Шепот крови

«Ох уж, эти магички, – сокрушенно подумал Ивэн, когда ее холодные пальцы коснулись его руки. – Одна краше другой!»

Его взгляд невольно скользил по вырезу платья девушки, и он подумал, что ему было бы спокойнее, если бы в комнате находился кто-то еще.

– Ничего страшного, – наконец проговорила она, увлеченная его раной. – Мне даже не понадобится игла. Нам нужно лишь твое мужество, Ивэн, – девушка робко взглянула ему в глаза, будто бы стремясь убедиться, что он дозволил обратиться к нему по имени.

– Постарайся не закричать. Будет очень больно, – предупредила она, потянувшись за бутыльком из темного стекла.

Когда Анна протерла рану, Ивэн был готов к худшему, но выдохнул с облегчением, когда понял, что с достоинством выполнил ее просьбу. Он легко перетерпел боль, но чуть было не вскрикнул от удивления. Края раны сошлись, не оставив даже шрама. О неловком ранении теперь только напоминала его рубаха, испачканная кровью.

– Так ты никогда прежде не видел дагмерских эликсиров? – в голосе девушки зазвучало живое удивление. – Отец говорит, что благодаря этой магии над нами никто и никогда не одержит победы.

– Самая чудесная магия из виденных мной! – искренне восхитился юноша.

– Такой эликсир может собрать и настоять каждый маг, но вот заговорить… Мой брат делает это лучше всех, – глаза Анны заблестели и это не смогло уйти от его внимания.

Она быстро свернула угрожающие ланцеты и иглы, оставшиеся без дела, и метнулась к шкафчику в другом конце комнаты.

Ивэн невольно позавидовал этому Локхарту, окутанному восхищением, и вспомнил тот брезгливый ужас, с которым о нем говорила собственная мать. Он не испытал и крупицы той любви, что дарили друг другу в этой семье.

– Я знаю, что он бы предложил тебе одежду взамен той, что испортил отец, – Анна выглянула из-за дверцы, окинула его придирчивым взглядом и, в конце концов, выудила оттуда черную рубаху, подвернувшуюся под руку.

Юноша подошел к девушке и заметил, что она до сих пор пунцовая от смущения. Она протянула ему рубаху, и он неосмотрительно дотронулся до ее пальцев. От нахлынувшей неловкости, Ивэну захотелось выбежать из комнаты. Одно лишь короткое прикосновение ошеломило его.

– Я… – он запнулся, подыскивая верные слова. – Я должен быть благодарен ему также сильно, как и тебе?

– Благодарность ему станет лучшей похвалой для меня, – любезно ответила Анна. – Он слишком часто забывает, что одарен щедрее многих.

– Я могу рассчитывать на знакомство с ним? – спросил юноша и протиснулся в ворот рубахи, показавшейся ему узкой в плечах.

Чувственные губы девушки, как видно доставшиеся от матери, сложились в кроткую улыбку. Она была, определенно, столь же очаровательна, как и Лив, но довольно скромна.

– Как часто ты бываешь в замке?

Ивэну хотелось увидеть ее вновь, но по тому, как испуганно распахнулись глаза Анны, он понял, что его вопрос был грубостью.

– Когда мне нужно помолиться, я прихожу в королевскую часовню, – растерянно ответила она, на ходу оправляя складки платья.

Девушка, сдерживаемая лишь воспитанием, предполагающим учтивость, едва не бежала прочь из комнаты. Молодой Бранд сокрушенно заключил, что спугнул ее, и пошел за ней следом в полном молчании, увлеченный блеском золота волос.

«Неотесанный болван, – ругал себя он. – Пустая твоя голова!»

В зале с вышитыми гобеленами на стенах Анна ускользнула поближе к отцу, стоящему у стола, уставленного сыром, вином и свежеиспеченным ароматным хлебом.

«Хочешь прожить дольше – не прикасайся к тому, что излишне красиво», – юноша вспомнил слова, произнесенные Морганом в усыпальнице Стражей, и снова признал его правоту.

