Пустынное пламя

Глава 8. О посвящении

Айра

День 10, месяц Двух Сестёр.

Ничто так не будоражило разум, как предстоящее посвящение. Айра уже несколько раз сама себя отчитала за решение вступить в гильдию. Вроде приноровилась — и одной работать неплохо было. С другой стороны — постоянная смена жилья и неясность, где она окажется завтра. Пожалуй, только этот пункт перебивал все остальные ее доводы "против".

Айра прибыла на материк Ниргурии несколько Лун назад. Портовый город, название которого девушка не помнила, не дал ей ровным счётом ничего. Вонючий, грязный и мерзкий город вызывал только отвращение и желание свалить куда-то подальше. Она честно пыталась заработать медяки легальным путем. Пыталась устроиться сторожем на склад — у нее это отлично получалось какое-то время, но местные жители быстро стали жаловаться на постоянный надзор варвара. Ментеры славились пылким нравом, постоянным желанием кого-то поколотить и тем, что не поклонялись ни одним из известных Великих. Поэтому постоянное соседство с безбожником только сильнее злило жителей.

Здесь, в Ниргурии, очень любили Богов. Сами Омбретры называли их "Великими", ни к кому особо не обращаясь. Иногда, конечно, упоминали Бога-покровителя животных, Мх'Хэ, но чаще всего просто обращались ко Льву. Айра не понимала этого. Ментеры считали, что во всём есть душа и во всём есть жизнь. Нет смысла обожествлять одно существо, когда в мире есть множество других, кто достоин жизни.

Айра слишком много думала. Посторонние мысли пачкают мозги и мешают рационально размышлять. Мешают воровать, убивать и, в конце концов, выживать. Стоя сейчас босиком, в одном нижнем белье на холодном полуразрушенном каменном полу, она старалась не думать о прошлой жизни. Не думать о том, кем она была, как выживала. Сейчас надо было сосредоточиться на посвящении.

Сосредоточиться мешала также и рука, которую недавно повредила Айра. Кисть слегка опухла и девушка несколько раз возненавидела себя за тот прием. Она уже очень давно не брала в руки мечей, не билась на них и уж тем более давно не получала увечий от тренировок. Всё это ей хотелось как можно скорее забыть.

Вместе с Айрой босиком стояли ещё четверо. Высокий мускулистый мужчина, чьи ноги заканчивались к подошве звериными лапами, недовольно озирался вокруг. Рядом — низенькая хрупкая девчушка, обладающая нежной голубой кожей. Дейтресс. Уши не эльфийские, Айра это приметила сразу. Они походили на жабры, что очень сильно отличало девушку от всех присутствующих. Даже высокий оборотень казался не таким пугающим, в отличии от амфибии. Айра знала о них лишь по слухам. Удивительно, как жительница морей и океанов забралась так далеко от воды.

Остальные двое — типичные Омбретры. Светлые, высокие, с яркими глазами цвета травы. Аккуратные, словно их сделали скульпторы. Красивые, словно сами Боги. И Айра. Не высокая и не короткая. Не красивая, но и не уродина. Она отличалась от остальных лишь серо-голубым цветом кожи, что было отнюдь не в диковинку. Странным цветом кожи давно уже никого не удивишь. Она выросла в неприветливом крае, куда Солнце заглядывает лишь несколько раз в сезон.

Айра поежилась от холода. Было немного неприятно стоять босой и в одном лишь белье в полу-пустом зале. На нее никто не пытался пялиться, но желание одеться поскорее никуда не уходило. Дейтресс оскалила острые, как бритва, зубы и просипела:

— Как долго нас заставят ждать?

Никто ей не ответил. Некоторые лишь осторожно пожали плечами. За ними наблюдают — это точно. Айра чувствовала на себе этот неприятный взгляд, который сверлит в ее спине дырку. Хотелось развернуться и найти того, кто следит за каждым ее движением, но она продолжала стоять, как вкопанная. Дейтресс вновь тихо зашипела, выказывая свое недовольство.

