущу тебя отсюда живым…

Эгберт был наверху, спрятавшись на антресоли: он держал в руках огниво, пока его голова раскалывалась, и смотрел на рассыпанный порох…

— Думаешь, что, взорвав всё вокруг — сможешь убить меня?

— Я верю в вас, вы справитесь… — Александрия опиралась на трон и тяжело вздыхая представила в своих глазах счастье её дочери и Алисы.

Она гордо выпрямилась; слезы медленно текли по её щекам; лучи холодного, лунного света падали на неё и не в силах больше сдерживать его — закрыла глаза…

«Величайшая сила в истории не измеряется армией или знаниями: она сокрыта в каждом из нас и есть начало всему, ради чего мы живем и сражаемся. Каждый раз, пользуясь этой силой, мы чем-то жертвуем ради будущего блага — ибо мы верим…»

— Мисс Розария! Старейшина уже ожидает вас. Я попрошу Александрию принести цветы для обряда, — говорила Изольда только прибывшей Розарии и её прабабушке.

— Стой! Розария! — держа младенца в руках, прабабушка окликнула её. — Я должна рассказать тебе о последствиях.

— Мне плевать на них! я всего лишь хочу спасти своего ребенка!

— Ты не сможешь любить его, Розария!

«Обряд чужого дитя» — ритуал способный излечить младенца ценой любви его матери. После свершения обряда, родитель теряет все теплые чувства к своему ребенку, взамен на его жизнь. Любая попытка пробудить в нём ощущение любви или излишне долгие касания будут сжигать их тела, а в последствии это может сказаться и на других её детях….

Костёр, длинные языки пламени. Они прошли к величественному священному древу с сиреневыми листьями. Розария положила младенца на лежанку, собранную из листьев. Стебли сразу же начали расти по его телу, а пламя вокруг вспыхнуло и поднялось ввысь. Прабабушка и старейшина деревни вместе с членами семьи Шаппелия начали хором произносить слова, наделяя их силой. Младенец начал плакать, а Розария упала на колени от чувства жжения в груди. Огонь вокруг закружился и сформировался в единую колообразную форму над младенцем. Яркий свет в глазах ребенка: единственное в его жизни мгновенье тепла — Любовь его матери в виде огненного кола, вонзенного ему в сердце. Розария поднялась и закрыла лицо руками. Она не испытывала ничего. Не слез ни сожалений: она теперь не испытывала любви к своему дитя — это чувство убивало её изнутри.