– Каждый раз, покидая город, Райс угрожает выкрасть тебя и увезти с собой в Тирон. И я все еще не теряю надежды, что однажды ты согласишься, – громко смеялась Лив, держа Мириам за руки.

– Он не написал мне ни одного письма. Если он и замышляет выкрасть меня, то лишь для того, чтобы продать на рабовладельческом рынке, – нарочито обижено ответила девушка.

Стейн, отбросив всю серьезность, рассмеялся столь же громко, как и его жена. Улыбнулась даже напуганная Анна, ведь рабыню сквернее Мириам было бы непросто сыскать во всех Изведанных землях и за их пределами. Ивэн же, после невольно подслушанных слов, не ждал от встречи с капитаном «Неопалимого» ничего хорошего.

Когда двое мужчин, один еще совсем молодой, другой слишком взрослый и не похожий на Локхартов, чтобы приходиться им родным сыном, ворвались в залу, Ивэн с первого взгляда понял кто они.

Капитан «Неопалимого» Райс имел устрашающий вид. Кряжистый, загорелый, с огромными крепкими ручищами и хмурым лицом, сиял своей на удивление белой улыбкой. Он ломанулся навстречу матери и, казалось, снес бы всё встретившееся на его пути. С Лив началась череда объятий, прервавшаяся лишь на Мириам, решившую напустить на себя отстраненный вид. Однако капитан бесцеремонно сгреб ее в охапку и оторвал от пола, словно она была не тяжелее перышка. Девушка тут же разгневанно застучала кулаками по его широкой спине.

– Райс! – Стейн несколько укоризненно окликнул сына, и тот, наконец, обратил внимание на молодого Бранда.

– Чтоб меня! – капитан не смог сдержать удивления.

Ивэн понял, что и он поддался его обаянию, оценив неприкрытую условностями искренность, которую даже можно было назвать бесцеремонностью.

– Это твой будущий король, – Стейн изо всех сил старался сохранить серьезный тон.

– Не бледнейте леди Лив, – попросил Ивэн заметив, как она изменилась в лице после слов сына. – Я знаю, как легко спутать меня с прошлым.

Капитан, разобравшись что к чему, расхохотался, а юноша заметил, что тот наделен яркими разномастными глазами – один был зелен как сочная майская листва, по радужке другого будто бы рассыпалась золотая пыль.

Другой мужчина на вид был ровесником Ивэна, но из-за очевидно излишней серьезности, не смеялся вместе со всеми. Он, Роллэн Локхарт, был примечателен не меньше, чем старший брат во многом из-за рыжих, прямо-таки темно-красных, словно глина, волос. Эта была не теплая медь буйных прядей Мириам – в них было куда больше темноты. По лицу юноши, даже по его пухлым губам, были рассыпаны веснушки. Из-за этого сходство с сестрой не бросалось в глаза, но становилось очевидным, как только они оказывались рядом.

– Дом моей семьи – твой дом, юный волк, – проговорил Райс, раскрывая Ивэну свои объятия.

Глава 12. Первые искры

Городская таверна. Дагмер

Ивэн никогда раньше не бывал в таком месте, но капитан «Неопалимого» настоял, что мед из таверны у Восточных ворот следует попробовать раньше, чем увенчать голову короной. Он говорил, что иначе Дагмер и его люди никогда не откроются чужаку. Внутри было жарко и шумно, но это пришлось Ивэну по нраву.

Между столов непрерывно сновала дочка хозяина таверны с огромным кувшином, то и дело хлопающая по рукам моряков, норовящих ущипнуть ее. Они, большей частью команда галеона Райса, уже успели упиться вусмерть и от того горланили похабные песни все громче. Сам же капитан только смеялся над ними и отпускал безобидные колкости, расправляясь с внушительным каплуном.