В тени, под куполом магии, ходило четверо. Невысокая женщина, высокий и тонкий, как тростник, юноша, карлик и Джеб. Последний вечно останавливался, отставал от соратников и вглядывался в каждого. Видеть его не могли, как и слышать, а посему он безбоязно бродил возле собравшихся будущих членов гильдии.

— Слабоват в этом году набор, — пробубнила женщина, закуривая трубку. — Никто мне не нравится.

— А этот? А тот? А может, баба? Смотри, какая. Сиськи, что надо! — разглядывал новобранцев тонкий.

— Они ж не сиськами служить нам будут, — ответил ему карлик. — Если хоть один поймет, что уже не одни в этом зале — уже будет хорошо.

— Девчонка, кажись, уже поняла, — равнодушно сказал ему Джеб. — Глазами нас ищет. Гляньте.

Проверяющие осторожно пододвинулись к Айре, стараясь не дышать.

— Тьфу ты! Мрачная, мелкая, ни бедер, ни сисек, ни длинных пальцев, — недовольно произнес тонкий.

— Повторяю: не сиськами делом служить будут! — сплюнул карлик. — Нормальная. Посмотрим, как в деле будет себя вести. Эй, Джеб! Ты же вроде сегодня с ней возился? Ну? Что скажешь?

Джеб скучающе вздохнул.

— Обычная, Глеб, обычная. Оружие держать в руках умеет, научена, но дикарка. Видно, что больше тяга к топорам, да к кинжалам. Ум и характер явно больше боевой, нежели воровской. Толку нам от нее будет ни-ка-ко-го. Нам воры нужны, опытные, да умелые, а у нее в голове всё одно — воевать.

— Так она же Ментер, глупый, — протянула женщина, пуская клубы дыма. — Слышала у них сейчас гражданская война идет, как уже пятое десятилетие точно. Неудивительно что дикарка. Ты, вроде как, знаком же с их обычаями, Джеб.

Джеб не ответил. Он бросил презрительный взгляд на женщину, но та лишь спокойно пожала плечами.

— А этот что? — карлик тыкнул пальцем в оборотня. — На кой ляд нам оборотень сдался? Совсем уже очумели там?

— Нынче лета неспокойные идут, друг мой, — ответила ему женщина. — Набрали, кто просился. Даже девку эту взяли, — она вновь тыкнула в Айру, которая старалась найти говорящих. — А ведь она многим крови испила. Скольким помешала в воровстве? Сколько кренгов гильдия из-за нее потеряла? Я за то, чтобы девка отработала все. До последней монеты!

— Без выплат ее! Без! — поддакнул тонкий.

— Что же до оборотня…

Они прошлись по каждому. В каждом находили изъяны, каждый их в чем-то не устраивал. Карлик даже единожды предложил от всех отказаться и подождать следующих рекрутов, но остальные его не поддержали.

— Мельчаем мы, Глеб, мельчаем, — вздохнув, сказала ему женщина. — Мы и этих брать-то не хотели сколько раз. А ведь каждый из них не по разу прошение оставлял.

Проверяющие смолкли. Все они давно чувствовали надвигающуюся бурю, но в каком виде она предстанет перед гильдией — было не ясно. Это и решил напомнить им Джеб:

— Времена меняются, дорогие мои. Грядет нечто странное, что-то, что возможно, сотрет нашу гильдию в порошок. Нам пригодится каждый. Даже такие немощные ребята, как эти. Даже такие никудышные воры. Даже если они мешали нашей гильдии годами.

Он подошел к блондинке и пощелкал возле ее лица пальцами. Обмретр не отреагировала. Карлик недовольно хмыкнул, продолжая наблюдать за представлением. Тогда Джеб попытался ущипнуть второго — тот лишь недовольно поморщился. Подойдя к оборотню, рекрут недовольно обнюхал лицо вора.

— Чую же, — сказал мужчина Джебу.

Парень лишь улыбнулся.

— Ну в этом дурне я ничуть не сомневался! — махнул на него рукой Глеб и попытался пнуть обмретра, паренька, стоявшего рядом с блондинкой, но в последний момент бросил это дело. Парнишка все равно не чувствовал ничего.