Они пили мед такой крепкий, что с каждым глотком у Ивэна все сильнее слезились глаза. Он всякий раз, поднимая чашу, косился на Роллэна и видел, что ему также непросто справляться с ним – юноша морщился и набрасывался на лук, пытаясь затушить огонь, разливающийся по телу. Старший брат хохотал над ним задорнее, чем над своей командой, лохматил его красные волосы и обещал забрать с собой в Тирон, чтобы научить пить. Ивэн заметил, что Роллэн смог улыбнуться только осушив пару чаш и, наконец, перестал вести себя так, будто успел проглотить пару жердей.

– Вздумал проучить! Меня! За взбучку сыну! – Стейн, перегнувшись через стол, в который раз пересказывал Райсу подробности их сражения, и Ивэн не переставал посмеиваться над ним, слушая этот цветастый рассказ.

– Клянусь, если ты расскажешь эту историю еще раз, барды сложат об этом песнь, скрасив ее прекрасной принцессой и злым отступником, – громогласно пообещал капитан.

Ивэн, чувствуя, что его скамья, стол и вся таверна разом начала медленно раскачиваться, откинулся назад и вцепился взглядом в чучела оленей, развешанные под потолком. Тени от их рогов жутковато ложились на балки под крышей и заняли ненадолго все его внимание. Немного придя в себя, юноша вновь принялся разглядывать Мириам, сидящую по ту сторону стола рядом со Стейном.

«Бесстыжие глаза. Я никогда раньше не видел столь бесстыжих глаз», – думал он, захмелевший и напрочь забывший о девушке с янтарными волосами и красивым вырезом платья.

Мириам почти не притронулась ни к меду, ни к еде. Необычайно молчаливая, она лишь улыбалась колкостям Локхартов. Ивэн заметил, что Райс не сводит с нее взгляда также, как и он сам. Быть может, именно поэтому она предпочла излишне внимательно изучать содержимое своей чаши.

В самом центре таверны мальчик в расписном жилете запрыгнул на длинный стол, сбив несколько блюд, и помог подняться девчушке, придерживающей юбки. Когда она пнула сапожком чью-то мешающую чашу, раздалось только одобрительное гудение и смех. В ее руках был бубен с алыми лентами, в руках мальчика – флейта.

Он северный лорд, упрям и зол

И бой его отрада

Двуручный меч и серый камзол

И море не преграда

Горячим сердцем, твердой рукой

Он защитит свой замок

Хоругвь поднимет над собой

И враг придет в упадок

Голоса гудели нестройным хором, но Ивэн разобрал слова незамысловатой песни.

– О ком они поют, Мириам? О Моргане? – его осенило и он ухватился за руку девушки, ожидая ответа, но она вдруг грубо освободила свои пальцы, чтобы зажать ладонями уши.

– Это дрянные стихи, Мириам! Здесь я согласен с тобой, – ухмыльнулся не подозревающий ни о чем Райс.

Он, в отличие от Ивэна, еще не видел девушку такой, ведь его не было с ними в лесу в ту ночь, когда на их пути встретился старший из сыновей умершего короля.

Она, немного оправившись, наклонилась к уху Стейна. Тот, расслышав ее слова, молча кивнул в сторону кухни. Ивэн опомниться не успел, как девушка стиснула его руку, и потянула за собой.

– Сидите здесь и не высовывайтесь, – приказала она дочке хозяина таверны и его жене, оказавшийся у печи. Резко и слишком громко она захлопнула тяжелую деревянную дверь.

– Ни дня без драки, – пробормотала хозяйка. – Попереубивали бы они уже друг друга! Еще и это проклятое морячьё!

– Ивэн, помоги мне, – Мириам, не обращая внимания не ворчание хозяйки, ухватилась за огромную деревянную бочку.

– Осторожнее, руалийка! – цыкнула на нее женщина. – Разобьешь бочку, будешь сама солить мою капусту, а?

Юноша хотел было ответить ей что-то грубое, но она замолчала сама, как только он взглянул на нее. Обе, хозяйка и ее дочь, только сейчас как следует разглядели его.

– Оставайтесь здесь, что бы ни случилось, – повторила Мириам им, все еще ошарашенным, когда Ивэн помог ей справиться с бочкой, под которой прятался лаз.