Женщина дыхнула в лицо Айре. Девушка сморщилась, слегка прикрыв глаза. Она не понимала, что это и откуда взялся табачный дым. Ментер продолжала искать глазами проверяющих, но тщетно.

— Понять-то понимает, а высказать — не может, — сплюнула женщина.

— Как и сделать что-то. Тьфу, — проворчал тонкий.

Проверяющие вновь стихли. Наконец они отошли на достаточное расстояние от рекрутов, уйдя почти в тень, к разрушенной стене. К новичкам вышел главарь гильдии, которого здесь именовали Отцом. Он был стар, как эти стены, но до сих пор держался на ногах. Он был слеп, но спокойно ориентировался в здании, обходя даже мелкие камушки. Айре на мгновение показалось, что старик намеренно лишил себя зрения, дабы усилить другие чувства.

— Говорить долго и нудно я не стану, — начал он, — мы, все таки, не в церкви и не на празднике. Я вам, остолопы, скажу лишь вот что: детство кончилось. Придя к нам, вы полностью понимаете на что идете. Прикажу убить — должны убить. Прикажу своровать последнюю монетку у старухи — должны своровать. Прикажу отправить в тюрьму родную мать — отправите. С этого момента вашей семьей станет гильдия и нет ничего дороже вашего брата по черному одеянию, одеянию Ночи. А это значит, что вы не должны враждовать между собой, убивать или наносить хоть какие-то увечья. Рана брата — ваша рана. Надеюсь, что это понятно. Добро пожаловать в Ночь.

Из темноты тихо вышли пять местных жрецов — по одному на рекрута. Передвигались они тихо и незаметно, от чего оборотень рыкнул на тех с испуга, но обмретры недовольно посмотрели на собрата, а дейтресс попыталась прошептать что-то успокаивающее. Их как раз перебили, не дав никому договорить. Словно тени, жрецы встали очень близко к новичкам. Лиц не было. Вместо них Айра заметила кромешную пустоту, самую черную из всех, что могла когда-либо видеть. От них веяло холодом и страхом. Она невольно поежилась, но цепкие холодные руки вцепились в ее плечи. Даже через перчатки она чувствовала костлявость пальцев жреца. Сердце бешено заколотилось от страха. Девушке показалось, что ее сейчас хотят убить и явно не самым приятным способом. Вместо этого костлявые пальцы спустились ниже, ухватив эльфийку сначала за локти, а потом за кисти рук. Вцепившись в Айру, жрец не собирался более отпускать ее. Девушка постаралась высвободиться, но все было тщетно.

— Смотрите прямо на них, — прокричал старик, — смотрите и пытайтесь отыскать в них себя же. Смотрите, и пытайтесь отдаться тьме без остатка. Да поможет вам в этом сама Ночь.

Айра действительно пыталась смотреть в темноту, где, по ее мнению, должно было быть лицо жреца. Но каждый раз, ка кона поднимала на него глаза — ей хотелось опустить их вновь. Она не сможет, не сможет, не сможет! Отчего-то было страшно. Жутковато. Противно. Сзади ее резко и болезненно схватили за плечи и встряхнули.

— Смотри на него, треклятая девка! — послышался голос Джеба. — Смотри же, Великие тебя раздери!

Айра вновь постаралась поднять на жреца глаза, но ей не дали в этот раз опустить лицо. Вор крепко схватил девушку за подбородок и заставил смотреть в темноту Ночи. Нечто шипящее, холодное и потустороннее заговорило с ней. Голос эхом отзывался у эльфийки в голове.

- Я начало. Я конец. Я пришёл, чтобы исполнить не волю свою, но волю того, кто послал меня. Прими же Ночь, прими же свет Звезд ярчайших, что горят для исполнения воли его.

— Мы обращаемся в первую очередь к тем, кто в душе презирает собственные желания и не желает служить ни королю, ни к кому-либо еще. К тому, кто желает носить доспехи послушания Ночных, — услышала она троекратный голос.

Голова раскалывалась. С каждым сказанным словом жреца она болела все сильнее и сильнее и девушке казалось, что еще немного — еще совсем чу-чуть! — и она не сможет это более терпеть.